Лето пионерское — 1

lady_tiana — 12.06.2024

Мама моя была человеком очень тревожным, поэтому не отпускала меня от себя очень долго, до четырнадцати лет. Но в семьдесят девятом деваться было некуда, отправить меня в июне на море с кем-то из родственников никак не получалось, поэтому мама согласилась на одну смену в ведомственном лагере. Впервые в жизни я отправилась в самостоятельное приключение, предвкушая новую неизведанную жизнь и глоток свободы.

Лагерь наш возник сразу после войны. Точнее, это даже не лагерь был, а огромный детский городок, в котором летом отдыхали дети сотрудников маминого института, от почти грудничков до студентов-младшекурсников. На моей памяти самым старшим воспитуемым было лет по 18, правда, они не столько воспитывались там, сколько тусовались молодежной компанией и изрядно напоминали племя Яковлевичей из известного романа.

Естественно, первые послевоенные здания были очень простенькими, но институтская администрация считала, что детям должно доставаться все самое лучшее, поэтому к тому времени, когда я наконец в лагерь попала, это уже была самая настоящая сказка. К сожалению, сейчас от былого великолепия не осталось и следа. А на моей памяти эти здания сияли свежим лаком и издавали ни с чем не сравнимый запах свежеструганного дерева.

Лагерь находился почти в самом предместье Вереи. От большака к нему вела накатанная грунтовка, которая, немного попетляв, упиралась в замкнутые на толстенную цепь ворота.

В надвратной башне неизменно околачивались пара пионеров из дежурного отряда, обязанностью которых было опросить пришельцев и, в конце концов, все-таки допустить их на территорию. "Своих" (вожатых, поварих, инструкторов) пропускали беспрепятственно, а явившихся в неурочный час с визитом чьих-нибудь родителей вежливо эскортировали к начальнику лагеря, дабы тот решил, как и когда их допустить к отдыхающему чаду.

Дежурить на "вышке" считалось очень почетно. Кроме того, можно было по-тихому смотаться за забор и надрать с колхозного поля молодого овса, мягкого и сладкого. Сколько бы нам из дома ни присылали всяческих вкусностей, овес и пшеница все равно были вне конкуренции.

Жили мы вот в таких симпатичных домиках на два отряда.

Все там было замечательно, даже в пинг-понг удавалось на веранде резаться, только одна беда была - до туалета далеко. По странной казарменной традиции туалеты и умывальники были сосредоточены на одной площадке, причем довольно далеко от корпусов. Днем-то ладно, а вот вечером, когда все 14 отрядов одновременно отправлялись спать, стоять в этих очередях было скучно до невозможности.

Мыться строем ходили в баню.

На крылечке стояли вожатая и строгая медсестра, проверявшие у всех поголовно руки и головы - искали грибок и вшей. К счастью, на моей памяти подобной беды ни у кого не случилось. А вот мы с подружками, как самые старшие во всем лагере, добились разрешения мыться не в общем строю раз в десять дней, а когда захочется, да еще и получили право пользоваться "командирским" сортиром, где помимо всего прочего стоял еще и невиданный для многих зверь бидэ. Поскольку помимо "институтских" детей в лагере были еще и "заводские", объяснить некоторым девушкам назначение этого предмета оказалось практически невозможно. Они недоверчиво косились на объясняющих и упорно продолжали мыть в нем головы и ноги.

По утрам перед завтраком весь лагерь собирался на линейку. Сейчас трудно представить, что когда-то эта площадь была вся вымощена плитами, а по периметру ее росла буйная сирень.

До сих пор помню, как я однажды ободрала все ладони шершавым тросом, когда меня за какие-то исключительные заслуги вызвали "на флаг". А вообще, я вечно была невероятно активная, постоянно тусовалась то в совете отряда, то в совете дружины, носила на левом рукаве две командирские звездочки и ужасно любила в дни дежурств по лагерю командовать на всю линейку "Лагерь, равняйсь! Смирррррррна! Равнение на середину! На флаг вызываются...." Малявки, печатая шаг, изо всех сил старались сдать рапорт как можно лучше, а вот старшие так и норовили то ножку приволокнуть, то с шага сбиться, а то и вообще явиться на линейку без галстука.

Вот такая я в 14 лет была Танька-активистка:

Главное пионерское гнездо у нас было здесь:

В правой части заседали отцы (и матери) командиры, а в левой была лагерная библиотека с очень экзотическим подбором книг. Именно там я
впервые добралась до Шолом-Алейхема и "Иудейских древностей" Иосифа Флавия.

Будил нас утром не традиционный в большинстве лагерей горн, а бодрое петушиное кукареканье. Считалось, что это вопит взлетевший на шпиль дома науки и техники псевдо-золотой, а на самом деле кованый стальной петух.

В этих теремах у нас кружки располагались.

Помнится, мне больше всего хотелось научиться чеканить и делать резные картины. С чеканкой все дело ограничилось первым занятием, мне ужасно не понравилось, что молоток, вместо того, чтобы ударять по зубилу (или как там он называется, этот предмет, оставляющий выпуклости в металле), с неизменным упорством лупит мне по пальцам. С деревом пошло немного лучше. Мне даже удалось зашкурить дощечку и более-менее равномерно покрыть ее черной краской. Но вот с прорезанием ровных желобков снова случилась незадачка, инструмент все время уходил куда-то в сторону и вгрызался в дерево на добрый сантиметр глубже, чем это полагалось по эскизу. Так что бросила я эту деятельность и предалась тому, к чему душа лежала по-настоящему - игре в "Что? Где? Когда?" и писанине.

Это все здания кружков, снятые с разных сторон.

Наш старший отпрыск, много лет являющейся надеждой и опорой своей команды "ЧГК", очень гордится тем, что я по молодости ничуть не меньше увлекалась этим занятием. И пусть меня побьют за хвастовство, но играла я неплохо. Суммарно за 4 смены наша команда проиграла всего один матч, когда почему-то косяком пошли вопросы спортивные, а в этом я никогда особо сильна не была. Зато на темах литературных и исторических мы клали на лопатки всех, включая сборную вожатых.

И вот там-то, в лагере, я и начала писать. Знал бы наш старший пионервожатый Миша, долго уговаривавший меня сочинить хоть что-нибудь для институтской многотиражки, какого дракона он выпускает на свободу... Первую заметку я выдавила из себя с трудом, уж больно заказанная тема не вдохновляла. Зато потом, когда мне позволили писать о чем угодно, лишь бы материал был, все пошло само собой. Кстати, что-что, а коллекцию газет с моими самыми первыми публикациями я даже в Канаду с собой привезла.

Нам очень везло с поездками и вылазками — лагерь был расположен в таком месте, откуда было близко до множества интересных мест. Естественно, гуляли пешком в Верею (ах, какой там стоял памятник Дорохову! И какие издания Бальзака я накупила в тамошнем книжном!), ездили в Петрищево к мемориалу Зои. Но самое потрясающее впечатление того лета — мы были в гостях у Анны Тимофеевны Гагариной (Лена glukovarenik , как вам такое?). 

Кроме "ЧГК" у нас, естественно, случилась "Зарница", из которой больше всего запомнилось то, что подняли нас в кромешной темноте. Для полноты счастья этот день оказался самым дождливым за всю смену, не спасали даже якобы непромокаемы плащи и резиновые сапоги. Привели, посадили в лес под кустом и велели не шуршать, чтобы противник не засек. Через пару часов, когда все окончательно вымокли и задубели, выдали каждому по миске ненавистной молочной пшенки, которая на сей раз пролетела просто на "ура", и велели сидеть дальше. Тут откуда-то прискакали бодрые "зеленые", я радостно дала содрать с плеч сине-белые погоны и помчалась в лагерь сушиться и книжки читать. А активисты чуть не до обеда по мокрым кустам бегали, драные погоны собирали.

Еще была какая-то Спартакиада. Это, вообще говоря, совершенно не по моей части. В прыжках и беготне по пересеченной местности я вечно занимаю почетное первое от конца место. Но зато, на мое счастье, нам выдали мелкашки и поставили к барьеру, а это дело я детства весьма люблю. Выбив какое-то несусветное количество очков и перекрыв мужской норматив, я спасла собственную неспортивную репутацию, а отряд занял место на пьедестале почета.

В лагере мне невероятно понравилось с самого первого дня. Мало того, что там было множество интересных занятий, я еще умудрилась в собственном втором отряде заслужить звание почетного акына и внезапно оказаться «в авторитете». А все потому, что книжек читала много, запоминала их со всеми подробностями, и после отбоя могла долго пересказывать что-нибудь типа «Фаэтов» Казанцева или «Квентина Дорварда» с «Айвенго».

Променять такую потрясающую вольницу на давно надоевшую Прибалтику или поездку к очень милым, но весьма нужным родительском приятелям на дачу под Казанью казалось мне чистой воды наказанием, поэтому я каким-то невероятным усилием сумела уговорить родителей оставить меня в лагере на все три смены. Не соблазнил ни теплоходный круиз по Волге, ни теплая августовская Балтика. Родители попытались меня уговаривать, сдались и купили мне путевки на две оставшиеся смены.  (Продолжение следует).

Фотографии в посте не из нашего архива, а найденные в сети на страницах, посвященных нежно любимой «Ясной горке».

Оставить комментарий

Популярные посты:

niger

Король голов: поиск лучшего бомбардира в истории футбола

ida_mikhaylova

Город первой любви, 1970

nikolian

Шлем Александра Невского с надписью из Священного Корана

amarok_man

Женился впервые в 92 года: встретил эталон женщины...

vi4kin77

Вот, в результате усиленной ёбли Вите сделяль себе

kavery

10 результатов- Виртуальные mood board с осенней атмосферой

gallago

Забытая Россия

uctopuockonpy

Молчание - золото, или Мысль изреченная есть ложь

booky_moussy

Из Выборга\\ Монрепо

• Ранее
• Архив