Линч Шредингера

Умер Линч, откусив от моего поколения очередной маленький
кусочек, и немного умерли все мы.
Хотя лично я этого режиссера не очень любил, потому что не понимал.
Познакомился с ним в пору моей незрелости, а с возрастом кино не
стало моим основным искусством.
И вот о чем я подумал.
В наше прикольное время любой творец, связанный с глазами, зрением,
визуалом, как основным каналом потребления его продукции,
существует как кот Шредингера. Он одновременно и жив, и мертв.
Ну какая разница, был жив Линч последние лет 30, после условного
«Твин Пикса»? Большинство об этом и не задумывалось.
Ну сидит он на своей вилле, или ходит с кислородным баллоном, или
лежит. Клепает что-то, что не находит большого зрителя. Он мертв,
вне зоны внимания en masse.
Ведь настоящий, популярный Линч, живой, он на расстоянии клика. И
останется на расстоянии клика, пока тьма не поглотит всех нас. Что
там происходит с его белковым телом, абсолютно не важно. Вспомнили
его вчера-сегодня, в момент события, и снова будет то же самое. Для
большинства он останется таким же живым (ну или мертвым), каким был
последние 30 лет.
Всерьез умирают в наше время творцы, не связанные со зрением, а
работающие с другими органами чувств. Особенно те, от которых не
остается артефактов.
Певцы – никто, кроме посетителей концертов, не представляет
настоящего Кобейна. Театральные актеры и режиссеры – видео не
передает всего спектра таланта. Повара, массажисты, красивые
женщины, приятные на ощупь, даже парфюмеры и модельеры, хотя те
умирают по-другому.
А в области зрения легко умирают те, кто еще не родился. Мощи
которых не хватает для настоящей популярности. Лет 300 назад такой
«писатель», как я, имел бы шанс на бессмертие, а сегодня нас
миллионы. Каждый день про мнимую смерть очередного Линча контент
генерят.
Картинка для привлечения внимания – «Смерть и могильщик» (1900)
швейцарско-немецкого символиста Карлоса Швабе.
Тут смерть добрая и гламурная, потому что художники ранее всех
других стали бессмертными, за что я их и люблю.

|
</> |