Мария Михайловна Загуменных. Из воспоминаний об Артёме. Часть 1

uncle_ho — 12.12.2023 М. Загуменных

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ОБ АРТЁМЕ

Массовки.

Как живой стоит передо мной Артем. Чуть выше-средняго роста, коренасты широкоплечий, не то в синей, не то в голубой косоворотке и в кэпи. Вечно смеющиеся добрые серые глаза, порой пускающиеся стрелы иронии и сарказма в сторону противника.

Встречать его я стала в 1906 году в июле-августе месяцах на массовках* [*Массовки – широкие собрания в лесу] за Камой и Егошихой. В памяти запечатлелась его излюбленная тема – аграрный вопрос с неприменными ссылками на Архангельскую республику. Оппонентами на всех массовках по аграрному вопросу выступали конечно эс-эры. Артем всегда был победителем. Поражений я не помню.

Все широкие собрания где-нибудь в лесу почти всегда проводил сам Артём.

Помню одно не удавшееся:

Хороший летний праздничный день. Рано утром из города не большими группами и по одиночкам по направлению в право от нового кладбища тянутся люди, кто они… Гулять в лес идут. Пройдя сравнительно небольшое растояние от города встретили в условленном месте пикет. Пикетчиков было двое молодых людей. Узнать мы их должны были так: у одного или платок носовой должен лежать на плече, или он будет сидеть с открытым чёрным зонтиком, точно не помню. Сказав им пароль и получив путёвку, пошли дальше. Там второй пикет. Наконец дошли до указанной поляны, где сидел уже Артём и оживлённо беседовал с группой Мотовилихинских рабочих.

Чем интересные были такие массовки, так тем, что на них присутствовали не только люди разных фракций, но и разных партий. В то время приходилось вести усиленную борьбу с эс-эрами, и Артём сумел своим [честным] и обоснованным докладом по аграрному вопросу указать всю не состоятельность эс-эров. На этой массовке не удалось сказать и нескольких слов Артёму – вдруг пикет дал тревогу… Приближалась полиция… Все в панике бросились бежать, Артём своим зычным голосом призывал к спокойствию. "Товарищи не бегите [16] как попало. Узнаем прежде, с какой стороны едут городовики, а то нарвётесь прямо на них", – но половина уже разбежалась и держать было трудно. Артём ушёл с последней группой.

Приближаясь к Сибирскому тракту, можно было видеть как из леса отдельными группами выходили товарищи.
Нескольких полиция успела перехватить многих встретила но не арестовала, Артём избегал даже встречи. Ему вообще много раз приходилось уходить, как от полиции, так и от жандармов. Искали его везде и всюду, хотелось очень словить. Если бы охранники были несколько внимательнее и толковее, то они быстро бы его поймали. Ведь достаточно было пристальнее вглядеться в лицо Артёма, как уж можно было понять – прочесть в глазах, вечно удовлетворённых идей борьбы за социализм ,кто был, к чему стремился сам Артём и к чему он вёл других…

За работниками.

Артем весь отдавался работе, у него, казалось, не было ни одной минуты жизни, принадлежащей себе самому, он весь был напитан жизнью партии, жил только ей.

Осенью 1906 года Артём, убедившись, что сил в Пермской организации мало, чтобы поставить партийную работу на должную высоту и провести предвыборную компанию во II Думу, на одном из заседаний П.К. вносит предложение усилить кадр партийных работников профессионалов и указывает, что лично ему известен ряд товарищей б-ков, которые по конспиративным соображениям должны оставить Харьков и перебраться в другие места. Комитет поручает Артему поехать самому в Москву и Харьков и подобрать работников.

Артём уехал.

Возвращение.

Поездка Артема увенчалась успехом. Ему удалось взять работников-профессионала с-д б-ка "Игната" (Д…), "Сашу" и других, имён и фамилий не помню.

Возвращение в Пермь не обошлось без приключений. Как всегда Артём, крайне скупой в расходовании парт-средств, на дорогу [до] Перми взял самую ничтожную сумму, денег, конечно не хватило. [17]

Зайцами ехать нелегальным было не возможно, а потому Артем и Игнат почти от Вятки до Перми возвращались по образу пешего хождения. Надо добавить, что из Москвы они с собой взяли корзину с литературой, которую в виду такого затруднительного положения пришлось где-то дорогой оставить. До Перми добрался Артём благополучно.

