Манифест очищения. Концерт для нищего с оркестром
lovers_of_art — 18.01.2022Это был удивительный фестиваль, возможно, даже уникальный в своем роде. Одно слово – животворящий! И финальный концерт – как манифест. Как стрела, пущенная туго натянутой тетивой. Нацеленная в обнищавший дух, в потерянный вкус жизни и в души, поросшие коростой.
16.01.2022. Малый зал Московской государственной консерватории. Фестиваль «Возвращение». Вечер четвертый: «Концерт по заявкам». А.Зеленский. Sol-Weg, пульсация для контрабас-флейты, кларнета, двух низких бутылок, гитары, баяна, фортепиано и струнного квартета. К.Пендерецкий. Концертный дуэт для скрипки и контрабаса. А.Бакс. «Элегическое трио» для флейты, альта и арфы. Л.Яначек. «Юность», сюита для духового секстета. О.Мессиан. Из цикла «Образы слова Аминь» для двух фортепиано. Г.Брайерс. «Кровь Иисуса никогда еще меня не подводила».
Ансамбль участников фестиваля. Роман Минц, скрипка; Павел Степин, контрабас; Иван Бушуев, Мария Алиханова, флейта; Сергей Полтавский, альт; Татьяна Осколкова, арфа; Павел Чередниченко, гобой; Антон Дресслер, кларнет; Антон Прищепа, бас-кларнет; Валерий Жаворонков, валторна; Андрей Шамиданов, фагот; Яков Кацнельсон, Екатерина Апекишева, фортепиано.
…Никаких вариантов в тембрах, никаких ремарок или нюансов. Одна только бешеная, оголтело-шквалистая пульсация.
Пьеса, послужившая концерту отправной точкой, совсем свежая, 2019 года. Пред-«пандемийная», ну да. И самое важное в ней – подобранная композитором команда инструментов. Именно их комбинация формирует мощное звуковое обобщение. Баян. Гитара. Пара пустых бутылок (которые сам автор композиции с напарником энергично использовал на сцене в качестве духовых). То есть – наше все. С максимальным охватом. Совокупная ковка железа – пока, что называется, горячо и не отходя от кассы. Из классических духовых у Зеленского здесь, заметьте, только холодноватый кларнет-резонер и совсем уж диковинная контрабас-флейта, громадная по размеру и жутковатая по форме метафора искажения флейты натуральной…
Пугающий коллективный портрет. И вдруг – столь же страшный, наверное, - при набранной инерции - резкий обрыв пульсации…
И едва слышные, после накрывшей оторопи и постигшей паузы, звуки из высокого фортепианного регистра. Настолько тихие, что задумаешься – а скрывалось ли за умопомрачительной пульсацией хоть что-то иное, живое?
В этом концерте комбинации инструментов вообще наделены ключевым значением и особыми полномочиями.
Скрипка и контрабас - это не менее радикально, чем баян-гитара-бутылки. И представьте, неуклюжий громоздкий контрабас, вечный музыкальный проводник темных обстоятельств и мутных намерений, у Пендерецкого неожиданно меняет амплуа. Напротив, это утонченная из себя скрипка, тяготеющая обычно к небесам, здесь сразу истерично вспыхивает – а несчастный контрабас в ответ будто постанывает от причиненной боли. Так они и ведут диалог. Опрометчивое-поверхностное отдано партии скрипки – а контрабас, со своей стороны, зеркально отражает, как опустошается сокровенное-сущностное.
Следующая комбинация еще более выразительна. В элегии Бакса происходит перефокусировка привычных звуковых функций. Арфе с ее милостью к занемогшим и падшим здесь перепоручено то, что обычно вверяется органу или роялю. А флейта, вступая с арфой в союз, высокий и нежный, служит этаким камертоном для впадающего в уныние-грусть альта.
Нет в этом концерте случайных деталей и незначительных мелочей! Арнольд Бакс написал трепетное Элегическое трио вслед за жестоким подавлением ирландского восстания. А Леош Яначек сочинил секстет «Юность» - в 70 лет. Тоже наперекор, отрешившись от собственной, возрастной «злобы дня». И в этой звонкой задорной перекличке опять-таки именно флейта подхватывает, прямо из элегии Бакса, миссию камертона – преодолевая и вызовы времени от валторны, и тучи на горизонте от бас-кларнета, и скептические реплики фагота.
И вот теперь, постепенно и помаленьку одушевив слушателя живой водой, концерт вновь выходит на обобщение. И какое! Не удивлюсь, если колокольные призывы, источаемые роялями Якова Кацнельсона и Екатерины Апекишевой, переливались в этот вечер по всей Большой Никитской!
Аминь желания. И Аминь свершения.
Тихого звука в этом исполнении, можно сказать, и нет. Но важно почувствовать разницу между тихим и деликатным! Так вот, звук деликатный пошел у Кацнельсона и Апекишевой в изобилии, внутренне настоянный и оттого напоенный особенной звонкостью.
Когда кончиками пальцев - транслируется свет, идущий изнутри.
В первой пьесе Мессиан словно проводит слушателя через искушение желания безудержного и необузданного (по простоте душевной все шла в эти минуты на ум «Сказка о рыбаке и рыбке»…), прихоти и страсти. И возвращает понятие желания к образу миссии – осознанной и несуетной.
Торжественные колокола второй пьесы словно сложили новый образ мироздания из таких вот кирпичиков – соединившихся воедино из реализованных желаний-миссий.
…И раздался в установившейся этой гармонии негромкий голос.
Полвека назад песня лондонского бродяги совсем случайно попала на пленку – и Гэвин Брайерс сделал из нее музыку.
Оркестр, заполнивший сцену до краев, сначала отзывается на песню «Кровь Иисуса никогда еще меня не подводила» словно через силу, через «Не хочу – а то у нас другой работы нет, чем тянуть эту волынку».
Но голос, стараниями регулирующего громкость Романа Минца, звучит все громче и тверже. И словно проникает сквозь узкую щелочку все глубже в сознание и душу.
И тогда ленивые поначалу звуки оркестра постепенно становятся его, оркестра, дыханием. А далее дыхание уже образует перекатывающиеся волны.
Песня все длится и длится. И волны преобразуются в новый ритм жизни. Звучание оркестра озаряется и словно обрастает плотью.
Сделано.
Да будет так.