ЛЕТЕЙСКАЯ БИБЛИОТЕКА-69 (окончание)

lucas_v_leyden — 27.12.2011 Окончание. Начало - ЗДЕСЬ

      Последняя фраза мемуаров – совершенная дань условности; исчезновение «Зеленой лампы» было результатом энергичной операции ОГПУ. В вину собиравшимся писателям вменялось и объединявшее нескольких из них сибирское прошлое (Ауслендер, Денике, Шестаков, Шамурин, как и сама Кирьякова, жили в Омске при Колчаке) и слишком вольные разговоры – так, среди прочего, следствие располагало данными о том, что Сусанна Укше, достаточно далекая биографически от прочих участников «Зеленой лампы», читала свое стихотворение, посвященное Гумилеву. Но мы слишком сильно забрались вперед – а, между тем, 23 – 24 год - среди лучших в биографии нашей героини. Готовится к печати ее вторая книга стихов; материальные проблемы, в основном, решены; Косвен перешел на работу в Петроторг (похоже, не выезжая при этом из Москвы); – и в письма Галати возвращаются позабытые ноты умиротворения. К зиме 1924-25 года относится шуточное стихотворение, затерявшееся среди чужих бумаг: адресованное, по всей вероятности, Л. Е. Белосельской-Белозерской, оно выпукло характеризует и стиль общения в круге «Зеленой лампы», и настроение самой Галати:

      13 февраля 10 ч. 5 м. вечера

      Друг милый, нежная Любаша!
      Горька мне этой жизни чаша!
      И Рок послал мне не фокстрот,
      А бремя тяжкое забот.

      В мучительный, зловредный грипп
      Мой бедный сын безвинно влип
      И у страдальца изголовья
      Сижу с микстурой и любовью.

      Булгаков, Венедиктов, Лямин!
      Зачем я, бедная, не с вами!
      Зачем мой взор не услажден
      Красою ваших милых жен!

      Пусть беспризорный мой супруг
      Войдет в ваш танцевальный круг,
      И пусть рука хозяйки Земской
      Его согреет лаской женской.

      Ах! Наши скорби – вечности длинней!
      Веселье ж длится только ночь едину!
      Лечу мечтой вослед моих друзей
      И пью за их здоровье – хину!

            ЕГ

      В 1924 году вышла в свет ее вторая книга стихов – «Золотой песок» - и на этом ее литературная биография практически заканчивается. О причинах этого можно только догадываться: вероятно, следствие по делу «Зеленой лампы» заставило Галати и Косвена (который тем временем стал профессором МГУ) резко дистанцироваться от знакомых литераторов. Во второй половине 20-х – начале 30-х годов ее имя иногда появляется под прозаическими переводами этнографических сочинений, к которым ее муж писал предисловия и примечания. Удивительно, но исчезают и рукописные документы, как будто одновременно с отходом от литературы она прекращает и частную переписку. В архиве Слезкина сохранилось одно ее письмо 1929 года; она даже немного демонстративно ограничивается исключительно бытовой стороной жизни:

      «26 июля 1929
      Москва
      9 час. 20 мин. утра

      Дорогие други!
      Сейчас послали вам открытку, в которой сообщаем о решении провести наш отпуск у вас, в Новг. Северске. С нетерпением будем ждать ответа.
      Положение у нас получилось пиковое: вот уже десять дней, как начался у нас ремонт. Комната превратилась в стойла, задыхаемся от вони рогож, стружек, известки и разнообразнейшей грязи. Десятник сосет у нас деньги, но дело подвигается весьма медленно, ибо строительный сезон в разгаре, и трудно достать и рабочих и материалы. Сумма, в которую обойдется вся эта музыка, оказалась такой высокой, что предпринимать предполагавшееся путешествие на Кавказ не представляется никакой финансовой возможности. К этому выводу я пришла сегодня в 6 часов 35 минут утра, и тут же меня озарила ослепительно-мудрая мысль ехать к вам, в глушь. Думаю, что я рассуждаю правильно: это будет и дешево, и приятно, и спокойно. А в спокойствии мы нуждаемся весьма и весьма. Я первый раз в жизни сижу летом в городе и он начинает мне осточертевать. Косвен измотался вдребезги и жаждет уединения. Уверена, что таскание по Кавказу в жару будет ему не в пользу. Придя к вышеозначенным выводам, я разбудила Косвена (в 7 часов 15 минут) и он тут же, без долгих размышлений, согласился со мной во всем. Перед отъездом на службу он написал вам открытку, которую дописала я, и поручил мне более подробное изложение наших планов.
      Отпуск он может взять сейчас же, но из-за ремонта мы не уедем раньше 3 авг. Занятия в 1 МГУ начнутся около 10 сент., следовательно уехать мы должны не позже 8, 10 августа. Надеюсь, милые мои, что вы не задержите ответ и сообщите, можем ли мы рассчитывать на приличную комнату, есть ли в городе вообще свободные помещения? Очень страшно приехать и очутиться на улице, вспоминая блаженной памяти «эвакуационные» года. За комнату можем заплатить до 30 р. за месяц. Просим вас также разъяснить каким путем ехать: по воде или по суше? Надо ли везти что-нибудь из хоз. вещей? Хотелось бы на один месяц быть совсем «налегке». До каких пор думаете вы пробыть здесь? Без вас житье летнее будет очень незанимательно. И еще отпишите, как вы вопче смотрите на наш план и нет ли в ваших местах каких-нибудь минусов, обнаружившихся при продолжительном пребывании? Вы знаете наши вкусы и требования, нашу неприхотливость, но и любовь к чистоте, порядку, к вареникам с вишнями и к парному молоку, и к красивым пейзажам и к бесклоповным кроватям. Можно ли получить все эти блага? Отпишите во многих строчках, подробнее»
      - и на этом месте рукопись обрывается, а вместе с ней кончен и наш рассказ.
      Галати умерла в Москве в 1935 году.

==
Основные источники. А. Сетевые: Болтенгаген Б. Г. «Записки обывателя»; Гуль Р. «Я унес Россию»; Б. Архивные: Письма Е. Галати к В. Я. Брюсову: РГБ. Ф. 386. Карт. 82. Ед. хр. 3; Письма Е. Галати к З. Д. Бухаровой // ИРЛИ. Ф. 123. Оп. 1. Ед. хр. 215; Письма Е. Галати к Л. М. Василевскому // РНБ. Ф. 248. Ед. хр. 47, РГАЛИ. Ф. 108. Оп. 1. Ед. хр. 17, РГАЛИ. Ф. 108. Оп. 1. Ед. хр. 15; Письма Е. Галати к Б. А. Садовскому // РГАЛИ. Ф. 464. Оп. 1. Ед. хр. 41; Письма Е. Галати к Ф. Сологубу // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 163; Письма Е. Галати к Э. Юргенсону // РНБ. Ф. 124. Ед. хр. 1044; Мозалевский В. И. «Тропинки, пути, встречи» // РГАЛИ. Ф. 2151. Оп. 1. Ед. хр. 19; Копия следственного дела Н. Н. Минаева // ГЛМ. Ф. 383. Оп. 2. Ед. хр. 3; использованы также материалы из собрания С. Грейс; В. Печатные. Чудакова М. О. Жизнеописание Михаила Булгакова. М. 1988; Виноградов Владимир. «Зеленая лампа». Продолжение темы «Михаил Булгаков и чекисты»// Независимая газета. 20 апреля 1994. №74 (750). С. 5; Гарданов В. К. Марк Осипович Косвен // Советская этнография. 1967. № 6; О финском доме Ахматовой. Сообщение Бена Хеллмана // Ахматовский сборник. I. Париж, 1989. С. 195—198; Эмилия Павловна Шаффе и ее школа. 1858 – 1908 гг. СПб. 1908; Сто одна поэтесса Серебряного века. Антология. Сост. и биогр. статьи М. Л. Гаспаров, О. Б. Кушлина, Т. Л. Никольская. СПб. 2000; Слезкин Л. Ю. До войны и на войне. М. 2009 и мн. др.

==
Глубокая благодарность высокочтимому labas за консультацию, высокочтимой К. А. Кумпан за библиографические разыскания и высокочтимой zimneye за архивную справку.

==

==

<1>

Напев стенящего рожка,
Однообразный и ленивый,
Струится над померкшей нивой
И плачется издалека.

Бегут пустынные пути,
Их зов безмолвный не отринуть.
Я знаю, что должна идти,
Вновь обмануться, вновь покинуть.

В какую благостную весть
Я приведу свое томленье,
И где отыщет завершенье
Мечта, взыскующая здесь?

Все горестней напев простой,
Мой путь все шире, все безмерней.
И смотрит в душу свет вечерний
С неизреченной добротой.

<2>

ОБЛАКА

Прозрачные, невозмутимые
Идут по небу облака.
Ах, ваша жизнь, мои любимые,
Безгорестна и коротка.

На сны мгновенные похожие,
Вы вьетесь в солнечном раю.
Дорог лазоревых прохожие,
Торопитесь к небытию.

Вы исчезаете без жалобы
Среди лучистой синевы.
Я быть желала бы
Недолговечною как вы.

<3>

СТРАНА ИСПОЛНЕННЫХ ЖЕЛАНИЙ

В старом доме аромат из сада,
На полу дрожит полоска света,
У камина задремали рядом
Дряхлые Ромео и Джульета.

      На поляне в полдень стонут пчелы
      Птицы в чаще не проронят звука
      И легко Виктории веселой
      Иоганнеса дитя баюкать.

Медлит лодка в солнечном тумане
Над водой сливаются две тени
И склонился к трепетной Татьяне
И припал к ее плечам Евгений.

      Вейте, вейте ветры расставаний
      Не жалейте, что наш жребий труден,
      Что в Стране исполненных желаний
      Мы не будем.

<4>

ЮНОСТЬ

Был каждый день обыкновенный
Как праздник, радостен и нов,
Мои бессонницы – блаженны,
А пробужденья – лучше снов.

О юность, нежная тревога,
Бубенчиков счастливый звон!
Благоухавший так немного,
Так скоро пролитый флакон!

1916

<5>

ВЕСНА

Сосновый свет, сосновый дух,
Веселый гуд, лесная прелесть.
Тропинки размечтались вслух,
Деревья птицами распелись.

Под солнце, в песенном чаду,
Выходят звери друг за дружкой,
И дует в гулкую дуду
Меланхоличная кукушка.

Так славят майское житье
Поющая земля и птицы,
И мне сегодня пригодится
Искусство бедное мое.

1923

<6>

МУРАВЕЙ

Небом я брошен
В лесную жуть.
Тяжела ноша,
В преградах путь.

Мир великаний
Меня охватил
Тысячью дланей,
Тысячью сил.

До небу травы,
Ручьи без дна,
Как смерть величавы
Дуб и сосна.

Вдруг – ветер кинет
Сухую ветвь,
К муравьиной твердыне
Придет медведь…

Тяжело мне
От такого житья!
Мир все огромней,
Все меньше – я.

1923

<7>

МОРЕПЛАВАТЕЛЬ

Мой долгий путь был труден и велик,
И зной палящ и ядовиты росы.
Еще я жив. Погибли все матросы.
Качайте, ветры, мой разбитый бриг!

Справляйте тризну, братья альбатросы!
Морскую душу радует ваш крик.
Быстрее, море, мудрый мой двойник,
Стреми свои песчаные наносы.

Неведомый мне снится материк,
Равнины, водопады и откосы.
Глаза японки, нежны и раскосы,

Сияют мне в последний, долгий миг.
Я смерть вопью, как сок созрелых фиг,
Как сладкий дым цейлонской пахитосы.

1920

<8>

Багровый, воспаленный зев
Открыли чадные тритоны.
Здесь страсть – похожая на гнев,
И смех – мучительный, как стоны.

На темных улицах стрельба
Готовит смерти новоселье.
А им в стаканы льет судьба
Неукротимое веселье.

Грудь женщин, золото монет
Сжимают алчущие пальцы,
А ветры, добрые скитальцы,
В снегах заносят красный след.

1918

<9>

ДАНИЯ

Снова радостью стало страдание,
Снова время мое без забот…
Под ветрами пленительной Дании
Теплой ночью идет феррибот.

Среди мрака пустеющей палубы –
Огоньки одиноких сигар.
Никогда я глядеть не устала бы
В бездну звездных полуночных чар.

Между бархатами синеватыми
Затерялась ненужная цель.
Радость, радость, ты пахнешь канатами
И смолой чужестранных земель!

Ты, слетев на морское свидание,
Улыбнешься мне без причин
У зеленого берега Дании,
На просторе бесшумных пучин.

1917

<10>

Я прыгнула из шаткой лодки
На кем-то брошенную сеть.
Склонился ниже месяц четкий,
Чтоб нас получше разглядеть.

Он к саду, по дорожке липкой,
Нас вел под лягушачий хрип,
Светил нам дряхлою улыбкой,
Кивал из-за пахучих лип:

«Обходит счастье всех на свете.
Сегодня ночью – ваш черед».
И, взявшись за руки, как дети,
Безмолвные, мы шли вперед

1918

<11>

Над часовней – крик вороний,
Ветер – с южной стороны,
Вьюга белая в короне
Аметистовой луны.

Старый сон мне снова снится,
Дни торжеств и похорон…
Человеческие лица
У слетевшихся ворон.

Скоро ль ветер, гость морозный,
Поразгонит черный слет,
И ворота грудью грозной
Настежь смерти распахнет?

1918

<12>

Как мудрый отравитель, время
Поит нас незаметным ядом.
Нежней, нежнее будьте с теми,
Чье сердце дышит с вами рядом.

Слезам и клятвам верьте, верьте.
Огонь непрочен в хрупком теле.
Ведь только после нашей смерти
Нас любят так, как мы хотели.

1920

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив