Вывод из запоя в стационаре Воронежа: как юмористические практики помогают справиться со стрессом 
Ваганьковское кладбище, ч.1 
Я дерусь, потому что я дерусь... 
Про самые памятные подарки на Новый год 
Неожиданная коллаборация 
Этот прямой эфир с Путиным выдался самым веселым 
Наша демографическая политика 
Как живёт в колонии Михаил Ефремов... 
С наступающим! Решила показать как я делала страницы вот для этого блокнота Завариваем крепкий кофе (растворимый, самый простой и дешевый и ароматный конечно), толстой кистью прокрашиваем им все листы будущего блокнота(которые мы заготовили заранее ...
Литературное импортозамещение. Возрождение славянского фэнтези в «мировом»
vlad1_74 — 01.02.2019
Миры Дж. Толкина, Дж. Мартина, У. Ле Гуин, Т. Пратчета,.. даже вселенные поляков Р. Желязны и А. Сапковского – все эти великолепные творения суть есть «западные» идеологии и европейская культура. Но есть на Земле и столь же глубинные этнокультурные пласты – История Руси Древней. И каков будет этот Мир, если его перенести в масштабы Средиземья? Не сыграют ли «престолы» в «ящик»?
Уважаемый читатель!
Я рад представить Вашему вниманию не просто книгу, не просто фэнтезийный роман, а целый Мир. Это Мир исполинских трав и огромных незаселённых пространств. Это Мир, который населяют удивительные существа, страшные и странные твари и диковинные народы. И многих из них Вы не только впервые повстречаете в моём мире, но и увидите на страницах моей книги. Первой книги трилогии «До неба трава»… из масштабного цикла «Мир Закров».
Мир «Закров» - это не только текст… текст и ещё много раз текста. Мир «Закров» - это по- настоящему целый мир! Чтобы лучше ознакомить читателей с его основными героями, чтобы показать его глубину и подробнее раскрыть его характеры, над иллюстрированием книги работали более 7 (семи) художников! К концу первой книги остались только самые лучшие, и следующие части романа будут ещё более подробными в прорисовке персонажей и создании моей вселенной.
Но уже сейчас книга просто наполнена всевозможными иллюстрациями. Яркая обложка, карты мира, щиты и знаки, боевые сцены, иллюстрации больших форматов, разработка персонажей, схемы уникальных локаций, чертежи диковинных строений, проработка оригинальной архитектуры и создание атмосферы мира, буквицы, концевики, шмуцтитулы… В итоге, общее количество карандашных рисунков и полноцветных иллюстраций приблизилось к 200-м! Читать далее
Дорога, выбегающая из-за дальнего края леса, понемногу скрывалась за горизонтом, что приподнимал пологий, но широкий холм. Отделившись от преследовавшего её лесного массива и не добегая до возвышенности, дорога выпускала в стороны от себя два ответвления. Влево, в сторону всё ещё близкого леса, уходила обычная с виду тропка. В правую, противоположную от лесной, вилась и убегала другая дорога. Она ныряла и пропадала в низинке. Там, где вдалеке утопала в буйстве травяного океана крыша большой избы. Несмотря на то, что дорога вела к человеческому жилью, прежде широкая и наезженная ныне, дорога казалась заброшенной, нежели её лесная подружка. Высокие травы, постепенно, но безвозвратно отвоёвывая пядь за пядью, всё же не решались ступать на её середину. Дорога эта, веками не хоженая, но и не пропавшая под волнами трав, манила загадочностью и неизведанностью иного мира.
Быть может, тому причиной была едва только воцарившаяся осень. А солнечный диск, начавший свой бег на закатную сторону, только подчёркивал тишину тайны диковинного мира. А, возможно, диковинность этой тропки в неизвестность заключалась в том, что она полностью поросла мелкой, издали схожей с шерстью животного, зелёной травкой.
Всё окрест дышало отсутствием всякого человека. Даже лемеховая крыша избы и примостившиеся по скатам две её трубы — ничего из этого не нарушало спокойную и таинственную идиллию заброшенности мира.
Сразу за домом простиралась за далёкий горизонт озёрная гладь воды. Огромная поверхность этого древнего сапфира алела, готовясь принять в свои глубины раскалённое за день светило. В этих таинственных водах, что помнили ещё материнские глубины древнего, исчезнувшего ныне океана, плескавшегося о столь же древние папоротниковые его берега, жили легенды, предания и тайны. Именно туда манила таинственная дорога, подле коей лежал и приличествующий любому распутью камень. Придорожный и плоский, он должен был оглашать витязю назначенные ему пути… Однако каменюка сия никаких указаний, облегчавших случайному в этих местах путнику выбор дороги, на камне не оставляла. И путник тот вскоре появился.
Из-за леса показался скакавший во весь опор вершник. Догорающее солнце играло искрами на металле в одеяниях всадника, но пыль из-под копыт жеребца скрывала серым покровом любые детали седока. Когда же быстрый конский галоп сократил расстояние до развилки, оказалось, что на быстроногом в красивом убранстве и дорогой сбруе сидели двое. Он и, конечно же, она.
Усталые, большие, зелёные, с длинными ресницами девичьи глаза смотрели внимательно и влюблённо в другие глаза. В те глаза — юношеские, голубые и сосредоточенно-внимательные, что зорко оглядывали всю местность окрест дороги. И вот цепкий взгляд юноши остановился на черепичной крыше. А полузаросшая, спрятавшаяся в высокой траве, ведущая в сторону дома дорога открылась его взору совершенно неожиданно. Парень осадил уставшего скакуна, и две тяжёлые седельные сумки, притороченные по бокам животного, плотной тяжестью шлёпнули по его крупу, звякнув медными пряжками. Увесистый полуторный меч, крепившийся к кожаному клёпаному поясу парня, сверкнул на солнце красивым резным орнаментом ножен и чеканной бляхой с двумя грифонами.
Голубые и зелёные глаза встретились. Диалог юных очей был прекрасен, нежен и избыточен. Сего времени за подобным «разговором» прошло очень мало для признаний, объяснений и прочей ласковой словесной нежности, но даже за эти мгновения две пары глаз не раз сказали друг другу: «Люблю, не смогу жить без тебя». Красивые, отчаянные и страшные эти слова принадлежали только одному слову, слову «тебя». Взгляд юноши прижимал к груди, оберегал от врагов, поднимал на руки, нёс ввысь, дарил крылья. А ему отвечала нежность лебяжьих крыл, сладость родного голоса, звучащего из поднебесья, и любовь, что выше неба, нежнее пуха и слаще дикого мёда. Пауза, утонувшая в немом диалоге двух пар влюблённых глаз, закончилась соединением уст. Девичьи уста прильнули к юношеским. И оба наяву ощутили вкус дикого любовного нектара, сладость коего затмевала горечь и боль от его добычи. Пара «лебяжьих крыл», допрежь сего крепко державшая любимого из страха упасть с коня, теперь очень нежно и ласково двигалась по широкой мужской спине, держась за неё уже из-за боязни сверзнуться с высоты чудесного, неземного полёта. Долгий и нежный поцелуй первым прервал парень. Его рука в простой воинской рубахе невольно потянулась к девичьей ланите.
— Изба — по левую руку. Надо испросить помощи у хозяев. Я не ведаю, где мы, но уже давно слышу озёрный запах. Ты устала да и Огоньку нужен отдых. — Всё это парень сказал большим зелёным очам, красивым карминовым устам, прямому маленькому носику, смоляным бровям-дугам, длинным и пушистым ресницам и прекрасным, нежным с розовостью ланитам. Голос его был по-мужски низким, хотя и с юношескими тональностями. С хрипотцой от усталости, он произвёл на девушку успокаивающее действие. Она прильнула к его груди и закрыла глаза.
— Ты разве не страшишься пропадшего места? Но пусть будет так, как ты скажешь, — звон колокольчиков в девичьем голосе слышался, даже когда его обладательница говорила негромко и устало. — А у меня ноги лишь слегка затекли, — девушка, не открывая глаз, вытянула перекинутые на одну сторону ноги, обутые в богатые сафьяновые сапожки, и по-детски забавно стала по очереди вытягивать носочки.
— Мне страшно лишь одно место на земле — то, откуда я тебя увёз. Парень привстал на стременах и пристальным взглядом обозрел окрест.
— Ты только будь со мной. Всегда… Обещай не оставлять меня, — девичьи глаза вновь смотрели в глаза юноши. Снизу вверх. И получалось так, что и без того усталые от дорог и грустные от разлук, они смотрели и вовсе жалобно и просяще. — Яр! Я хочу быть с тобою всегда! Слышишь, Яр? Всегда!
Губы парня дрогнули, и он улыбнулся этим глазам. Широкая и крепкая, мужественная ладонь, отстранив искусной выделки богатую, с дорогими каменьями, серебряную серьгу, вновь приласкала нежную и бархатистую холёность девичьей щеки.
— Ныне же завсегда прибуду с тобой, княжна моя. А ежели чего… сыщу, где бы ты ни была. — Пальцы юноши коснулись алых губ любимой. — Асилиса, ты княжна моего сердца. И теперь только тебе хочу я служить. Держись крепче, ещё малость и передохнём.
Парень одной рукой бережно прислонил голову девушки к своей груди. Его ладонь полностью скрыла длинную узорчатую серьгу. А второй рукой Яромир, умело управляя поводьями, быстро развернул коня в сторону таинственного дома и пустил с места галопом. То, что произошло далее, только дополнило мистику картины купания огненного коня Хороса в остатках вод древнего океана. А маленькое существо, сидевшее всё это время на тёплой поверхности камня, сорвалось с места и на лёгких крылах понеслось навстречу молодой паре седоков…
Сидевшая с закрытыми от усталости глазами девушка не сразу поняла, что произошло в следующее мгновение. Это было так неожиданно, что Асилиса даже не сразу открыла глаза, но испуганное ржание коня Огонька всё же заставило её это сделать, и внезапно она увидела стремительно несущуюся на неё землю. Рука Яромира сильнее прижала любимую к могучему телу, и именно это спасло княжне жизнь. Огонёк споткнулся о большой камень, который невесть как очутился посередь дороги, и на всём скаку завалился на левый бок. Асилиса головой почувствовала удар, который сильно смягчила рука любимого. Они вместе с Яромиром перелетели через голову коня и грянули оземь. Княжна при этом сильно ударилась и от этого долго не могла прийти в себя. Наконец, открыв глаза, она увидела над собой высокое чистое небо. Звуки пришли позже. Вокруг шумел лес, шелестели листья, пели далёкие птицы и всхрапывал конь.
С трудом повернув голову, она увидела невдалеке переминающегося с ноги на ногу Огонька. Когда же она огляделась окрест, сердце Асилисы захолонуло. Не веря самой себе, Асилиса приподнялась на локтях и в ужасе принялась оглядываться. То, где она лежала, — широченное зелёное поле — оказалось на поверку бесконечной лентой дороги. Оба её конца стремились от востока к закату, взмывали на холмы, прятались в низинах и пропадали за горизонтом. Вширь же дорога имела расстояние более чем в три полёта стрелы опытного лучника, а по обоим краям дороги гигантской живой стеной вставал самый настоящий травяной лес. Иные травы этой исполинской крепости, казалось, высились до самого неба, а в глубинах их таился зелёный полумрак и двигались тени.
По всему пространству дороги, кругом: вокруг княжны, подле коня и у таинственного леса — везде лежали камни — большие и маленькие, плоские и высокие, а иные — настоящие глыбы, загораживающие обзор. Они поросли травкой, покрылись пылью и казались разбросанными здесь детской рукой. На один из таких камней и налетел Огонёк.
От увиденного голова Асилисы вновь закружилась. Девушка, хотя и скакала вперёд спиной и не видела ни дороги, на которую свернул Яр, ни леса, ни даже этих камней, понимала, что всего этого не должно было быть. Вообще. Она это твёрдо знала. Всё вокруг неё стало не таким, как минуту назад. Всё переменилось настолько быстро и круто, словно в сказке её старой няньки: огромное голое поле с каменьями, странного вида лес, непривычное небо, совершенно новые для неё запахи и даже сам воздух — всё вдруг стало иным…
Яромир в крови лежал подле неё и не двигался. Казалось, он даже не дышал, его широкая грудь не вздымалась, а губы были плотно сомкнутыми.
Вскрикнув, Асилиса подползла к нему и, причитая, принялась гладить парня по его бледному лицу. Пугаясь худшего и путаясь в движениях, она осмотрела его недвижное тело. Ран на нём не было, но под головой растекалась большая лужа крови.
— Яр! — её слёзы падали на лоб парню, — Яр, отвори очи! Очи мои ясные!
Она неумело стала вытирать платком кровь с лица, лишь размазывая и перемешивая её с пылью и слезами. Пытаясь привести в сознание любимого, Асилиса напрочь позабыла и о диковинности того места, куда они попали, и об их судьбе в нём. Её собственные глаза видели только расплывающийся от ручьёв текущих слёз, мертвенный лик Яромира.
Вдруг неожиданно и тревожно заржал Огонёк. А последовавшие за этим негромкие, шелестящие звуки заставили Асилису вернуться к действительности.
Испуганно озираясь по сторонам, Асилиса подняла голову и увидела спускающихся с неба людей. Сначала ей показалось, что они прыгают с чего-то высокого, но, вытерев глаза от слёз, девушка с удивлением обнаружила, что люди плавно спускаются на почти прозрачных крыльях. И формой, и цветом, и тоненькими жилками по их площади крылья очень напоминали осиные, а размером своим доходили существам до бёдер. Под парой длинных находились ещё одни крылья, в одну треть меньше.
Первый из крылатых людей легко опустился перед девушкой, и его крылья сложились за спиной внахлёст друг на друга. По бокам от неё подмяли под себя траву ещё две пары кожаных сапог с нашитыми на них круглыми бляхами.
Асилису быстро окружили шестеро воинов. Седьмой человек опустился подле коня и, поймав его за повод, пытался усмирить взбунтовавшееся животное. Все они были одеты в плотные ткани и кожу, а нашитые на всё это металлические пластины разных форм выполняли уже не только украшательную роль, а делали одежду подобием кожаного доспеха.
Но что это были за существа? Люди какого племени и народа? Великий князь, её отец, часто принимал гостей из самых дальних земель, но подобных этим в гостях в его стольном граде никогда не было. Однако одеяния крылатых людей показались Асилисе знакомыми.
«Ромляне…!» — охнула она, вспомнив несколько свитков на отцовских полках.
Именно в таких вот одеяниях были изображены воины, знатные люди и гордые женщины этого народа. Вспомнила она также и то, как называл их учёный воин, грек Диментис, — квириты. Этот грек, выписанный Великим князем из Царь-града специально в обучение для юной княжны, рассказывал о том, какие это воинственные, жестокие и развращённые люди. Эти же, о крылах и при оружии, производили ещё более зловещее впечатление. Словно бы явились из бабушкиных сказок, страшных сказок на ночь.
Несмотря на то, что крылатые люди выглядели не опасно, а как-то озабоченно и деловито-серьёзно, Асилиса, не отрывая глаз от воинов, стала нащупывать рукоять меча Яромира.
Один из этих безбородых, с правильными чертами лица людей подошёл и грубо вырвал из ватных рук княжны меч. Когда он встал рядом с ней, она увидела поверх лёгких штанов плотную кожаную юбку до колен. Спереди и с боков по всей её длине крепились короткие стрелы-гарпуны. Такие же юбки были у прочих воинов. В руках они держали короткие копья с широким, секущим наконечником. Длинные кинжалы с одной и деревянные трубки с петлёй жгута на конце с другой стороны поясного ремня дополняли их вооружение.
Меч, отобранный у княжны, перекочевал в руки знатного всем своим видом воина. Рубаха тонкого шёлка на нём была ярко-оранжевого цвета и вышита красивым узором из чёрных нитей. Поверх неё была надета кожаная безрукавка. Его ромской шлем, металлический, без личины, но с высоким гребнем-щёткой выделялся богатством отделки и цветом плюмажа. У его «щётки» превалировали широкие жёлтые полосы над чёрными — редкими и узкими. Длина плюмажей создавала видимость высоты их хозяев, однако Асилиса заметила, что воины, их носившие, были не очень рослыми и могучими. Она даже успела подумать, что буде они телом, как её Яромир, то для полёта никаких крыльев им бы не достало.
Свой строгий взгляд начальник, чья рука в длинном металлическом наруче покоилась на рукояти собственного меча, устремил на княжну. Не отрывая глаз от девушки, начальник отдал команды на непонятном ей языке, и княжна даже не успела вскрикнуть, как её быстро схватили сзади две пары крепких рук и, подавляя тщетные попытки высвободиться, запрокинули ей голову. В следующее мгновение, остановив крик, который был готов уже вырваться из горла, Асилиса увидела ещё одного — последнего летающего пришельца. На сей раз это была сухощавая пожилая женщина, почти старуха, в длинной белой тоге, сложным образом обвивавшей её тело. Необычными выглядели её волосы — ярко-зелёные, словно металлические, с прядями серебряных нитей, они были убраны в пучок на затылке и смотрелись, как драгоценность.
Старуха подошла к пленнице и протянула к ней руку с тяжёлым серебряным браслетом со сложным чернёным рисунком. Нажав сильными жилистыми пальцами на подбородок девушки, она открыла ей рот и влила горько-пряную жидкость из маленького деревянного сосуда. Княжна замотала головой и усилила попытки высвободиться, но её уже никто не держал. Асилиса решила выплюнуть жидкость, но густая и обволакивающая, она уже изрядной долей попала ей в желудок.
Пробуя потихоньку встать, Асилиса с ужасом обнаружила, что ноги её не слушаются, а руки словно бы наливаются тяжестью и становятся безвольными плетьми. Жёсткую землю, что встретила её падение на бок, княжна уже совсем не почувствовала. Двигаться она не была способна, но вот слух и зрение ей были оставлены в полной мере.
Теперь командовал не только военачальник, но и пожилая женщина в богатой тоге. Лёжа на боку, Асилиса увидела её ноги, обутые в лёгкие сандалии, острые шпильки в волосах и ещё одну отличительную черту, разнящую эту старуху с другими крылатыми существами, — её крылья, более закруглённые, нежели чем у других: выглядывая из складок материи, они не перекрещивались за спиной, а свисали по бокам тела параллельно друг другу. А ещё её крылья, в отличие от прочих крылатых ромлян, были почти что прозрачными и блестели металлом на солнце.
Асилиса заметила расстилаемую тут же длинную плотную полосу светлой ткани, а затем снятые с коня седельные сумки и молодого воина, вынимающего из них содержимое и раскладывающего всё это рядом. Более девушка ничего увидеть не успела. Внезапно её взяли и аккуратно положили спиной на расстеленную ткань.
И тут… в руке склонившейся над ней старухи блеснул сталью кривой когтевидный нож. Впрочем, Асилису вид оружия особо не испугал — по какой-то причине она была уверена, что её убивать не станут. По крайней мере, сейчас… Ножом-когтем старуха принялась освобождать княжну от одежды, периодически отвлекаясь на то, чтобы снять с её тела украшения. Вот тут-то девушку охватила волна стыда и жуткого страха. Такого унижения молодая княжна ни разу в своей жизни не испытывала. Она не чувствовала ни одного своего члена, но была уверена, что вся — от пяточек до корней волос — стала пурпурной. Да и всё, что она могла сейчас сделать, — это отвести взгляд на синее небо, такое холодное и пустое, без птиц и облаков, глубина и высь которого успокаивали и гипнотизировали.
Словарь непонятных слов и выражений.
Вершник – всадник.
Допереж – до того.
Окрест – вокруг.
Ланиты – щёки.
Захолонуло – замерло.
Расстояние полёта стрелы – здесь равняется 300-350 метров.
Ромленин – римлянин.
Квириты – граждане, жители Рима.
Ромская – римская.
Тороки – седельные сумы.
Гридь - княжеский дружинник, телохранитель.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Оставить комментарий
Популярные посты:
Архив записей в блогах:
Кто хоть раз видел «золотые» работы Густава Климта, никогда не спутает их с другими. Хрупкие женские силуэты, плывущие в золотом потоке, теряющие очертания в замысловатом орнаменте – для целых поколений именно с картин Климта начиналась любовь к модерну. Климт далеко не сразу начал ...
Мы решили завести кота. Да не простого, а золотого. Например, вот этот бурманский котёнок просто очарователен. И стоит он в среднем 40-45 тысяч рублей. У меня самого всегда были обыкновенные дворовые коты, и все они были по-своему хороши, хоть и редкостные мудаки и паразиты (все в ...
Оригинальный пост был сделан в конце октября и утверждение его автора оказалось, в свете последующих событий, немного преждевременным. Но сама тема более чем актуальна. А картинки - просто песня! Посмотрел, и самому захотелось такой райской жизни. Очень убедительно. Оригинал взят у ...
Достался нам не самый лучший вариант, как в общем два часа назад я и написал. А мне остается ждать билеты на Сэнт-Этьеновский матч Чехия-Хорватия ))) ...
https://bit.ly/2XeDSF7
Автоматический заработок от 90.000 рублей в месяц
Гарантия возврата денег.