Любопытно...

ru-strygackie — 13.08.2024 Сказание об «Обитаемом острове»
07.05.2024 / № 403 / с. 10–11 / Войцех Кайтох / Наука и фантастика / 2 комментария

Войцех Мацей Кайтох (Wojciech Maciej Kajtoch, родился 19 апреля 1957 года в Кракове) — филолог, литературовед, исследователь средств массовой информации, литературный критик, поэт. В 1976–1980 годах изучал полонистику в Институте польской филологии Ягеллонского университета. В 1983 году защитил диплом на тему «Трилогия Владислава Терлецкого о январском восстании»; в 1987 году закончил двухлетние Высшие литературные курсы при Литературном институте им. Горького в Москве; в 1991 году в Варшавском университете защитил диссертацию в области гуманитарных наук о творчестве Аркадия и Бориса Стругацких. В 2009 году за двухтомную работу «Языковые образы мира и человека в молодежной и альтернативной прессе» в Институте польского языка Польской академии наук в Кракове получил степень доктора гуманитарных наук в области языкознания.
Сразу после окончания университета работал в интернате, в 1981–1982 годах служил в армии, имеет офицерское звание. В 1984–1987 годах был редактором журнала Pismo Literacko-Artystyczne («Литературно-художественный журнал») — ежемесячника, выходившего в Кракове. В 1987–1989 годах работал ассистентом в Институте литературных исследований ПАН, затем преподавал польский язык в лицее. С 1996 по 2013 год работал в Центре исследования прессы Ягеллонского университета (ныне кафедра Института журналистики, средств массовой информации и общественных коммуникаций), затем был руководителем отдела семиотики средств массовой информации и визуальных коммуникаций вышеуказанного института. С 2012 года — главный редактор журнала Zeszyty Prasoznawcze («Тетради по теории прессы») — старейшего научного издания по исследованиям прессы в Центральной Европе. Член Комиссии по исследованию прессы ПАН.
Дебютировал в качестве рецензента в 1976 году и стихами в 1977 году на страницах краковского журнала «Студент», затем публиковался во многих культурных и литературных изданиях. В 1982–1984 годах систематически сотрудничал с газетой Życie Literacke («Литературная жизнь»). Является членом Союза польских литераторов.
Опубликовал два тома стихов, повесть, несколько научных и научно-популярных книг и брошюр, около 50 больших научных статей в области истории польской и русской литературы XX века и языкознания, а также многочисленные рецензии, критические заметки и т. д. Работы Кайтоха переводились на русский, английский, сербский, болгарский, немецкий языки; они публиковались, к примеру, в Мельбурне, Минске, Москве, Донецке, Хьюстоне, Белграде, Софии и сибирском Абакане. Как языковед и знаток СМИ сейчас занимается прежде всего языком средств массовой информации, языком и прессой субкультур, а также популярной культурой (кинофильмами и развлекательной литературой), а как любитель фантастики — творчеством братьев Аркадия и Бориса Стругацких, Станислава Лема и Лукаша Орбитовского, хотя случается ему писать и на другие темы, например о литературе хоррора XIX века. С 2008 года — член жюри литературной премии им. Ежи Жулавского.
Важнейшие книги Войцеха Кайтоха: «Братья Стругацкие (очерк творчества)» (1993, 2016; рус. перев. — 2003), «Пресимволизм, символизм, неосимволизм… Текст о чтении стихов» (1996), «Мир альтернативной прессы в зеркале ее словотворчества» (1999), «День. Стихи и проза» (2003), «Языковые образы мира и человека в молодежной и альтернативной прессе» (2008), «О прозе и поэзии. Сборник статей и эссе 1980–2010 гг.» (2011), «Статьи о фантастике» (2015), «Статьи о польской и русской литературе» (2015), «Письма из Москвы (эпистолярная повесть)» (2015), «Статьи о языкознании и исследовании прессы» (2016).
На русском языке малым тиражом вышел сборник статей В. Кайтоха «Солярис — Саракш, Краков — Москва» (2020).