Придя однажды со службы домой* [*Артём жил у меня ул. Троцкаго №137-3], я увидела Артёма. Сидит измученный, усталый, грязный с какой-то листовкой в руках.
Последняя была издана в его отсутствие и, видимо, написана была слишком плохо, а может и кем-нибудь из меньшевиков. Я не помню содержание её, т.к. всё своё внимание обратила на приезжих товарищей и на расказ Артёма, как они добрались. Артём с весёлым смехом сообщает: "Решили идти пешком, как зайцами ехать большой риск. Пошли холодно, одежонки тёплинькой нет. Дорогу приходилось спрашивать. Как нас ни в чём не заподозрили и не забрали, чёрт его знает".

С его возвращением мы опять почувствовали живую струю в нашей работе.

Вечером того же дня состоялось заседание П.К. (сокращённо Пермский к-т звали П.К., в состав его входили: А.И. Двинянинов, И.П Патлых, В.С.Денисов – "Арсений", Петухов В.И. и др.), где Артем сделал доклад о своей поездке и ея результатах. На этом же заседании были распределены работы, так вновь приехавший т. Игнат был ответственным пропагандистом, "Саша" раз"ездным работником по губернии, а главным образом по заводам, брат "Игната" "Иван” – военным организатором. Характеристику о каждом вновь прибывшем дал Артём, так как с этим товарищем он работал и в Харькове, и в Симферополе, словом в роде друзей Юга. Какая работа была возложена на Артёма, трудно указать, он был всё – мозг и сердце нашей организации, душа всех заседаний. Интересно отметить влияние его на рабочих и всю любовь их к нему.
За его короткое отсутствие они как бы стосковались о нём, как о самом близком любимом человеке. Особенно непосредственно проявлялся товарищ Зелёный (В. Фролов).

Помню одно заседание в [18] маленькой, тесно заставленной комнате, а Артём сидит на кровати. Он в центре, его окружают все остальные и как будто стараются сесть поближе, чувствовать его, находиться рядом с ним, Зелёный – даже осезать: подсел по ближе и гладят рукой Артёма, а Артём отвечал ему полной симпатией. И это было не с одним Зелёным…

Так влиял он на всех товарищей.

Домашние обстановки. [20]

В нашей семье Артём был членом ея. Он успевал и умел входить во все стороны нашей повседневной жизни.

Мой дед, старый бурцак-семинарист, бывший алкаголик, но имевший на столько много силы воли, что после не одного десятка лет запоя сказал: "Не буду больше пить" . Слово сдержал. Был человек, кой что понимавший. Выписывал много разных ходовых журналов: "Ниву", "Вестник знания", "Вокруг света", приобретал классиков. Умел немного рисовать, писал не дурно стихи. Любил философию и сам часто философствовал. Порой бывал религиозен.

Отец – чрезвычайно замкнутый, хотя и словоохотливый человек, сын священника, тоже бурсак-семинарист. Ни дед, ни отец не пошли по дороге своих отцов, а, сбросив семинарскую лямку, надели лямку мелкаго чинуши, сначала консисторскаго служителя, а затем судейских чиновников. Получали гроши. Жизненные условия их заставили или вернее сделали […]. Оба не мирились с тем рабством, гнётом при самодержавном. Дед, когда перестал пить, служил уже железнодорожником, принял участие в 1905 году в движении железнодорожников.

Мать – [подобна] матери Горького. Так звал её Артем. Она подтвердила его слова, впоследствии когда я сидела в тюрьме и была в ссылке.

Два брата, Александр, 16-17 летний юноша, и Борис 13-14 лет. Артём, будучи человеком с таким кругозором, будучи вечно занят, он веселел, когда находил время и возможность уделять внимание и личностям таким, как мои родные. Особенное внимание он уделял деду, как человеку более интересному, более развитому. [19]

Артём человек недюжных способностей, которому судьба сделала великое будущее. Человек, как будто всё время по горло занятый серьёзной работой, не кичился ни своим большим умом, ни своими знаниями, не был, что называется, често-любивым. На оборот он был страшно общителен, он свободные от своей работы минуты охотно беседовал с моими родными. В этих беседах, видимо, и для себя находил какое то удовлетворение. Мой дед интересовался аграрными вопросами. Артём на эту тему долго беседовал с ним. Раз"яснял деду разницу программы марксистов и народников в этом вопросе. Через некоторое время Артем пришёл к заключению, что дед марксист. Я же относилась к родным несколько скептически, не умела находить в них тех хороших сторон, каких находил Артём. За такое отношение к родным Артём меня постоянно журил.

Помню случай: однажды я разгорячилась на своих родных. Дело дошло до того, что моему отцу не осталось не подушки, не одеяла на ночь: всё было отдано спящим у меня товарищам, и отец сделал мне замечание, что высказала Артему мысль – лучше мне уехать, чем стеснять их и себя, т.е. захотелось, как я ему говорила, быть совсем свободной. Артём отнёсся очень серьезно и строго [к] сказанному мной. Мне было крайне приятно и ценно его мнение, мнение для меня, особенно в то время, большого партийнаго работника. Он говорил: "Таких родителей, как ваших, надо поискать. Ведь они для нас отдали всё. Смотрите, как мать ваша относится к нам, она нам всем родная, отец же всегда с нами, мы им все вполне доверяем и вместе с тем крепко их эксплоатируем. Я живу у вас давно, но ни когда даже тени не удовольствия не замечал. Нам не […] даже мысленно о плохом к нам отношении. Надо уметь ценить таких родителей". Много мне ещё говорил Артём, убедил меня вполне, заставил и меня поближе присмотреться к своим родным и понять их.

Возвращался Артём домой очень поздно. Прежде чем лечь спать, он ещё устраивал себе отдых – брал [20] Шекспира и зачитывался им до зари. Бывало, проснёшься ночью от сдерживаемого смеха Артёма, спросишь, в чём дело, тогда поймёт он, что всё равно разбудил спящих, и кричит через стенку: "Слушайте, слушайте, нет, это не возможно, к чёрту весь сон отлетел". И начнет цитировать. Так порой пробеседуешь полу-шопотом с ним часок-другой. Это был отдых его мозгам.

Артём энтузиаст и вместе с тем всегда живущий действительностью. Он страшно любил то дело, дело борьбы за освобождение рабочего класса. Ещё 16 лет тому назад он уже твёрдо верил, что близок час, когда победит пролетариат. Помню, после одного успешно проведённаго [из] предвыборных собраний Артём возбуждённый и радостный, опьянённый успехом нашей партии, идя со мной на заседание П.К. по Екатерининской улице около дома №…, Артём сказал: "Неужели мы с Вами доживём до социализации?" Я усомнилась, что доживём. Артём же, как бы подумав сам над своим вопросом, с уверенностью сказал: "Безусловно доживём. Время это уже не далеко. Скоро мы торжественно отпразднуем свою победу". Передать эту веру Артёма в победу социализма, как это говорилось, конечно, не возможно, но на сколько мне запомнились его слова, что будучи далеко от сюда в Сибири, как только заходила речь об Артёме, я моментально мысленно переносилась к этому домику, бывшему немым свидетелем наших не скромных мыслей и заседаний. [21]

Кружки.

На утро Артем кипел в котле партийной работы. Шёл куда-нибудь на завод на свидание с товарищами или сидел дома и писал листовки, статьи в нелегальные газеты* [*В Екатеринбурге время от времени удавалось выпускать нелегальные газеты, одной из таких во времена Артёма был "Уральский рабочий", вышло, кажется, всего 4 номера.] Вечером шёл на какое-нибудь заседание, собрание или проводил кружки. В то время теоретическую подготовку приходилось получать тоже через кружки.

Прежде чем попасть в этот кружок, нужно было пройдти несколько этапов в смысле приобретения доверия. Прежде новичка члена или только ещё сочуствующаго использовали так: пользовались адресом для конспиративной переписки, хранили литературу, заставляли разносить литературу, пользовались квартирой для явок, ночёвок, собраний. Разсмотрев новичка с этой стороны, пускали на массовки, летучки** [**Летучки – тоже собрания, но не настолько широкие, как массовки, летучки эти несколько напоминали кружки], а от туда уже подбирались члены в кружки. Товарищи, посещавшие массовки и летучки, были всё таки почти все известны кому-нибудь из ответственных членов партии и т.д., их теоретические познания тоже были известны.

Кружки были высшего, среднего и нисшего типа. Низшего типа знакомили с азбукой нашей партии, т.е. давались самые элементарные о ней понятия. Средняго – уже углубляли знания членов партии, основательнее штудировалась политическая экономия, программа партии, писали рефераты на более лёгкие темы. Высшего – изучали К.Маркса, наиболее способных готовили на пропагандистов. Эти кружки верней можно было назвать кружками подготовки пропагандистов. Артём и руководил главным образом работой в кружках высшего типа. Методы работ в этих кружках были таковы – пропагандист читает лекции, скажем, на тему "Что такое капитализм" или просто возьмёт, одну из глав политической экономии Богданова изложит слушателям – членам кружка популярным, простым языком. Затем члены кружка задают докладчику вопросы, а он отвечает. Если же слишком молчаливая публика в кружках, лектор наводящими вопросами старается сам вызвать слушателей на разговор, чем заставит заинтересоваться, разбудить мысль и получше запомнить и понять только что прочитанную лекцию. [22]

У Артема было несколько таких кружков в городе и в Мотовилихе. Я помню, у него и его товарища Игната был испробован такой метод работы в кружках. Составили программу, так как новых работников можно было подготовить наскоро, то и программа была составлена, выделено было самое существенное, и разсчитана на самый кратчайший срок. Привести текстуально программы сейчас не помню, что в ней было указано, и ряд пособий.

Прежде чем идти на лекцию мы просматривали, что нам будут читать, кто имел возможность, то и подчитывал что-нибудь. Артём (в нашем кружке читал и Игнат), прочитав лекции, просил задавать вопрос, отвечал на них, а затем, как делалось со школьниками в классе, просил кого-нибудь повторить то, что поняли. Этим дело не кончалось, через несколько дней члены этих кружков наиболее способные посылались в кружки низшего типа, где под руководством кого-нибудь из пропагандистов проводили беседу.

Такой способ работы в кружках был, пожалуй, самый лучший, но вся беда состояла в том, что составы кружков были слишком текучи, т.к. едва только какой член кружка начинал себя проявлять способным, как его уже брали на работу, и заниматься дальше в кружках ему было трудно, время не позволяло им совсем приходилось прекратить.

Предвыборная компания.

Как раз во время работы т. Артема у нас в Перми в 1906 и 07 гг. было две серьёзнейших компании, которые требовали много сил и времени.

В ноябре и декабре месяцах 1906 года наша партийная организация готовится к выборам. В комитет партии по инициативе т. Артёма был обновлён, т.к. он и Игнат (их в то время трудно было разделить – они были близкие товарищи и удивительно единодушно работали) находили, что товарищи, давно сидящие в комитете, утратили энергию, надо их освежить, дать им отдохнуть. В новый состав комитета вошли: Иван Иванович Карякин (Петров), Зелёный, В.И. Петухов (Потапыч), Артём, Игнат (Д. Пассалыго) Иван (брат Д. Пассалыго), М.М.Загуменных и ещё несколько из приведённых Артемом и вызванных товарищей, но кто именно, не помню.

Так как Артём был член областного комитета Р.С.Д.Р.П. (Б) то вероятно, не без его участия нами в Пермь была получена [23] крупная сумма из Екатеринбурга для проведения предвыборной компании, открыт был книжный склад. Надо сказать, что действительно это был склад, т.к литературы было очень много привезено и из Москвы, и из Екатеринбурга. Она раздавалась по районам и развозилась по губернии. От имени Пермскаго Окружного Бюро (таковое обслуживало губернию) разсылались товарищи с литературой и с отчётами о проделанной работе с 1-го ноября по 1 декабря. Словом, производилась серьёзная подготовка к выборам по губернии.

Артём в своей стихии… Он едет в область (Екатеринбург), об"езжает важнейшие фабричные пункты Пермской губернии. Мотовилихинские рабочие все серьёзные предвыборные компании, собрания проводят с успехом. Бывало, скажут: "Артём, сегодня собрание, будут кадеты, ты должен дать сражение". Артём же, заложив левую руку в карман, голову не много втянув в себя, правой рукой проведёт по волосам, тряхнёт головой, немножко лукаво, немножко добродушно улыбнётся и скажет: "Эх, да что там… Побьём… Вы только, товарищи, обставьте так, чтобы можно было пробраться, выбраться от туда, о разоблачении-то кадет уж будьте покойны, сумеем". Уславливался с товарищами, как пройдти, и уж вечером, прийдя домой, разсказывал какой "мы", не "он", Артём, а" мы", успех одержали. Его характерная черта – он слишком мало говорил о себе, слишком мало ценил себя.

Не будь бы у нас Артёма, на Урале такой шири, такого размаха наша предвыборная компания не принесла бы. Были, конечно, товарищи очень крупные работники, но я считаю, подобных Артёму не было пролетарским массам, профессионалы-интеллигенты не один не имел такого подхода, такой близости, как Артём. Он так был прост, и вид имел самого обыкновенного рабочего, что я была крайне удивлена, когда узнала, что он человек интелегентный. Мало, конечно, внешнего вида, но и по психологии он был больше с роден чисто-кровному пролетарию, т.к он вырос почти только в этой среде. Потому-то он и был так понятен, близок и дорог массам. Артёму наша Пермская губерния обязана тем, что он почти безпрерывно в течении 8-9 месяцев вёл такую интенсивную работу и поставил парторганизацию на правильные рельсы. Потоку результаты блестящие – победа всего Урала предвыборной компании. [24]

Товарищ Артём (Фёдор Андреевич Сергеев)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив