Крыша собора


Я помню, что у Мандельштама про тяжесть недобрую и прекрасное – это по поводу Нотр-Дама, а не Святого Петра. Но кажется, здесь ещё более к месту. Тяжесть очевиднее.

Он огромен. И очень материален. Никакого стремления к небесам – он стоит на земле. Основательно стоит.

Он сложно – и разумно – организован, что виднее сверху, чем изнутри. И при этом кажется естественно выросшим. Когда-то от Лондона у меня было яркое ощущение умно придуманного города, города победившего разума. От Рима – «оно выросло».

Просто очень долго на этом месте росло всякое, перемешиваясь, служа перегноем (конкретно – каменоломней) для следующего растущего, переплетаясь, врастая друг в друга и прорастая насквозь.
Вот и собор кажется естественно выросшим, а Браманте, Рафаэль, Микеланджело, Бернини, Мадерна – просто садовники, этот рост направлявшие в нужную им сторону (каждый – в свою).

Внутри купола.

Внизу колоннада Бернини, вид снаружи.

Чайка, может быть та, что на прошлом снимке, только что нырнула за край крыши. Через полминуты взлетит рядом с силуэтом одного из двух малых куполов – уже с мышкой в клюве.

Изнутри мы его тоже увидим.

Да и вообще будем видеть над городом каждый день. Расти-то Рим растёт, но его садовники ничему новому растущему закрыть собор Святого Петра не позволяют.
|
</> |