Исследователь творчества братьев Стругацких



Сказание об «Обитаемом острове»

1971 год. Мне тринадцать, а с апреля уже четырнадцать лет и странная привычка хождения в книжные магазины. Я плохо играю в футбол, неумело (хоть и не без амбиций) дерусь, но могу прочитать 300 страниц за день. Как-то я замечаю на прилавке книжку — дешевую, небольшого формата, мое внимание привлекает цветная обложка и завлекательное название серии — «Фантастика, приключения». Покупаю ее и сразу же бегу домой. В тот же день прочитываю, в следующие дни — перечитываю во второй и третий раз, а вечерами воображаю, как еду в танке по радиоактивной пустыне, взрываю башню и в одиночку побеждаю банду Крысолова…

Такой была моя первая встреча с «Обитаемым островом» Аркадия и Бориса Стругацких, одной из любимых книг моего детства. В ней было, чем меня восхищать: напомню 1, что главный герой, космонавт Максим Ростиславский (со второго издания — Каммерер) утрачивает космический корабль и снаряжение и, обнаруженный каторжниками, в конце концов попадает в своеобразный телевизионно-психиатрический центр; затем, подружившись с капралом Легиона (специальные войска, опора местной диктатуры — Неизвестных Отцов), вступает в его ряды и принимает участие в акциях против оппозиции, так называемых выродков. После «неточного» расстрела за отказ привести в исполнение приговор он попадает в террористическое подполье (тех же выродков). После ареста и отправки на каторгу — бежит и скитается по пустыне, в которой живут мутанты. Его снова арестовывают, во время атомной войны он попадает в штрафной батальон. Наконец, он возвращается в столицу, начинает работать в правительственном институте и одновременно занимается полулегальной оппозиционной деятельностью. В финале повести он взрывает Центр — передающую станцию излучения, которая (об этом он узнал на каторге), воздействуя на человеческий мозг, позволяет Неизвестным Отцам быть абсолютными диктаторами. Этим он «путает карты» работнику земной Галактической Безопасности, который, законспирированный в качестве Странника, шефа контрразведки Отцов, много лет работал над спасением планеты.

Теперь представился случай припомнить историю этого произведения. Недавно издательство Prószyński i S-ka выпустило польский перевод, впервые основанный на полной и бесцензурной версии повести, опубликованной в России после распада СССР в 1991 году 2.

История 3 «Обитаемого острова» началась 12 июля 1967 года, когда писатели решили представить в издательство проект оптимистической повести о контакте жителей разных планет. Конспективно была заявлена главная фабула: земной космонавт высаживается на планету, где капиталистическое общество управляется с помощью излучения, воздействующего на психику (причем как диктаторская власть, так и репрессируемая оппозиция в подполье не подчиняются этому воздействию). Землянин после всяческих приключений должен был связаться с повстанцами.

Проект был непосредственной реакцией на отказ двух издательств («Детской литературы» и «Молодой гвардии») печатать «Сказку о Тройке». Писатели очень наивно «обиделись»:

Очень хорошо помню, как, обескураженные и злые, мы говорили друг другу: «Ах, вы не хотите сатиры? Вам более не нужны Салтыковы-Щедрины? Современные проблемы вас более не волнуют? Оч-чень хорошо! Вы получите бездумный, безмозглый, абсолютно беззубый, развлеченческий, без единой идеи роман о приключениях мальчика-е…чика, комсомольца XXII века…» Смешные ребята, мы словно собирались наказать кого-то из власть имущих за отказ от предлагаемых нами серьезностей и проблем. […] Забавно. Забавно и немножко стыдно сейчас это вспоминать. Но тогда, летом и осенью 67-го, когда все, самые дружественные нам, редакции одна за другой отказывались и от «Сказки», и от «Гадких лебедей», мы не видели в происходящем ничего забавного, — вспоминал спустя годы Борис Стругацкий.
Мы взялись за «Обитаемый остров» без энтузиазма, но очень скоро работа увлекла нас. Оказалось, что это дьявольски увлекательное занятие — писать беззубый, бездумный, сугубо развлеченческий роман! Тем более что довольно скоро он перестал видеться нам таким уж беззубым. И башни-излучатели, и выродки, и Боевая Гвардия (то есть Легион. — В.К.) — всё вставало на свои места, как патроны в обойму, всё находило своего прототипа в нашей обожаемой реальности, всё оказывалось носителем подтекста — причем даже как бы помимо нашей воли, словно бы само собой, будто разноцветная леденцовая крошка в некоем волшебном калейдоскопе, превращающем хаос и случайную мешанину в элегантную, упорядоченную и вполне симметричную картинку 4.

Работать начали в ноябре. В доме творчества в Комарово необычайно быстро, за 32 рабочих дня, возникла первая версия произведения. В следующий заезд в Комарово рукопись была доработана, и в мае 1968 года готовое произведение было одновременно передано в редакцию ленинградского ежемесячника «Нева» и в московское издательство «Детская литература».

Тогда же в обеих редакциях начались работы, целью которых было приведение текста в соответствие с разнообразными и зачастую совершенно непредсказуемыми требованиями Великой и Могучей Цензурирующей машины 5. И несмотря на то, что роман — как следует из вышеприведенных цитат — с самого начала создавался как выражение протеста и вполне целенаправленно строился как содержащий намек и критику советской действительности, в обоих местах его удалось пропихнуть через цензуру. Только в разное время и заплатив разную цену.

Подготовка в «Неве» продолжалась около полугода; роман начал публиковаться в марте 1969-го, несмотря на то, что после ввода войск Варшавского договора в Чехословакию в августе 1968-го и сопутствующих ему протестов советских диссидентов политическая атмосфера в стране была весьма напряженной. Из публикации были убраны большие фрагменты, касающиеся приключений Максима на опустошенном юге и его участия в атомной войне, которые были заменены кратким конспектом, вложенным в рассуждения Генерального Прокурора, а также эпизод с Крепостью. Но это не было результатом цензурных репрессий. Просто было сэкономлено место в журнале. А вот по политическим причинам исчез фрагмент «Как-то скверно здесь пахнет…», представляющий уж слишком выразительную аллюзию на милитаристическую доктрину, имперскую внешнюю политику властей СССР. После вторжения в Чехословакию его уже нельзя было публиковать. В редакции сориентировались также, что Комитет Галактической Безопасности сокращенно получается КГБ, и потребовали изменить это название. «Положительные» пожелания к произведению должны были привести к тому, чтобы подчеркнуть капиталистический характер устройства страны Неизвестных Отцов. Речь, вероятнее всего, шла о том — как я могу судить, — чтобы роман можно было читать как антикапиталистический памфлет, что, во-первых, делало его похожим на хорошо известный в СССР жанр, а кроме того, предоставило бы алиби в случае обвинений в критике советских порядков. Как видим, редакторы в целом доброжелательно относились к Стругацким, что, впрочем, Борис подчеркивает в «Комментариях к пройденному».

Издательство «Детская литература», более осторожное и нацеленное на воспитание молодого читателя, уже с самого начала было более требовательным. Устройство страны Неизвестных Отцов должно было быть — в соответствии с требованиями редакции этого издательства — скорее неопределенным, описание атомной войны казалось им слишком жестоким, Боевую Гвардию следовало заменить Легионом 6, требовалось совсем убрать термины «коммунисты», «либералы» и т. п., а также — как я думаю, хотя Борис об этом не вспоминает, — анализ политической ситуации в Стране Отцов, где использовались эти слова. Не понравились и сами Неизвестные Отцы. Роман обещали опубликовать летом 1969 года.

Но во время подготовки романа к печати началась цепочка событий, которая задержала его выход почти на год. В конце июня в «Советской России» была опубликована статья Л. Ершова «Листья и корни» 7, обвиняющая Стругацких «в отрыве от народных корней», а в Ленинградский обком КПСС поступил донос, согласно которому опубликованный в «Неве» вариант романа был пропитан антипатриотизмом, издевательствами над советской армией и т. д. В результате этих, а может быть, еще и других событий власти пристально заинтересовались романом и 13 июля рукопись была изъята из типографии и передана в главное цензурное управление в СССР, т. е. в Главлит, на повторную проверку.

