Мертвые не умирают

Или общество мертвых графоманов «Черные квадратники»

Собрались значит зомби на совет.
Приковыляли все мертвые души, которые жили в живых телах. Экстренный совет посетили даже те, которые по ту сторону фронта, границы и личных ценностей.
Зомби-совет всегда предполагал дресс-код — строгие черные балахоны плащи и капюшоны в виде колпака с прорезями для глазниц, чтобы не было видно кто именно под колпаком, но присутствует на очередном обряде жетрвоприношения.
Главный зомб этой мертвой тусовки графоманов по кличке Пастух берет слово:
— Значит так, на нашу серую зону общества мертвых черных
графоманов подняли пяту, язык и перо. Другими словами перешли все
дозволенные нами несуществующие границы живого слова. Надо понимать
— нам можно все, им по ту сторону пера — только мертвых выносить с
нашего графомано_поля боя. Поймите, дорогие товарищи бывшие актеры
театра абсурда, сегодня вы не играете, не скрините архивы, не
драконите красивую женщину на метле, сегодня вы бойцы невидимого
лингво_фронта, сегодня вы делаете их мертвыми. В нашем стаде волков
пера уже давно завелась паршивая овца по кличке «Красная Таня»,
которая пеКет ядовитые печеньки и трОвит бедных
бледных как полотно белых отвратительных девочек Насть. Потом
под видом партизанки и бывшей комсомолки перетаскивает трупы этих
девочек Насть на наши кордоны, оставляет их поперек границы двух
недружественных государств и лОжит рядом с посиневшим уже трупом
девочки Насти работающую сутками кофе-машину. Поймите, это
раздражает. А раздражать нас не позволено никому от слова «только
мне». Нас, то есть вас полное число 100 овец, но одна отбилась от
стада. Что делают с такой овцой? Правильно, добивают на поле боя,
потому что она погубит весь наш мертвый черный отряд своими
красными пирожками.
Слово берет мертвый член ячейки зомби_общества. Бережно храня возле сердца уцелевшие заводные апельсины говорит:
— Я сейчас проявлю нервозность. Вы конечно не хотите, чтобы тут по отношению к кому-то была проявлена нервозность, но считайте, что моя нервозность проявлена на фоне того, что некая мертвая и посиневшая девочка Настя, которая легла поперек нашего горла, лежит и даже не шевелится. У меня тут понимаете в ухе постоянно стреляет, а она даже звука выстрела не слышала в своей жизни.... получается, что да. А должно получаться, что нет и никак иначе. Наши жертвы, которые мы приносим во имя главного зомба — оправданы и мы всегда держим грань в своих руках , и не интерпретируем о жертвах, о которых упоминаю я, как некогда заслуженный и непосильно талантливый мертвый зомб вашей тоже заслуженной ячейки мертвых графоманов «Черных квадратников». Поэтому мстить надо всем мертвым девочкам Настям за наших всех мертвых зомбо_бойцов невидимого и видимого фронта, — и затягивает песню величия главного зомба: — «Слався, о зомбо наше свободное, братских народов союз вековой, предками данная мудрость народная! Славься, о зомбо_страна! Мы гордимся тобой!»
Кто-то в мертвом обществе графоманов снимает колпак. Красивая женщина с голубыми глазами обнажает свое доброе и справедливое лицо:
— Товарищи зомби, совесть вас всех не мучит? И как вам спится с такой немучительной совестью, зомбо_авторы? Вспомните стендап Сталина и Берии. Ведь в каждой политике есть только доля политики, все остальное шутка. Может мы перестанем уже расчленять котиков с котятами, вырывать им глазницы, когти и просто посмеемся над мертвыми синими девочками Настями?
Слово берет заслуженный мертвый казахцкий чуб под колпаком:
— Я конечно не миротворец и вы все это хорошо знаете, что в миротворцы я ни в зуб, ни ногой, ни в... пальцем деланный. Я все знаю, вижу. Я не тупой и не слепой, как некоторым тут в ухе стреляет постоянно. У меня не стреляет нигде, никак и ни в какое время суток дня, вечера, ночи, заката, рассветов и следов на песке, но я сейчас одну умную мысль скажу. Не две. Одну. На большее я не способен. Внимательно меня послушайте, о зомби_коллеги: «Умирают живые и мирные люди».
Повисла очередная пауза, которой члены зомбо_ячейки пользуются на своих театральных пробах в свободное от казни время.
Слово берет женщина зомби-воин в колпаке:
— Если умирают живые, то что делают мертвые? В этом есть логика?
— Если умирают живые, то мертвые не умирают — так заповедал нам наш великий драматург Джармуш, — вмешался главный зомб мертвого общества «Черных квадратников» по кличке Пастух: — Пора ставить точку и жертву на алтарь. Пуст прольется невинная кровь в омытие наших повинных слов. Несите крест со святого рынка. Будем начинать мертвоприношение. И пусть умрет паршивая булоШница Таня.
Женщина агностик с голубыми глазами крестится под колпаком, нашептывая молитву: «Господи Вседержитель и Справедливый Судия, помилуй нас грешных и мертвых за то, что жертвуем блаженной булоШницей. Кто-то должен умереть. Настя уже посинела, а Таня еще красная. А мы с черными квадратными душами, а некоторые и с мозгами, но мы ячейка мертвого общества, нас багато і нас не подолати. Прими жертву Таню в кошачий рай. Пусть она хотя-бы на радуге найдет покой, счастье, мир и радость. Ведь там бескрайние луга и холмы, по которым наши друзья могут бегать и играть все вместе. Там изобилие пищи, воды и солнечного света, и там нашим любимцам тепло и комфортно. Аминь.»
Главный зомб поднимает руки, благословляя своих зомбов на конец света и добра:
— Мораль нашего обряда жертвоприношения такова: да здравствует партия мертвых зомбов, наш рулевой и Красная Таня, рядом с которой посинеет и потеряет дар речи любой: ни живой — ни мертвый.