"Любожид".

pora_valit — 17.01.2015 Потрясающая книга. Прочитал на одном дыхании за два дня. Впрочем, как и многие другие истории эмиграции или побега из СССР (начиная от побега летчика Виктора Беленко и заканчивая переходом границы с Финляндией в книге "Побег из рая").
В далеком 91 году я решил, что с КПСС, коммунизмом и КГБ покончено, можно расслабиться и попивать сок в своем квартале. Интересоваться темой начал относительно недавно отчасти из любопытства, как там в прошлом у граждан СССР было с путешествиями по миру, отчасти от некоторого дежавю, что трупы 91 года ожили и начали ходить. Хотя, конечно, когда-то очень давно еще в юности видел фильмы "Паспорт" и "Взбесившийся автобус", но вряд ли понимал до конца, о чем это. Наверное, даже переживал за Мераба Папашвили, что он никак не может вернуться на родину в СССР и с облегчением вздохнул на финальной фразе "пограничник, не стреляй".
Так вот о книге Эдуарда Тополя. Вот интересные цитаты из нее.
"Однако с наступлением вечерних сумерек все явные гэбэшники исчезли с площади, а еврейский табор сгустился, еще плотней прижимаясь к закрытым дверям вокзала. Дети, укутанные в одеяла, спали на руках у родителей; какой-то ребенок плакал над клеткой с замерзшей канарейкой;
"А сами они такие бабки тут делают – не поверишь! Тока шоб на личный досмотр попасть – 400 рублей. Понимаешь? А без этого будешь тут хоть неделю в очереди сидеть – хер даже в зал впустят. И я на этих жидов удивляюсь – сидят, понимаешь, с детьми, на морозе, а деньги экономят. И главное, чего экономят, если все равно уезжают?"
"Через час, соорудив из своих чемоданов нечто вроде шалаша-укрытия для детей, Рубинчики стали как все – смирившейся еврейской семьей в холодной и снежной белорусской ночи, посреди враждебной страны, которая закрыла перед ними все двери, а если и открывала их, то только для того, чтобы вырвать еще несколько сотен рублей, двинуть кулаком в нос или подсыпать ДДТ в детскую кашу."
"Наутро был таможенный досмотр. Василий Степняк, никогда не хлебавший из чаши антисемитизма и не стоявший даже в овирских очередях, не мог и представить себе, на что, оказывается, способны его бывшие коллеги.

– Быстрей! К пятому столу! Ты что, не слышишь, корова старая? К пятому столу! Швыдко!…

– Раздеть ребенка! Живей!

фарфор, палех, мельхиор, кораллы, серебряная посуда, лишние, сверх нормы, банка икры или бутылка шампанского и вообще все ценное, на чем мог остановиться глаз, – все это властной рукой сдвигалось в сторону.

– Отдайте провожающим!

– У нас нет провожающих!

– Не важно. Достояние страны вывозу не подлежит! Сымайте серьги!

– Но личные украшения разрешено иметь!

– Не дороже чем на 250 рублев. А у вас дороже. Сымайте! Где еще золото? Нету? К гинекологу на досмотр! Вон у ту кабину! Быстрей! Живо! И дочку туда ж!

– Но ей только десять лет!

– Не важно! Пусть проверят! Мало ли чего вы ей промеж ног всунули! Што мы вас – не знаем! А вы хромаете, мужчина! Сымайте обувь! Протез? Тем более! Снять протез! Быстро!

отвертки вспарывали портативные радиоприемники и фотоаппараты, щипцы выламывали рычажки-буквы у пишущей машинки какого-то журналиста, шило продырявило меха аккордеонов и головы целлулоидных кукол, сильные пальцы выдавливали всю краску из тюбиков у художников, и Степняк ясно видел, что под видом формального поиска контрабанды здесь идет последний акт какого-то жестокого, мстительного мародерства. Те вещи, которые они не могли отнять и проверить, таможенники ломали, портили, превращали в груду лома и швыряли на другой конец стола вмеcте с надорванными подкладками детского пальто, мужских пиджаков, шапок, подушек.
А рядом, вдоль каната, отгораживающего эту очередь от ринга потрошителей чемоданов, гневной бычьей походкой ходила сисястая толстозадая начальница таможни в серой форме и с погонами капитана на плечах. Она курила не переставая, ее сапоги звучно клацали по кафельному полу, а губы цедили:

– Предатели!… Жиды!… Фашисты!… Назад! От каната!… Сионисты!… Отойти от каната, предатели!…"

"– Ну и жиды! – громко сказал молоденький лейтенант-артиллерист своей жене в свежем перманенте. – Два рубля на грузчика жидятся потратить! Тьфу!

– Стадо! – согласилась юная жена.

– Что ж вы хотите от изменников Родины? – сказал рядом какой-то дипломат.

– Скоты! Скоты! Ну чистые скоты! – поделился с ними своим возмущением молодой лейтенант."

Вобщем, кому интересно, читайте. Вопрос у меня к тем, кто тогда эмигрировал. Неужели люди проходили через этот треш на самом деле? Ну, то, что всех, кто уезжал из СССР на ПМЖ, называли предателями Родины, это я неоднократно читал. Но то, что описано в книге, это вообще скотство какое-то (события по книге происходят в конце 1978 года). И не только прохождение Брестской таможни, но вообще отношение к людям со стороны государственных органов. Да и порой отношению людей друг к другу.
Ну, и второй вопрос про КГБ. Что в "Любожид", что в "Побег из рая", что в рассказах Довлатова, КГБ до того плотно занималось гражданами СССР, что чуть ли не из каждого утюга и чайника вело слежку за всеми 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Это действительно так? Если вы жили в СССР, вам казалось, что за вами постоянно кто-то подсматривает и подслушивает? Это не тяготило психологически? Не было желания постоянно пить водку, чтобы снять напряжение?

Расскажите о той жизни в стране. Ну и как вы из нее уезжали навсегда. Конечно же, если здесь есть такие, кто выезжал из СССР и ходил по ОВИРам.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив