Лытдыбры золотой осени. Часть третья: музеоны и пентагоны

inesacipa — 09.10.2016
Оставшиеся от прогулок фотографии были разобраны и оказалось, что они сплошь посвящены искусству. Ну как искусству... Городским памятникам скульптуры, архитектуры и живопи́си. Каковые памятники явно указывают на влияние пассеизма на городской эстетизм.

Вот, например, окно-роза шестнадцатый век в донжоне у Музона, то есть у Музеона, так и кричит: я не офисно-гостиничное строение, я, может, Нотр-Дам-де-Пари! В глубине души.


Или наклейки "Шекспир жив!", украшающие вагоны метро или стены закусочных-стекляшек. Забавно наблюдать, как посетители наощупь едят палочками паназиатскую еду, пытаясь сфокусировать зрение на шекспировских цитатах (вне контекста совершенно бессмысленных) и на ценной информации вроде того, сколько раз в "Ромео и Джульетте" употребляется слово "любовь".


Но больше всего восхитил вид на техническое строение на Стрелке. Вылитый Красный дом Морриса, особенно если фотографировать с особым романтизмом, лежа на клумбе.


Правда, похож?


Пчелы и здесь летают, но не кофеманят, как на Воробьевых горах, а занимаются своим медоносным делом. К тому же шиповник еще цветет, несмотря на ветки, усеянные плодами — расцвел второй раз в году. К чему бы это, знатоки примет?


В википедии сказано, что Музеон известен своей коллекцией памятников, где имеются работы Евгения Вучетича, Веры Мухиной, Сергея Меркурова и Залмана Виленского. Никогда их не замечала, очевидно, их скрывают от народа. В скоплениях нижеследующих страхолюдств. А на виду только Петруша с кубком кофе на вынос, возвышающийся над всеми кафе Музеона.


Да Мазай с пьяными вумат зайками. Скульптор Таратынов, почти Тарантино.



"Пожалуйста, не залезайте на скульптуру!" — слезно просит табличка.


Но любителям искусства закон не писан. Залезут и пофоткаются.


Лучше бы любителей цветных металлов от скульптуры отгоняли, а то мы насчитали ажно трех зайцев-ампутантов без уха. И даже барышне, раскинувшей руки на носу лодки, ухо отрезали, не пожалели главгероиню.


За Мазаем Музеон разбегается на несколько аллей. Есть аллея голов.


Есть аллея задов. Начинается всё с лошадиной задницы, которую с определенного ракурса принимаешь за человеческую, только о-о-очень большую.



А там и человеческие задницы в изобилии.



Отчего-то обильнее всех телом детишки.


Вот этот кошмар диетолога называется "Мистерия".


А этот — "Арлекин". Рядом с "Арлекином" мел дорожки невероятной красоты парень-дворник, с фигурой античного бога и лицом восточного принца. Почему, черт возьми, скульпторы ваяют всякое страхолюдство, когда подходящая натура ходит рядом?


Как не заметить, проходя набережной, стенды с кортинге! Картинками эту мазню не назовешь. Море, похожее то на пенящееся пиво, то на вскипевший синий суп.


Цветуи, хоть сейчас в салат, такие сочненькие.


До выставок котиков и насекомых не дошли, спрятались под Крымским мостом. Вот это я понимаю, искусство. Переплетения балок и опор завораживают и дарят ощущение гармонии, которого ни от скульптуры, ни от живопи́си не дождешься.



В ЦПКиО им. М. Горького навеяли ностальгию старые-престарые, в жгут завернувшиеся яблони. А я их саженцами помню.


Также повеселил рогоз посреди клумбы. Такое чувство, что там находится маленькое уютное болотце. На пару-тройку лягушек.


Вот он, водолаз-маяк, проект Мухиной. Предполагалось поставить его размером в половину Петруши-Христофора — и право, лучше бы власти так и сделали. Вера Мухина писала начальнику ЭПРОН (ЭПРОН – Экспедиция Подводных Работ Особого Назначения) Фотию Крылову: "Около Балаклавы есть место, где требуется маяк. Я хочу сделать этот маяк в виде водолаза, вышиной в сорок метров. Неяркий блеск стали будет ассоциироваться с блеском мокрой от воды одежды. Серебряный гигант станет посылать спасательные лучи в море". В шлем водолаза Мухина рассчитывала поместить аппаратуру маяка, радиопеленгатор, радиостанцию. В Москве, конечно, маяк не нужен, а водолаз тем более, но право, мухинская скульптура и без практической цели хороша. Пусть бы себе стояла на Стрелке.


Старый Андреевский мост, перенесенный со своего места у Андреевского монастыря, пропал, совсем пропал в наслоениях стекла.


Солнце уходит и гаснет Фрунзенская набережная...


Наш московский Пентагон, днем похожий на токарный станок...


...ночью похож на него же, но с праздничной подсветкой.


Последнее фото запечатлело пруд со спящими лебедями. Вода носит больших белых птиц туда-сюда, а те спят, безмятежные, словно ангелы, прикорнувшие где пришлось.



"Но гаснет солнца благосклонный взор,
И золотой подсолнух гаснет тоже".
Шекспир жив!

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив