Мандельштам, Пушкин и свиньи


Осип Эмильевич Мандельштам часто заходил в гости к Георгию
Иванову в его квартиру на Каменноостровском проспекте. Прислуга
Иванова по непонятным причинам не любила застенчивого гостя.
Однажды, когда Мандельштам был в отъезде, Иванов повесил над своим
письменным столом портрет Пушкина. Увидев его, сердитая служанка
покачала укоризненно головой: «Вы, барин, видно, без своего
Мандельштамта прожить не можете! Всего три дня как не ходит, а вы
уж его портрет на стенку вешаете, чтобы любоваться его богомерзкой
рожей!»
«Так и не поверила, что это не моя богомерзкая морда», —
рассказывал с усмешкой Мандельштам по возвращении. И добавлял: «Все
же, хоть и дурой-бабой, а лестно быть принятым за Пушкина».
***
Один так называемый «молодой талантливый автор» пришел к
Мандельштаму с жалобой на то, что его не печатают. Мандельштам
терпеливо слушал, но потом, выведенный из себя, спустил гостя с
лестницы, крикнув ему вслед: «А Гомера печатали? Христа печатали?
Будду печатали?».
***
У Мандельштама была особенная манера читать стихи: он их не просто
«пел», как это делает большинство поэтов, но словно ворковал,
понижая и повышая голос. При этом он притоптывал ногой, отбивал
рукой такт и весь раскачивался.
Однажды в Тенишевском зале Мандельштам читал только что написанные
удивительные стихи: «Я опоздал на празднество Расина». Слушатели
выдались особенно тупые. Смешки и подхихикивания становились все
явственней.
— Свиньи! — вдруг крикнул Мандельштам в публику, обрывая чтение, и
убежал за сцену.
Его друг, Георгий Иванов, утешал его как мог, но Мандельштам был
безутешен. «Свиньи, свиньи», — повторял он снова и снова. Из зала
слышался неутихающий рев хохота. Наконец Мандельштам улыбнулся
сквозь слезы: «Какие же все-таки свиньи!»
А Иванов ответил ему в тон строчками из недочитанного им
стихотворения:
Уйдем, покуда зрители шакалы
На растерзанье Музы не пришли…