Л.Е. Балашов. Философия в поэзии Пушкина. Часть I

Другой смолчал и стал пред ним ходить.
Сильнее бы не мог он возразить;
Хвалили все ответ замысловатый,
Но, господа, забавный случай сей
Другой пример на память мне приводит:
Ведь каждый день пред нами солнце ходит,
Однако ж прав упрямый Галилей

Мудрец брадатый — греческий философ Зенон. «Другой смолчал...» — Диоген. На тему о движении у Пушкина имеется заметка, являющаяся как бы планом данного стихотворения: «On a admiré le Cynique qui marcha devant celui qui niait le mouvement. Le soleil fait tous les jours la même chose que Diogène mais ne persuade personne». {Восхищались Циником, который стал ходить перед тем, кто отрицал движение. Солнце ежедневно совершает то же, что и Диоген, но никого не убеждает. (Франц.)}

2. Гедонизм юного Пушкина

Смертный, век твой привиденье:
Счастье резвое лови;
Наслаждайся, наслаждайся;
Чаще кубок наливай;
Страстью пылкой утомляйся
И за чашей отдыхай!

Так пишет он в стихотворении «Гроб Анакреона» (1815). Подобные мысли мы видим и в других юношеских стихотворениях поэта. Вот пример:

Живи беспечен, равнодушен!
Мгновенью жизни будь послушен,
Будь молод в юности твоей!
(«Стансы Толстому», 1819)

3. Романтические настроения

Романтизм всегда был присущ Пушкину, его поэзии. Однако были периоды, когда романтизм становился буквально знаменем поэзии Пушкина. Таким периодом стала южная ссылка поэта (1820-1824). Пушкин видит теперь цель жизни в совершении подвига. Характерное для романтизма стремление действовать, героизм отразились и в его стихах:Я вас бежал, отечески края;
Я вас бежал питомцы наслаждений,
Минутной младости минутные друзья,

так писал Пушкин в элегии «Погасло дневное светило» (1820). И в этом, и в стихотворении «К морю» (1824) появляется яркий романтический символ — океан. Поэт думает, мечтает на его берегу, он приносит ему вдохновение. Пушкин сравнивает человеческую жизнь с жизнью океана.

4. Прощай, свободная стихия!

В последний раз передо мной
Ты катишь волны голубые
И блещешь гордою красой.

Как зов его в прощальный час,
Твой грустный шум, твой шум призывный
Услышал я в последний раз.

Как часто по брегам твоим
Бродил я тихий и туманный
Заветным умыслом томим!

Глухие звуки, бездны глас
И тишину в вечерний час,
И своенравные порывы!

Твоею прихотью хранимый,
Скользит отважно средь зыбей:
Но ты взыграл, неодолимый,
И стая тонет кораблей.

Мне скучный, неподвижный брег,
Тебя восторгами поздравить
И по хребтам твоим направить
Мой поэтической побег!

Вотще рвалась душа моя:
Могучей страстью очарован,
У берегов остался я...

Я путь беспечный устремил?
Один предмет в твоей пустыне
Мою бы душу поразил.

Там погружались в хладный сон
Воспоминанья величавы:
Там угасал Наполеон.

И вслед за ним, как бури шум,
Другой от нас умчался гений,
Другой властитель наших дум.

Оставя миру свой венец.
Шуми, взволнуйся непогодой:
Он был, о море, твой певец.

Он духом создан был твоим:
Как ты, могущ, глубок и мрачен,
Как ты, ничем неукротим.

Меня б ты вынес, океан?
Судьба людей повсюду та же:
Где благо, там уже на страже
Иль просвещенье, иль тиран.

Твоей торжественной красы
И долго, долго слышать буду
Твой гул в вечерние часы.

Перенесу, тобою полн,
Твои скалы, твои заливы,
И блеск, и тень, и говор волн.

Л.Е. Балашов. Философия в поэзии Пушкина. Часть I

Анализ стихотворения А. С. Пушкина «К морю»

См.: http://5litra.ru/soch/642-analiz-stihotvoreniya-a-s-pushkina-k-moryu.html

Первоначальный вариант стихотворения «К морю» был написан Пушкиным в южной ссылке, в Одессе. Возвратился к этому посланию поэт уже в «новой» ссылке — в Михайловском, в 1824 году. Это стихотворение завершало собой романтический период творчества Пушкина.

В этом произведении весьма ощутимы элегические мотивы. Причем, как отмечает В. А. Грехнев, в элегическом разочаровании у Пушкина соединяются три различные жизненные сферы — философская, историческая и конкретно-биографическая, и взаимопроникновение этих сфер сохраняется в каждой строчке стихотворения.

В начале стихотворения преобладает личностный, конкретно-биографический аспект. Элегический мотив грусти возникает у поэта при расставании с морем:

Прощай, свободная стихия!

В последний раз передо мной

Ты катишь волны голубые

И блещешь гордою красой.

Далее доминируют философские размышления Пушкина. Море здесь — «свободная стихия», как и мир человеческой души. Именно потому оно так притягивает к себе, так близко и дорого поэту:

Как друга ропот заунывный,

Как зов его в прощальный час,

Твой грустный шум, твой шум призывный

Услышал я в последний раз.

Море своенравно и прихотливо, как и человеческие порывы. Оно непредсказуемо, как и тайные душевные желания. Море может быть тихим, умиротворенным, но может быть и грозным, несущим гибель человеку:

Смиренный парус рыбарей,

Твоею прихотью хранимый,

Скользит отважно средь зыбей:

Но ты взыграл, неодолимый,

И стая тонет кораблей.

Точно так же гибнет человек, отдавшийся во власть стихии страстей, безумных желаний, импульсивных порывов. Однако образ моря символизирует здесь не только мир человеческой души, но и судьбу. Она так же своенравно играет людьми, неся и радость, и неожиданную гибель. С непредсказуемой морской стихией Пушкин сравнивает и любовь, страсть, сильное чувство, подчиняющее себе все устремления и поступки. Однако любовь нередко сковывает волю человека, становится своеобразным пленом души, вдохновенья:

Ты ждал, ты звал... я был окован;

Вотще рвалась душа моя:

Могучей страстью очарован,

У берегов остался я...

Здесь вновь преобладают авторские эмоции, а затем следует переход в исторический план. Романтический образ моря, вольной, свободной стихии рождает в сознании поэта воспоминания о герое с необыкновенной судьбой — Наполеоне, нашедшем свою смерть рядом с морем, на острове Святой Елены:

Один предмет в твоей пустыне

Мою бы душу поразил.

Одна скала, гробница славы...

Там погружались в хладный сон

Воспоминанья величавы:

Там угасал Наполеон.

Другой романтический герой в стихотворении — поэт Байрон. Наполеон и Байрон... Пушкин недаром связывает два этих образа воедино. Байрон много писал о Наполеоне, его очень интересовала личность полководца.

Таким образом, мотив грусти, возникающий в начале стихотворения, проходит через исторический экскурс, поэта: Пушкин вспоминает о гибели Наполеона, о смерти Байрона. Затем мотив этот через личностные переживания выходит на внесюжетный, внеличностный, философский план:

Мир опустел... Теперь куда же

Меня б ты вынес, океан?

Судьба людей повсюду та же:

Где благо, там уже на страже

Иль просвещенье, иль тиран.

Обращает на себя внимание, что поэт тиранию приравнивает к просвещенью. Однако здесь под «просвещеньем» подразумевается «культура», мир цивилизации, лишивший человека свободы и естественности душевных движений. В понимании поэта цивилизация является «тираном», насильственно вмешивающимся в свободное течение человеческой жизни. Противопоставление цивилизованного человека миру природы всегда было характерно для пушкинского творчества (Пленник и Черкешенка, Алеко и старый цыган, Онегин и Татьяна). В данном стихотворении мотив природы лишь угадывается: он выступает альтернативой «просвещенью» и тирании, той несбыточной мечтой, о которой поэт вопрошает океан.

Заканчивается стихотворение по-пушкински жизнеутверждающе. Прощаясь с морем, поэт обещает хранить образ свободной стихии в своей душе, соответствовать идеалу естественного, природного человека:

В леса, в пустыни молчаливы

Перенесу, тобою полн,

Твои скалы, твои заливы,

И блеск, и тень, и говор волн.

Композиция стихотворения подчинена основной идее, идее свободы. Первая часть — это описание моря. Здесь Пушкин использует выразительные эпитеты («волны голубые», «гордою красой»), сравнения и анафоры («Как друга ропот заунывный, Как зов его в прощальный час, Твой грустный шум, Твой шум призывный Услышал я в последний раз»), перифразы («Прощай, свободная стихия!», «Моей души предел желанный!»), метафоры («я был окован»), бессоюзие («Как я любил твои отзывы, глухие звуки, бездны глас»), инверсию («У берегов остался я...»). Здесь также используются и обращения («свободная стихия» «Моей души предел желанный»), благодаря которым создается впечатление «беседы с морем». Поэт использует и общеупотребительную лексику, и славянизмы («глас», «рыбарей», «брег», «вотще»).

Для начала первой части характерен несложный синтаксис — простые предложения, в составе которых есть сравнения, однородные члены, причастные обороты. В конце первой части уже есть сложные предложения, союзные сложносочиненные и бессоюзные. Усложнение синтаксиса здесь отражает углубление основной темы произведения.

Замечателен и фонетический строй стихотворения. Уже в первой части мы встречаем аллитерации (повтор автором согласных звуков) и ассонансы (повтор гласных):

Прощай, свободная стихия!

В последний раз передо мной

Ты катишь волны голубые

И блещешь гордою красой.

Во второй части стихотворения Пушкин развивает тему свободолюбивой личности, душа которой подобна морской стихии. Здесь возникают образы Наполеона и Байрона. Вторая часть начинается с риторических вопросов («О чем жалеть? Куда бы ныне Я путь беспечный устремил?»). Здесь также есть точные, выразительные эпитеты («путь беспечный», «торжественная краса»), анафоры («Как ты, могущ, глубок и мрачен, Как ты, ничем не укротим»), перифразы («гробница славы», «Он был, о море, твой певец»), обращение («о море»), сравнение («как бури шум»), инверсии («Он духом создан был твоим»). Кроме общеупотребительной лексики, поэт использует слова высокого стиля («почил», «властитель наших дум», «венец») и славянизмы («хладный», «могущ»).

Во второй части стихотворения также встречаются аллитерации и ассонансы: здесь часто повторяются шипящие «ш», «гц», «ч», протяжные гласные «у» и «о», звонкий «р». Как замечает Н. Л. Степанов, перекличка этих звуков напоминает однотонный, заунывный ропот моря.

Исследователи неоднократно отмечали нарушение грамматических норм в обращении поэта к морю. «Ты ждал, ты звал...» — Пушкин обращается «к морю», используя мужской род, хотя существительное «море» — среднего рода. Убедительное объяснение этому дает Е. Маймин. Исследователь замечает, что море ассоциируется в сознании поэта с другом «и ощущается как друг», поэтому «неправильное» словоупотребление внутренне оправданно.

В этом стихотворении мы можем выделить и третью часть. Поэт погружается в философские раздумья о человеческой судьбе, а затем вновь обращается к образу моря. И чувство безнадежности здесь уравновешивается этим обращением. В третьей части используются обращения («Теперь куда же Меня б ты вынес, океан?», «Прощай же, море!»), эпитеты («пустыни молчаливы», «торжественной красы»), многосоюзие («И блеск, и тень, и говор волн»), риторический вопрос («Теперь куда же Меня б ты вынес, океан?»). Пушкин использует высокую лексику («тиран», «благо»).

Кроме того, здесь также есть аллитерации и ассонансы:

В леса, в пустыни молчаливы

Перенесу, тобою полн,

Твои скалы, твои заливы,

И блеск, и тень, и говор волн.

Пушкинские стихотворения, в том числе «К морю», вызывали восхищение Белинского. Анализируя романтические «пьесы» поэта, критик писал: «Вглядитесь и вслушайтесь в этот стих, в этот оборот мысли, в эту игру чувства: во всем найдете чистую поэзию, безукоризненное искусство, полное художество, без малейшей примеси прозы, как старое крепкое вино, без малейшей примеси воды». Думается, оценка эта справедлива и по сей день.

Там же. С. 142.

Степанов Н. Л. Лирика Пушкина. Очерки и этюды. М., 1974. С. 279.

Степанов Н. Л. Указ. соч. С. 290.

Маймин Е. «К морю». Стихотворение Пушкина. — Литература в школе, 1974, 32. С. 28.

Грехнев В. А. Указ. соч. С. 143.

Белинский В. Г. Сочинения Александра Пушкина. М., 1985. С. 246.