После полугодового чтения машинопись вернули авторам с подробной инструкцией, что в романе следует изменить, чтобы он вышел. Прежде всего должны были исчезнуть русские фамилии героев и любые намеки на реальную советскую действительность. В результате главный герой, Максим Ростиславский, стал Максимом Каммерером; Странник, Павел Григорьевич, стал Рудольфом; Неизвестные Отцы (например, Папа, Тесть и т. д.) стали Огненосными Творцами 8 с аристократическими псевдонимами; текст напитали немецкими акцентами 9; исчезли фрагменты, свидетельствующие о том, что Максим является жителем земного, коммунистического будущего; был убран весь политический анализ и советские реалии (даже такие мелкие, как то, что на Саракше пьют пиво с креветками). Дополнительно текст был подвергнут эстетическим 10 поправкам, его «почистили» от разговорных выражений, слишком раздражающих мотивов и т. д.

В январе 1970 года авторы переработали текст, внеся — как точно показал один из любителей их творчества, Юрий Флейшман, 11 — 896 больших и малых поправок, после чего машинопись вернулась на следующую проверку.

Однако в целом, я считаю, авторам удалось спасти произведение, поскольку роман, несмотря на изменения, всё равно остался гиперболой советской действительности, в чем легко убедиться, проделав простую мысленную операцию. Достаточно на место выродков поставить «диссидентов и критически настроенную интеллигенцию», на место излучения, вытягивающего из десятков миллионов душ всякое сомнение 12, — советскую пропаганду, на место Неизвестных Отцов (Огненосных Творцов) — руководство СССР, провозглашающее идеалы, в которые не верит само… и мы получим аналог цинично порабощенного общества, в котором лишь немногочисленные личности ориентируются в сущности обмана, и этих немногочисленных безжалостно истребляют, в то время как усыпленное обманом большинство общества спокойно смотрит на это и даже от всей души поддерживает репрессии.

В самом деле, трудно ответить на вопрос, почему цензура в конце концов этот роман пропустила, несмотря на то, что наверняка там понимали, как следует читать Стругацких. Ведь тема одиночества интеллигенции, равнодушия толпы, аморального цинизма властей и недопустимости идеологии, одобряющей преступления во имя достижения идеала, появилась в творчестве братьев уже в 1962 году («Попытка к бегству») и была развита в таких (опубликованных) произведениях, как «Трудно быть богом» (1966) или «Улитка на склоне» (1966) 13.

Некоторый, не слишком ясный, но все-таки свет проливает на этот факт следующее письмо Аркадия Стругацкого (22.05.1970):

Пл. Ногина выпустила, наконец, ОО из своих когтистых лап. Разрешение на публикацию дано. Стало, кстати, понятно, чем объяснялась такая затяжка, но об этом при встрече. Стало известно лишь, что мы — правильные советские ребята, не чета всяким клеветникам и злопыхателям, только вот настрой у нас излишне критически-болезненный, да это ничего, с легкой руководящей рукой на нашем плече мы можем и должны продолжать работать. […] Подсчитано, что если всё пойдет гладко (в производстве), то книга выйдет где-то в сентябре 14.

Похоже, роман (и его авторов, поскольку в период начала решительной расправы Брежнева с диссидентским движением дело легко могло закончиться процессом) спасло попросту то, что братьев Стругацких, сыновей комиссара прославленной в годы революции дивизии Фрунзе, как-то неудобно было признавать врагами, что кто-то их поддержал и защитил, хотя никаких доказательств этого нет и наверняка долго не будет. В любом случае хорошо, что в январе 1971 года книга все-таки вышла. Позже, осенью 1972 года эмигрантское издательство «Посев» опубликовало раньше не увидевшую света в СССР очередную бунтарскую повесть братьев «Гадкие лебеди» («Время дождя»), что вызвало серьезную немилость властей и фактический запрет публикаций в течение нескольких лет.

В 1980-е годы роман переиздавали по изданию «Детской литературы», иногда с дополнительными мелкими поправками. После распада СССР авторы вернулись к первоначальной версии, но с некоторыми исключениями. Когда в 1991 году готовилось первое издание собрания сочинений 15 (наверняка еще при участии обоих братьев, хотя Аркадий в октябре этого года умер), а затем в 2004 году была зафиксирована окончательная версия и распространена в Интернете, оказалось, что авторы сохранили немецкую фамилию главного героя, поскольку он выступал в последующих частях цикла именно под этой фамилией. Сохранились также изменения, которые оказались полезными в эстетическом качестве (например, каторжники уже навсегда остались воспитуемыми).

Кроме того, был возвращен фрагмент «Как-то скверно здесь пахнет…», который не вошел даже в публикацию в «Неве», зато были удалены те элементы, введенные в эту публикацию, которые явно указывали на капиталистическое устройство страны Неизвестных Отцов (например, описание Районов, Пока Не Достигших Процветания), или те, которые рисовали Землю как мир коммунистического блаженства (например, детские воспоминания Максима). Конечно, были сохранены главы о Голованах, Крепости, приключениях на юге и атомной войне, которых не было в публикации в «Неве», но были в издании «Детской литературы». Был также восстановлен удаленный в книжном издании политико-идеологический анализ общества Саракша. Был удален (кроме фамилии Каммерера и его разговора с Сикорски по-немецки в конце) весь навязанный цензурой немецкий антураж, возвращены соответствующие псевдонимы Неизвестных Отцов, все аллюзии на обычаи советской армии, властной элиты и мелкие детали жизни в СССР.

Видимо, по эстетическим соображениям были удалены некоторые фрагменты, которые были в «Неве». Авторы (или сам Борис Стругацкий) решили, что иногда не следует расставлять все точки над i. Например, не были возвращены размышления о лжи как основе государства Неизвестных Отцов, а также диалог Максима с Вепрем о том, что излучение башен может быть — по мнению некоторых подпольщиков — использовано в воспитательных и положительных целях. В публикации в «Неве» эти фрагменты представляли собой четкие указатели для читателя, чтобы можно было воспринимать аллюзии произведения, а после распада СССР, видимо, было решено, что лучше оставить некоторую недосказанность.

А какой была история восприятия романа?

Литературная критика его не жаловала. На переломе шестой и седьмой декад XX века кроме упоминавшейся атаки Ершова вышла еще пара статей. Атакующие видели в романе «чрезвычайно путаные, странные рассуждения о крайней вредности для народа единого политического центра» 16, лишенную желательной связи с «обществом, которое строит коммунизм» картину «массового оболванивания людей при помощи довольно примитивных технических средств и во имя каких-то неясных целей» 17, а также убожество психологии. Защитники, явно желая предотвратить возможное обвинение в антисоветизме, видели в романе точную и педагогически удавшуюся (хотя, может быть, недостаточно психологически обоснованную) приключенческую повесть 18, удачное обвинение фашизма 19, критику «современной антагонистической формации» 20, т. е. капитализма. Или отмечали, что произведение показывает, как «люди коммунистической Земли […] мужественно сражаются с косностью и духовной отсталостью, утверждая высокие гуманистические идеалы» 21. То есть — в целом — желали видеть в нем или развлекательную и совершенно безвредную вещь, или антиимпериалистический памфлет, или очередную коммунистическую утопию, а значит, довольно «безопасное» произведение с точки зрения советской власти.

Неизвестен мне и серьезный научный анализ романа. Зато (после неприятностей 1970-х годов) «Обитаемый остров» неизменно пользуется успехом у обычных читателей.

В 1972–1979 годах роман в СССР не переиздавали 22, но вышло по одному изданию в переводах на польский, французский, немецкий и японский языки, четыре издания на английском (под характерным названием «Узники власти»), в том числе одно — в США. 1980-е годы принесли два издания на русском языке в СССР (200 000 экз.), а также переводные издания: польское, французское, эстонское, два болгарских, испанское, японское, два английских, пять немецких, сербскохорватское. Вышло также русскоязычное издание в США.

1990-е годы принесли издания: польское 23, грузинское, украинское, немецкое, эстонское, португальское; после распада СССР заграничный интерес к роману явно уменьшился. Зато в России его издавали 18 раз общим тиражом 650 000 экз., чаще всего в рамках собраний сочинений Стругацких. В 2000–2005 годах заграничных переводов не было, хотя в России (также в сотрудничестве с Украиной) роман издавался восьмикратно тиражом 53 400 экз.

Следует думать, что в настоящее время все издания на родине добрались до миллиона экземпляров или даже превысили это число, что является фактом значительным 24. Отсюда вытекает также примечательный вывод: хотя со времени упадка советского тоталитаризма Запад почти перестал интересоваться романом, эта история о циничной власти, оглупляемом народе, горстке протестующих и бескомпромиссном в моральном отношении сверхчеловеке, который в одиночку меняет ход истории, продолжает восхищать россиян.

Я вижу три причины этого.

Во-первых, созданная Стругацкими гипербола может приобретать другое прочтение. Оглуплять может не только тоталитарная власть, но и, к примеру, развлекательные средства массовой информации демократических обществ, а «выродком» может быть не только политический мятежник, но любой бунтарь, не принимающий культуру массового и всеобщего развлечения. Я не говорю, что такая трактовка полностью адекватна фабуле романа, но, по моему мнению, эта фабула имеет некоторый потенциал, какие-то элементы, которые до некоторой степени делают возможной попытку такого прочтения 25.

Во-вторых, «Обитаемый остров» является увлекательным романом для массового, а особенно молодого читателя, поскольку в нем наличествует очень симпатичный герой. Мак обладает чрезвычайными физическими, моральными и умственными возможностями, что отчасти — в случае Стругацких — является отсылкой к концепции «человека коммунизма», но отсылкой, великолепно совпадающей с мифами о полубогах и героях, хорошо устоявшимися в нашей ментальности. В начале произведения он напоминает образы «простачков» или «добрых дикарей», чтобы затем, в соответствии с фабульной схемой «романа воспитания» получать знания о действительности, искать в ней свое место, мужать, созревать, чем напоминает героев знаменитых циклов фэнтези Дж.Р.Р.Толкина, Урсулы К. Ле Гуин или нашего Анджея Сапковского.

В-третьих, «Обитаемый остров» — это прекрасный приключенческий роман. Он начинается в соответствии с известным рецептом Альфреда Хичкока («Фильм должен начинаться с землетрясения, а потом напряжение должно нарастать»), так как после катастрофы космического корабля приключение идет за приключением; неожиданные изменения ситуации; внезапное открытие тайны башен; войны и битвы; два друга (Мак и Гай); любовь (Мака и Рады); интрига (Генерального Прокурора); а в конце классический саспенс — проявление неизвестной до сих пор силы, которая многое объясняет и решительно меняет судьбу героя (Галактическая Безопасность в лице Странника). Любой подросток читает такую книгу с радостью. А еще нужно добавить, что советский и российский читатель — воспитанный в духе соцреалистического культа в отношении романной социологии и практически незнакомый с сенсационными жанрами — во времена СССР от всего этого должен был чувствовать себя на седьмом небе (и это продолжается и ныне, по-видимому). Восхищение читателей повлияло на успех и дальнейших частей цикла о приключениях Каммерера («Жук в муравейнике», «Волны гасят ветер»), несмотря на то, что их проблематика была уже более философской, нежели политической или развлекательной, и даже принесло неожиданные эффектные плоды — Борис Стругацкий в ответ на просьбы написать продолжение приключений выдал разрешение на такое продолжение молодому писателю, хотя пока ничего из этого и не вышло 26.

Возможно, таким продолжением станет гипотетически возможная третья часть фильма Фёдора Бондарчука, первая часть которого вышла в декабре 2008 года на российские экраны и получила хвалебные оценки за верность оригиналу, стремительное действие, красочные сцены, специальные эффекты и проработку деталей фантастической действительности. Вторая часть должна выйти в апреле 27, а потом могут появиться и следующие: сиквелы популярных картин — не редкость. Но это уже совсем другая история.

Перевел с польского
Владимир Борисов

1 В этом абзаце я использую изложение повести из моей брошюры «Предисловие к „Обитаемому острову “ Аркадия и Бориса Стругацких», вышедшей в краковском издательстве «Текст», а затем опубликованной в 62-м номере сетевого журнала «Фаренгейт» (fahrenheit.net.pl/archiwum/f62/13.html).

2 Впервые эта версия вышла в первом Собрании сочинений (Т. 1–10. — М.: Текст, 1991–1994, см. Т. 6: Обитаемый остров; Малыш: Повести. — М., 1993). Тем не менее окончательная редакция «Обитаемого острова» появилась в 2004 году, когда была завершена электронная версия текста, одобренная Борисом Стругацким и доступная для всех заинтересованных лиц на официальном сайте, посвященном творчеству братьев (rusf.ru/abs/books.htm).

3 Я использую прежде всего фрагмент «Обитаемый остров» из «Комментариев к пройденному» Бориса Стругацкого (см. Стругацкий А., Стругацкий Б. Собрание сочинений в 11 т. Т. 5. — Донецк: Сталкер; СПб.: Terra Fantastica, 2001. — С. 663–670).

4 Цит.: Стругацкий Б. Комментарии к пройденному. — С. 664. Добавлю, что необычайно острая сатира на советскую бюрократию, «Сказка о Тройке», опубликованная в 1968 году в журнале «Ангара» (Иркутск), а в 1970 году — в эмиграционном журнале «Грани», ждала своей книжной публикации в стране до 1989 года. «Гадкие лебеди» в СССР вышли только в 1988 году.

5 Там же.

6 Вооруженные силы СССР разделялись на армию и гвардию в соответствии с еще царской традицией.

7 Ершов Л. Листья и корни: По страницам журнала «Нева» // Сов. Россия (М.). — 1969. — 26 июня. — С. 3.

8 Тадеуш Госк в своем переводе этой версии, изданной в Польше в 1987 году, назвал их Płomiennymi Chorążymi, Пламенными Знаменосцами.

9 Каммерер и Рудольф (в следующих романах у него появилась фамилия Сикорски) стали немцами, танки стали панцервагенами и т. д. А вот фамилии коренных жителей Саракша — Гаал, Чачу и т. д. — не стали требовать изменить, это были албанские фамилии, которые звучали для русского уха чуждо (см. Неизвестные Стругацкие. Черновики, рукописи, варианты. От «Понедельника…» до «Обитаемого острова» / Сост. С. Бондаренко. — Донецк: Сталкер, 2006. — С. 443. — примечание В. Курильского).

10 В «Предисловии к „Обитаемому острову “ Аркадия и Бориса Стругацких» (см. прим. 1) я представил классификацию и множество примеров отличий между версией текста, опубликованного в «Неве», и изданием «Детской литературы» (1971), хотя — не располагая в период написания этого «Предисловия…» полными данными — я полагал, что версия в «Неве» не проходила серьезной цензуры, а версия «Детской литературы» была его переработкой. О существовании первоначальной версии, в обоих изданиях довольно сильно (хотя и по-разному) подвергшейся цензуре, я не догадывался. Кроме того, поскольку я пользовался лишь польским переводом версии в «Неве», то не заметил множества поправок чисто стилистических. Пытливый читатель может ознакомиться со всеми поправками, заглянув в книгу: Неизвестные Стругацкие. Черновики, рукописи, варианты. От «Понедельника…» до «Обитаемого острова» / Сост. С. Бондаренко. — Донецк: Сталкер, 2006. — С. 440–516.

11 См. : Б. Стругацкий: op. cit., с. 668.

12 Цит.: Стругацкий А., Стругацкий Б. Обитаемый остров // Собрание сочинений в 11 т. Т. 5. — С. 508.

13 На эту тему см.: Кайтох В. Братья Стругацкие: Очерк творчества // Стругацкий А., Стругацкий Б. Собрание сочинений в 11 т. Т. 12, доп., глава IV «Открытая борьба 1965–1968 гг.».

14 См.: Стругацкий Б.: op. cit., с. 668. На площади Ногина располагалось управление Главлита.

15 Стругацкий А., Стругацкий Б. Собрание сочинений. Т. 1–10. — М.: Текст, 1991–1994.

16 Цит.: Белоусов А. Забывая о социальной обусловленности // Лит. газета (М.). — 1969. — 22 окт. — С. 6.

17 Цит.: Свининников В. Блеск и нищета «философской» фантастики // Журналист (М.). — 1969. — № 9. — С. 46–48.

18 См. книгу: Урбан А. Фантастика и наш мир. — Л.: Сов. писатель, 1972. — С. 158–211 и статью: Бестужев-Лада И. Этот удивительный мир // Лит. газета (М.). — 1969. — 3 сент.

19 См.: Бестужев-Лада И. Этот удивительный мир.

20 См.: Брандис Е. Проблемность и многообразие: Заметки о новых произведениях ленинградских писателей-фантастов // Аврора (Л.). — 1972. — № 1. — С. 70–74.

21 Цит.: Смелков Ю. Взгляд со стороны // Юность (М.). — 1974. — № 7. — С. 66–69.

22 Данные приведены по доступной в Интернете библиографии Стругацких, подготовленной Аллой Кузнецовой (fan.lib.ru/a/ashkinazi_l_a/text_0700.shtml).

23 В Польше благополучно вышли переводы всех версий романа. В 1971 году издательство «Искры» выпустило переведенную Тадеушем Госком версию, опубликованную в «Неве». В 1987 году вышел перевод версии «Детской литературы» (он же был переиздан в девяностые годы). О недавней публикации издательства Prószyński i S-ka я вспоминал в начале текста.

24 Со времени выхода статьи количество переизданий «Обитаемого острова» увеличилось. Хотя в нынешней России довольно сложно уследить за выходом всех переизданий, можно достоверно говорить о том, что «Обитаемый остров» в книжных изданиях выходил на русском языке общим тиражом более 1 320 000 экз. Продолжают выходить и переводы романа. Известно 43 издания на следующих языках: английский, болгарский, венгерский, грузинский, китайский, литовский, немецкий, польский, португальский, сербохорватский, украинский, французский, чешский, эсперанто, эстонский, японский. — Прим. перев.

25 В последнее время была предпринята попытка так актуализировать «Гадких лебедей», противопоставляя ее положительных героев не авторитарной власти, а потребительскому обществу, и до некоторого уровня это удалось. Я имею в виду фильм Константина Лопушанского (сценарий Вячеслава Рыбакова) «Гадкие лебеди», снятый совместно с Францией (премьера 2006 года), являющийся свободной, тяготеющей в сторону такой интерпретации адаптацией повести. Мотив протеста против «Страны Дураков», впрочем, также наличествует в творчестве Стругацких, особенно в фабуле повести 1965 года «Хищные вещи века».

26 Упоминает об этом, подробно описывая проект, Борис Вишневский* в книге «Аркадий и Борис Стругацкие. Двойная звезда» на стр. 120–123 (Вишневский Б. Аркадий и Борис Стругацкие. Двойная звезда. — СПб.: Terra Fantastica, 2003. — 384 с.).

Хотя реализация конкретного разрешения Бориса Стругацкого так и не была осуществлена на сегодняшний день, но позже издательством АСТ был запущен специальный проект «Обитаемый остров», в рамках которого вышло более десяти книг разных авторов. — Прим. перев.
* объявлен «иноагентом» в РФ.

27 Статья была написана в начале 2009 года. — Прим. перев.

Отсюда: https://www.trv-science.ru/2024/05/skazanie-ob-obitaemom-ostrove/

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив