Маршал Шапошников. Когда стратегия не нужна.

warhistory — 14.07.2018 Маршал Шапошников выделяется среди советских военачальников сталинского периода, бывший царский офицер, закончил Николаевскую академию Генерального штаба, писал глубокие теоретические труды по военной стратегии.

Поручик Б.М.Шапошников 1907 год.

Он пережил дело “Весна” в конце 20-х, уцелел в 30-е годы, и к началу Второй Мировой войны был начальником Генерального штаба РККА. Надо отметить что представители высшего командного состава РККА, в оценке Бориса Михайловича отличались редким единодушием - Шапошников к концу 1930-х годов общепризнанный военный эксперт в СССР, «патриарх» штабной службы (как его охарактеризовал маршал Мерецков), “наиболее глубокий военный ученый нашего государства” (Жуков) и т.д. и т.п. Причем признание это было не только в кругу военных, но и среди политического руководства страны, вот как описывал Василевский начало своей совместной работы с Шапошниковым в конце 1930-х годов: "когда состоялись мои первые поездки вместе с Борисом Михайловичем в Кремль, первые встречи с членами Политбюро ЦК ВКП(б) и лично со Сталиным, я имел возможность убедиться, что Шапошников пользовался там особым уважением. Сталин называл его только по имени и отчеству. Только ему одному разрешал курить в своем рабочем кабинете, а в разговоре с ним никогда не повышал голоса, если и не разделял высказываемой им точки зрения на обсуждаемый вопрос."

Очень странно, что несмотря на такое уважительное отношение к Шапошникову, Сталин зачастую поступал наперекор его мнению по военным вопросам, что приводило к крайне тяжелым последствиям.


Показателен в этом отношении случай перед советско-финской войной. По большому счету Советский союз должен был разбить Финляндию без особых усилий и в кратчайшие сроки (как сказал впоследствии сам Сталин “финнов победить - не Бог весть какая задача”) однако получилась затяжная война с большими жертвам со стороны СССР. Как же так вышло?
Далее процитирую отрывок из интервью маршала Василевского К.Симонову:
“Как началась финская война? Когда переговоры с Финляндией относительно передвижки границ и уступки нам – за соответствующую компенсацию – территории на Карельском перешейке, необходимой для безопасности Ленинграда, окончательно не увенчались успехом, Сталин, созвав Военный совет, поставил вопрос о том, что раз так, то нам придется воевать с Финляндией. Шапошников как начальник Генерального штаба был вызван для обсуждения плана войны. Оперативный план войны с Финляндией, разумеется, существовал, и Шапошников доложил его. Этот план исходил из реальной оценки финской армии и реальной оценки построенных финнами укрепрайонов. И в соответствии с этим он предполагал сосредоточение больших сил и средств, необходимых для решительного успеха этой операции.
Когда Шапошников назвал все эти запланированные Генеральным штабом силы и средства, которые до начала этой операции надо было сосредоточить, то Сталин поднял его на смех. Было сказано что-то вроде того, что, дескать, вы для того, чтобы управиться с этой самой... Финляндией, требуете таких огромных сил и средств. В таких масштабах в них нет никакой необходимости.
После этого Сталин обратился к Мерецкову, командовавшему тогда Ленинградским военным округом, и спросил его: «Что, вам в самом деле нужна такая огромная помощь для того, чтобы справиться с Финляндией? В таких размерах вам все это нужно?»
Мерецков ответил:
– Товарищ Сталин, надо подсчитать, подумать. Помощь нужна, но, возможно, что и не в таких размерах, какие были названы.
После этого Сталин принял решение: «Поручить всю операцию против Финляндии целиком Ленинградскому фронту. Генеральному штабу этим не заниматься, заниматься другими делами».
Таким образом он заранее отключил Генеральный штаб от руководства предстоящей операцией. Более того, сказал Шапошникову тут же, что ему надо отдохнуть, предложил ему дачу в Сочи и отправил его на отдых. Сотрудники Шапошникова были тоже разогнаны кто куда, в разные инспекционные поездки. Меня, например, загнал для чего-то на демаркацию границ с Литвой.
Что произошло дальше – известно. Ленинградский фронт начал войну, не подготовившись к ней, с недостаточными силами и средствами и топтался на Карельском перешейке целый месяц, понес тяжелые потери и, по существу, преодолел только предполье. Лишь через месяц подошел к самой линии Маннергейма, но подошел выдохшийся, брать её было уже нечем.”

Советские танки, попавшие в окружение и уничтоженные финскими войсками.

Вот взгляд Запада на эти события в изложении Черчилля: “В первые недели боев советские войска, укомплектованные почти целиком из состава Ленинградского округа, успеха не имели. Возможно, Советское правительство рассчитывало на военную прогулку.
К концу года неудача на всем фронте в конце концов убедила Советское правительство, что оно имеет дело с совершенно иным противником, чем предполагало. Тогда Советское правительство решило предпринять более основательные усилия. ... Это потребовало больших приготовлений, поэтому с конца года боевые действия на всем финском фронте затихли.”

Рассказ Василевского подтверждается в воспоминаниях Мерецкова (небольшая ремарка - под контрударом в данном отрывке следует понимать план войны с Финляндией):
"Имелись как будто бы и другие варианты контрудара. Каждый из них Сталин не выносил на общее обсуждение в Главном военном совете, а рассматривал отдельно, с определенной группой лиц, почти всякий раз иных. Я могу судить достаточно ясно только об одной из этих разработок, позднее упоминавшейся в нашей литературе под названием «план Шапошникова». Борис Михайлович считал контрудар по Финляндии далеко не простым делом и полагал, что он потребует не менее нескольких месяцев напряженной и трудной войны даже в случае, если крупные империалистические державы не ввяжутся прямо в столкновение. Эта точка зрения еще раз свидетельствует о трезвом уме и военной дальновидности Б. М. Шапошникова.”
Невзирая на одержанную в итоге над Финляндией победу, СССР понес от этой войны огромный репутационный ущерб, во всем мире такой затяжной характер войны был воспринят как слабость советских вооруженных сил и например Черчилль писал, что это был один из важнейших факторов который склонил Гитлера к нападению на СССР: “Такой неожиданный поворот событий был воспринят с чувством удовлетворения во всех странах, как воюющих, так и нейтральных. Для Красной Армии это оказалось довольно плохой рекламой. В английских кругах многие поздравляли себя с тем, что мы не очень рьяно старались привлечь Советы на нашу сторону, и гордились своей дальновидностью. Люди слишком поспешно заключили, что чистка погубила русскую армию и что все это подтверждало органическую гнилость и упадок государственного и общественного строя русских. Этих взглядов придерживались не только в Англии. Можно не сомневаться, что Гитлер со всем своим генералитетом глубоко задумался над финским уроком и что это сыграло большую роль в формировании его намерений.”
Интересно, что слабость показанная РККА в ходе советско-финской войны породила на Западе и определенного рода конспирологические теории. Вот, что например пишет в своей книге “Рузвельт и Гопкинс глазами очевидца” Роберт Шервуд (спичрайтер президента Рузвельта в годы ВМВ):
“В то время Россия ввязалась в зимнюю войну с маленькой Финляндией, выставив себя перед всем миром довольно плачевном виде. Не было ни малейшего намека на то, что в дальнейшем Красная Армия покажет себя могучей силой. Очень многие, впрочем, считали, что действия России в тот период представляли собой обманный маневр, то есть что она симулировала слабость, чтобы скрыть свою подлинную силу”.
Теория практически по Клаузевицу - "Чтоб сразить врага, дай ему поверить в то, что ты слаб, а потом нанеси удар в самое сердце."

Несмотря на правоту своей точки зрения, Шапошников после советско-финской войны был отправлен в отставку с поста начальника Генштаба. Об этом эпизоде рассказывает в своих воспоминаниях Василевский:

“О том, что предшествовало перемещению Б. М. Шапошникова, я знаю со слов Бориса Михайловича. И. В. Сталин, специально пригласивший его для этого случая, вел разговор в очень уважительной форме. После советско-финского вооруженного конфликта, сказал он, мы переместили Ворошилова и назначили наркомом Тимошенко. Относительно Финляндии вы оказались правы: обстоятельства сложились так, как предполагали вы. Но это знаем только мы. Между тем всем понятно, что нарком и начальник Генштаба трудятся сообща и вместе руководят Вооруженными Силами. Нам приходится считаться, в частности, с международным общественным [54] мнением, особенно важным в нынешней сложной обстановке. Нас не поймут, если мы при перемещении ограничимся одним народным комиссаром. Кроме того, мир должен знать, что уроки конфликта с Финляндией полностью учтены. Это важно для того, чтобы произвести на наших врагов должное впечатление и охладить горячие головы империалистов. Официальная перестановка в руководстве как раз и преследует эту цель.”

В итоге Шапошникову в качестве утешительного приза в мае 1940 года присвоили звание маршала, а в августе того же года его сняли с должности начальника Генштаба и назначил заместителем наркома обороны СССР по сооружению укрепленных районов.

Сталин и Шапошников. Представьте, что на эти фотографии смотрит человек абсолютно незнакомый с советской историей и его попросят "на взгляд" определить кто из двоих "наиболее глубокий военный ученый государства"?


А вот тут уже атмосфера беседы, явно, более напряженная.


В свете истории с “планом Шапошникова” по войне с Финляндией, по новому смотрится история рассказанная в мемуарах маршала Бирюзова, о еще одном “плане Шапошникова” по обороне западных границ СССР незадолго до нападения Германии. Вкратце, Шапошников предлагал основные силы западных пограничных округов держать в рамках старой государственной границы, а на присоединенные после раздела Польши территории, выдвинуть лишь части прикрытия, способные обеспечить развертывание главных сил в случае внезапного нападения (по сути этот план идеальная защита от блицкрига - антиблицкриг, если угодно). Бирюзов упоминает, про личное отрицательное отношение Сталина к этому плану.

Тут хотелось бы сделать небольшое отступление, поскольку при обсуждении событий июня 1941 года зачастую упускается один важный момент. Дело в том что новые территории, полученные СССР после присоединения восточных районов Польши (которые Шапошников предлагал превратить по сути в огромное стратегическое предполье) в реальности, после передислокации советских войск на эти территории, превратились для РККА в огромную логистическую ловушку. Там была плохо развита дорожная сеть, часть железных дорог отличалась по ширине колеи от стандартов принятых в СССР. Ну и самое важное, кол-во железнодорожных линий было почти вдвое меньше, чем у Германии по другую сторону границы.
Фактически это означало, что при любом развитии событий Германия успевает быстрее развернуть свою армию и нанести таким образом первый удар.
Все советские планы (разработанные уже после отставки Шапошникова с поста НГШ) по нанесению отвлекающих контрударов исходили из предпосылки, что войне будет предшествовать период дипломатических переговоров, за время которых РККА успеет отмобилизоваться и произвести развертывание.
Однако даже в этом случае, при одновременном “старте мобилизаций” (а как писал Шапошников “Мобилизация является не только признаком войны, но и самой войной. Приказ правительства об объявлении мобилизации есть фактическое объявление войны”) немцы успевали бы закончить все мобилизационные мероприятия быстрее чем СССР, а следовательно и нанести первый удар по все ещё находящейся в процессе мобилизации и развертывания РККА, а следовательно повторить события реального июня 1941 года.
В реальности всё обстояло намного хуже, так как немцы к моменту начала переброски советских войск на новые территории, в 1940 году, уже имели полностью отмобилизованную армию (и демобилизовывать ее не собирались). А никаких планов на случай нанесения внезапного удара со стороны немцев у СССР не было…

Можно также добавить, что разгром советских войск вблизи границы был одной из важнейших составляющих немецкого плана нападения на СССР, об этом, в частности, писал в своей книге бывший генерал-майор вермахта Альфред Филиппи. Вот как он в описывает ситуацию на 22 июня 1941 года:
“При всем том одно из решающих условий успешной реализации немецкого плана (имеется в виду план Барбаросса) можно было, по-видимому, заранее считать гарантированным: расположение русских войск вблизи границы свидетельствовало о намерении красного командования принять бой в пограничных районах.”

Характерно, что Филиппи описывает расположение советских войск не как потенциальную угрозу нападения, а скорее как то, что РККА находится перед вермахтом “на блюдечке с голубой каемочкой”.
Таким образом “план Шапошникова” по стратегическому предполью, в случае его реализации, без особых усилий, уже на корню, сломал бы все расчеты немцев.

Причину отрицательного отношения Сталина к предложению Шапошникова, можно понять из речи Сталина произнесенной 17 апреля 1940 года (примерно за три месяца до отставки Шапошникова) на совещании начальствующего состава
по обобщению опыта боевых действий против Финляндии.
Сталин пренебрежительно упоминает про оборонительные “фокусы” которые применяла финская армия в ходе войны, а затем задает риторический вопрос, можно ли назвать финскую армию современной и сам же отвечает “По-моему, нельзя. С точки зрения обороны укрепленных рубежей, она, финская армия, более или менее удовлетворительная, но она все-таки несовременная, потому что она очень пассивна в обороне и она смотрит на линию обороны укрепленного района, как магометане на аллаха. Дурачки, сидят в дотах и не выходят, считают, что с дотами не справятся, сидят и чай попивают.”
“ А наступление финнов гроша ломаного не стоит. Вот 3 месяца боев, помните вы хоть один случай серьезного массового наступления со стороны финской армии? Этого не бывало. Они не решались даже на контратаку, хотя они сидели в районах, где имеются у них доты, где все пространство вымерено, как на полигоне, они могут закрыть глаза и стрелять” и т.д. и т.п.

Даже человек далекий от военного дела, может понять, что серьезное массовое наступление на противника, который превосходит тебя по силам в 10-20 раз дело практически и теоретически безнадежное. Впрочем естественно никто из присутствующих Сталину не возразил.
В целом точка зрения Сталина понятна, оборону он рассматривал как устаревшую концепцию, прибежище слабых армий.

Такое отношение Сталина конечно же ставило крест на идее стратегического предполья. И в 1940 началась переброска советских войск в “дикое поле” которое представляла из себя бывшая восточная окраина Польши.

1940 год. Учения в Западном Особом военном округе.


Однако загнав РККА в логистическую ловушку “дикого поля” советское руководство умудрилось ещё и усугубить ситуацию. Важнейшим вопросом отражения потенциальной агрессии со стороны Германии было определение направлений главных ударов немцев. Еще в 1938 году Шапошников представил занимавшему тогда пост наркома обороны Ворошилову доклад по вопросам стратегического развертывания РККА. Далее процитирую маршала Захарова (который в то время, так же как и Василевский работал под началом Шапошникова в Генштабе):

“Генштаб РККА в тот период не располагал документальными данными оперативных планов противников. Поэтому Б. М. Шапошников сделал оговорку, что все выводы доклада были построены главным образом на наиболее вероятных предположениях.”

Важнейший пункт доклада касался направления главного удара немцев:
“Немецкие генералы, склонные к педантизму и преувеличению значения географических факторов, в своих расчетах при планировании войны против СССР считали район реки Припять сложной и трудноразрешимой стратегической проблемой. Исходя из этого, они избегали развертывать свои войска и вести боевые действия в этом районе.”
(кстати книга А. Филиппи, которую я цитировал выше, так и называется “Припятская проблема.Очерк оперативного значения Припятской области для военной кампании 1941 года” и она практически полностью посвящена поисками решения Припятской проблемы со стороны немецких военных при разработке плана нападения на СССР).
“Учитывая опыт, традиции и сложившиеся методы оперативного мышления противника, Б. М. Шапошников считал, что Германия и ее сателлиты могут сосредоточить свои главные силы к северу или к югу от Полесья.”

В связи с переносом границы на запад, после раздела Польши, план стратегического развертывания, разработанный в 1938 году, потребовал пересмотра. Вот что пишет об этом Захаров:
"С осени 1939 года в Генеральном штабе началась разработка нового плана. Первый вариант его был готов к концу июля 1940 года. (За месяц до отставки Шапошникова).
“Поскольку главный удар немцев ожидался из района севернее устья реки Сан, то и основные силы Красной Армии развертывались к северу от Полесья. В случае начала агрессии на Западном театре военных действий предполагалось развернуть три фронта: на главном направлении — Северо-Западный и Западный, на юге — Юго-Западный.”
"В плане подчеркивалось, что «основным наиболее политически выгодным для Германии, а следовательно, и наиболее вероятным является первый вариант ее действий — с развертыванием главных сил немецкой армии к северу от устья реки Сан».

Такое ощущение, что Борис Михайлович перед подготовкой плана перенесся на машине времени в будущее и прочитал книгу Филиппи, выпущенную в 1956 году, впрочем это конечно же шутка, он просто был очень хорошим штабистом.
Спустя месяц после разработки плана Шапошников был отправлен в отставку.

В августе 1940 года, когда вместо Шапошникова, начальником Генерального штаба стал Мерецков, этот проект плана стратегического развертывания был пересмотрен.
По сравнению с прежним вариантом “совсем иными стали взгляды на решение коренного вопроса обороны страны на Западном театре”.
“Существенно новым моментом в сентябрьском проекте плана являлось признание, что основным его вариантом следует считать развертывание главных сил Красной Армии к югу от Брест-Литовска.”
“5 октября 1940 года план стратегического развертывания Советских Вооруженных Сил был рассмотрен руководителями партии и правительства. В ходе обсуждения было признано целесообразным несколько рельефнее подчеркнуть, что Западный театр войны является главным и что основная группировка здесь должна быть развернута на Юго-Западном направлении. Исходя из этого, предлагалось еще более усилить состав войск Юго-Западного фронта. Второй вариант развертывания войск (севернее Припяти) хотя и не был открыто отвергнут, однако особой поддержки не получил.”

Захаров указывает, что “северный вариант” противодействия потенциальному немецкому удару не получил поддержки у руководителей партии и правительства (читай у Сталина).
Это подтверждает в своих воспоминаниях и Жуков:
«И. В. Сталин был убежден, что гитлеровцы в войне с Советским Союзом будут стремиться в первую очередь овладеть Украиной, Донецким бассейном. Он считал, что без важнейших жизненных ресурсов, которыми обладали Украина и Северный Кавказ, фашистская Германия не сможет вести длительную и большую войну.”

Таким образом, произошла полная переориентировка и перенацеливание основных усилий советских войск с Северо-Западного (как предлагал Б. М. Шапошников) на Юго-Западное направление.
Несмотря, на это в январе 1941 года вслед за Шапошниковым с поста начальника Генштаба "перемещают" и Мерецкова, также на должность заместителя Народного комиссара обороны СССР и вместо него назначают Жукова.
Захаров связывает такую "кадровую чехарду" в руководстве Генштаба именно с разногласиями с политическим руководством страны (опять-таки читай со Сталиным):
"Можно предположить, что частая смена начальников Генерального штаба в тот период (в течение шести месяцев на этот ответственный пост был назначен третий начальник) кроется именно в той позиции, которую они вынуждены были отстаивать при решении коренного вопроса плана обороны страны.
Объяснения, что перемещение с поста начальника Генерального штаба Б. М. Шапошникова произошло якобы из-за того, что он стал «часто прибаливать», а К. А. Мерецкова — якобы потому, что его доклад на декабрьском расширенном совещании Главного военного совета в 1940 году не понравился С. К. Тимошенко, а разбор январской оперативной игры в 1941 году — И. В. Сталину, конечно, нельзя принять всерьез."

Неверное определение главного удара немцев усилило катастрофу 1941 года, на седьмой день войны немцы, которые нанесли удар именно там где предполагал Шапошников, смогли выйти к Минску. Впрочем на роль “стрелочника” быстро нашли командующего ЗапВО Павлова.
В результате череды поражений летом 1941 года Сталину пришлось срочно возвращать Шапошникова к руководству “мозгом армии” и в июле 1941 года его снова назначают начальником Генштаба. Характерна оценка данная этому событию самим Жуковым, которого заменили на Шапошникова “Освобождение Б. М. Шапошникова от должности начальника Генерального штаба и назначение его заместителем наркома обороны по строительству укрепленных районов, когда уже развернулась Вторая мировая война, лично я считаю ошибкой.”
“30 июля 1941 года, когда меня назначили командующим Резервным фронтом, Б. М. Шапошников стал вновь начальником Генерального штаба. Зная дело Генштаба до тонкостей, он быстро провел ряд организационных мероприятий, способствовавших улучшению работы этого главного рабочего органа Ставки. Большое личное трудолюбие и умение Б. М. Шапошникова работать с людьми оказали заметное влияние на рост общего искусства управления войсками в действующей армии и особенно со стороны Генштаба.”
Это признание дорогого стоит и безусловно потребовало внутренней честности и мужества, фактически Жуков открыто признает, что Шапошников был лучшей, чем он кандидатурой на пост начальника Генштаба.
Тут можно вспомнить характеристику Рокоссовского, которую он дал Жукову еще в 1930-м году (когда Рокоссовский был командиром Жукова) “На штабную или преподавательскую работу назначен быть не может — органически её ненавидит.”
Сомневаюсь, что Сталин не знал об этой характеристике. Какой был смысл менять общепризнанного эксперта в штабном деле, человека которого сам же Сталин подчеркнуто выделял среди других советских военачальников, сперва на посредственного Мерецкова, а потом и вовсе на человека штабную работу “органически ненавидящего”? Положим у Сталина были расхождения Шапошниковым по поводу направления главного удара немцев, но ведь буквально недавно у Сталина на примере советско-финской войны был случай лично убедиться, что Шапошников лучше него знает военное дело и что к его мнению стоит прислушиваться… Сколько раз нужно наступить на грабли прежде, чем выучить урок? Видимо каждому требуется свое количество повторов.


Итак, даже Жуков признает, что после возвращения на должность начальника Генштаба Шапошникову удалось сделать более эффективной работу “мозга армии”.

Одним из важнейших достижений Бориса Михайловича в этот период безусловно можно назвать Битву за Москву в ходе которой советским войскам удалось отстоять столицу, а потом перейти в контрнаступление отбросив немцев на запад.

Обложка журнала Time от 16 февраля 1942 года. Цитата из статьи про Шапошникова: "Для руководителя российского государства маршал Шапошников официально является начальником Генштаба. А неофициально он - ходячая библиотека и кладезь военной мудрости Иосифа Сталина. Он - автор монументального труда 'Мозг армии', коим, собственно, сам и является.
И если слава за тактические победы или вина за неудачи может быть отнесена на счет таких фронтовых командиров, как Тимошенко, Жуков, Буденный и Ворошилов, то важнейшие стратегические решения, от которых будет зависеть исход войны, может принимать только один человек. Это - Иосиф Сталин. А Иосиф Сталин никогда не принимает военного решения, не спросив мнения Бориса Шапошникова." Гмм...

В зимний период немецкие войска в значительной степени потеряли свое преимущество в подвижности и безусловно это был наиболее подходящий момент, чтобы отыграть ситуацию в свою пользу. Однако весной 1942 года наступление РККА забуксовало, как пишет Василевский:
“В апреле 1942 года наше зимнее наступление заглохло. Причина, как уже говорилось, заключалась в отсутствии необходимых сил и средств для его продолжения. Фронты перешли к обороне. Перед нами встал вопрос о плане военных действий на следующие полгода.”
“Итак, наступать или обороняться? В Генеральном штабе и Ставке считали, что основной ближайшей задачей советских войск должна быть временная стратегическая оборона. Ее цель — изматывать оборонительными боями на заранее подготовленных рубежах ударные группировки врага, и не только сорвать подготавливаемое фашистами летнее наступление, но и подорвать их силы и тем самым с наименьшими для нас потерями подготовить благоприятные условия для перехода Красной Армии в решительное наступление.”
“К середине марта Генеральный штаб завершил все обоснования и расчеты по плану операций на весну и начало лета 1942 года. Главная идея плана: активная стратегическая оборона, накопление резервов, а затем переход в решительное наступление. В моем присутствии Борис Михайлович доложил план Верховному Главнокомандующему, затем работа над планом продолжалась. Сталин согласился с предложениями и выводами начальника Генштаба.”

Вот как описывает дальнейшие события Жуков:
“На совещании, которое состоялось в ГКО в конце марта (1942 года), присутствовали К. Е. Ворошилов, С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущев, И. X. Баграмян, Б. М. Шапошников, А. М. Василевский и я.
Б. М. Шапошников сделал очень обстоятельный доклад, который в основном соответствовал прогнозам И. В. Сталина. Но, учитывая численное превосходство противника и отсутствие второго фронта в Европе, он предложил на ближайшее время ограничиться активной обороной. Основные стратегические резервы, не вводя в дело, сосредоточить на центральном направлении и частично в районе Воронежа, где, по мнению Генштаба, летом 1942 года могут разыграться главные события.
При рассмотрении плана наступательной операции, представленного командованием юго-западного направления (силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов), маршал Б. М. Шапошников выразил несогласие Генштаба с этим планом, пытался указать на трудности организации этой операции, на отсутствие резервов, которые здесь требовались.
Однако Верховный, не дав ему закончить, сказал:
— Не сидеть же нам в обороне сложа руки и ждать, пока немцы нанесут удар первыми! Надо самим нанести ряд упреждающих ударов на широком фронте и прощупать готовность противника."

Затем выступил Тимошенко с предложением по проведению Харьковской наступательной операции, его поддержал Ворошилов.

Вот как Василевский описывает реакцию Шапошникова на это предложение:
"Б. М. Шапошников, учитывая рискованность наступления из оперативного мешка, каким являлся Барвенковский выступ для войск Юго-Западного фронта, предназначавшихся для этой операции, внес предложение воздержаться от ее проведения. Однако командование направления продолжало настаивать на своем предложении и заверило Сталина в полном успехе операции. Он дал разрешение на ее проведение и приказал Генштабу считать операцию внутренним делом направления и ни в какие вопросы по ней не вмешиваться."

Это практически один в один напоминает формулировку при планировании войны с Финляндией («поручить всю операцию против Финляндии целиком Ленинградскому фронту. Генеральному штабу этим не заниматься, заниматься другими делами»).

Далее Василевский пишет:
"24 апреля И. В. Сталин по телефону сообщил мне, что напряженнейшая работа подорвала здоровье Б. М. Шапошникова и что Ставка в связи с этим вынуждена освободить его от работы, дать ему возможность подлечиться, отдохнуть, что принято решение временно исполнение обязанностей начальника Генерального штаба возложить на меня, освободив меня от непосредственного руководства Оперативным управлением Генштаба."
"В мае 1942 года Б. М. Шапошников по настоянию врачей обратился в Государственный Комитет Обороны с просьбой перевести его на менее ответственную и более спокойную работу."

Тут так же вспоминается первое перемещение Шапошникова с поста Начальника Генштаба в 1940 году, которое так же официально объяснили состоянием здоровья и которое маршал Захаров связывал с расхождением Шапошникова со Сталиным во взглядах по направлению главного удара немцев перед войной.

Харьковское наступление закончилось для РККА очередной катастрофой, а Шапошникова опять, как и в 1940 году, переместили на должность заместителя наркома обороны.

Шапошников в 1942 году, после очередного "перемещения".

В 1943 военным удалось отстоять, уже предложенную Шапошниковым в 1942 году, концепцию стратегической обороны. В том же 1943 году, в ходе Курской битвы (где наконец-то советские войска грамотно оборонялись) был достигнут коренной перелом в войне.

К сожалению Шапошников не дожил до Победы, он скончался 26 марта 1945 года.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив