Криминальный СССР-25: эволюция Ленинградского рэкета. Продолжение
hueviebin1 — 22.12.2021
Окончание. Начало здесь.
К 1974 году положение сложилось откровенно катастрофическое, и дальнейшее существование баров и клубов представлялось откровенно невозможным. Ситуацию, царившую тогда во всех увеселительных заведениях на окраинах, можно было охарактеризовать лишь емким выражением «террор хулиганов». Поскольку официально «в СССР не существовало преступности», то и позиции охранников в трудовом законодательстве попросту не существовало. Приставить к каждому бару по паре милиционеров невозможно, да и зачем? Преступности же нет. Единственное, что руководство общепита могло предложить в ответ хулиганам — это статно седеющего швейцара, единственного в мире человека, который способен был захлебнуться в плевке и распасться на атомы от щелбана указательным пальцем.
Так было до тех пор, пока глава Купчинского комбината общественного питания, а попросту продуктовый король окраин Ленинграда Илья Йозефович Векштейн не нашел революционное решение проблемы. Как и любой человек, имеющий отношение к торговле, Векштейн в границах дефицитного СССР создал свое маленькое государство с бастурмой и изобилием. Невзирая на количество левых денег, бары Векштейна, как и любой прочий общепит, от деятельности окрестной гопоты терпели лишь убытки. И хитрый еврей придумал отличное решение проблемы. Он предложил взять под охрану свои питейные заведения местным завсегдатаям спортивных залов — преуспевающим боксерам и борцам. Парни были очень голодные и при том простые, как три копейки, а потому на призыв с радостью откликнулись.
Официально их оформили гардеробщиками, швейцарами, барменами и администраторами. На деле же это были первые в СССР охранники или же, выражаясь простонародным языком, «вышибалы», они же «воротчики». Их зарплата была минимальной даже с точки зрения инженера, но эти гроши никто считать и не собирался. Во-первых, спортсменам объясняли, сколько они будут «иметь сверху» за проход в дефицитное место, во-вторых, поздно вечером гардеробщик спекулировал водкой, которая не продавалась после 23:00, а заодно и дефицитным шампанским. В-третьих, вокруг вышибалы начинали виться деловые люди, пусть пока и местного значения. Хотел привести в пример высказывание одного вышибалы тех лет, да потерял его и никак не могу найти... Суть в том, что после одной из смен ему сказали, что денег расплатиться нет, но можно взять натурой — копченой колбасой. Он даже не поверил, что возможно расплачиваться такими достойными восседающих на Олимпе богов дарами. Это сегодня за предложение расплатиться колбасой можно и по ебальничку схлопотать. Тогда это была высшая честь. Но самое главное — вышибала становился важным человеком, так как именно он решал, кого впускать, а кого нет. А это уже привлекало к нему внимание девушек — к молодому, сильному, трезвому (что по советским меркам было настоящей фантастикой) и уже хорошо одетому. Барный вышибала не просто очень выгодно контрастировал на фоне среднего местного населения, но он еще и мог провести любую даму в мир барных грез, а главное — обеспечить ее безопасность. За такое абсолютно каждая высокоморальная советская дама готова была раздвинуть перед ним свои ноги. Ништяки на голову спортсмена посыпались, как из рога изобилия.К 1975 году технологию Вайнштейна взяли на вооружение решительно все бары городских окраин. И началась война, с одного фланга которой находились пьяные гопники, а с другого — трезвые спортсмены. И надо отдать должное, спортсмены честно, своим потом и кровью отрабатывали каждый вложенный в них рубль.
Окрестные хулиганы на первых порах оказывали отчаянное сопротивления, и попытка урезонить перебравшего гопника порой заканчивалась настоящими побоищами. Особенно если учесть, что как гопота, так и урки по одиночке редко ходили. Каким бы крутым спортсменом ты ни был, но выстоять против 3-4 гопников, пусть и пьяных, но вооруженных бутылками, ножками от стульев и перегарной отрыжкой — задача не из легких. Однако боксеры и борцы являли собой в то время весьма замкнутое сообщество, в котором все друг друга так или иначе знали (весь Ленинград делился на такие общества разделенные по интересам. То же самое касалось первых рокеров — вроде бы средств связи тогда не существовало, но все эти теневые группы молодежи находили друг друга без особых проблем). Спортивные связи, а также совместный опыт тренировок, соревнований и сходный образ жизни создают повышенный уровень доверия и групповой солидарности. В сочетании с физическими навыками они представляют собой необходимый социальный ресурс для формирования сплоченных группировок (тоже своего рода команд), но предназначенных уже для иных целей. В условиях повышенной опасности перед лицом пьяной гопоты групповая солидарность стала фактически жизненно необходимым условием их взаимодействия. Ребята не просто помогали теперь друг другу устраиваться «а ворота» в бары, но и по первому зову могли собраться в команду и примчать на помощь к коллегам отбивать атаки гопоты и урок. Как по «тревожной кнопке», на помощь одному съезжались десятки спортсменов из разных баров и кулаками показывали превосходство своего спортивного сообщества.
Таким образом спортсмены, сами того не понимая, образовали мощную боевую социальную сеть — первую в Ленинграде единую общность решительно настроенных боевиков. Конечно же, сломанные носы и выбитые зубы не в меру расслаблявшихся посетителей не могли долго оставаться незамеченными — время от времени избитые гопники, нарушая все принципы уголовного мира, бежали жаловаться в милицию. Так что во избежание проблем спортсменам было очень важно заручиться поддержкой участковых, постовых и оперов. Вышибала всегда радостно встречал милиционера, охранял его и его спутницу (как правило, проститутку или любовницу — кто ж в трезвом здравии захочет идти в бар с женой?), наливал лучшие напитки. А так как воротчики лишь охраняли бизнес, т.е. фактически занимались милицейской работой, то милиция довольно быстро стала к ним лояльна и с тех пор закрывала глаза на все жалобы потерпевших. Так произошел следующий этап на пути становления организованной преступности — слияние сплоченной общности спортсменов с милицией.
«Я приехал в Ленинград после службы в армии в 1972 году. В солдатской шинели и с тридцатью рублями в кармане. Приехал из Карельской глубинки, воспитанный на историях о матросе Железняке, Зое Космодемьянской, с потребностью помогать стране и людям. Это у нас было в крови. Для меня все были братья — и китайцы, и африканцы. А не братва.Я устроился водителем на стройку аэропорта «Пулково». Нас поселили в служебную гостиницу, и как шофер третьего класса я получал 88 рублей. Немного, с учетом вычетов за бездетность (прим.: ах да, как же мы могли забыть про существование в СССР налога на бездетность?). Тем не менее, я нашел клуб бокса и продолжал там тренироваться, бегал до «Пулково» и обратно.
Потихоньку стал водителем первого класса, начал возить начальство на черной «Волге». Уже успевал в кафешки с девчонками. Конечно, видел уже фарцовщиков, но на них пока смотрел с презрением, как на людей, позорящих Родину. Однако как-то купил у одного финские ботинки за 45 рублей, причем на размер больше. Ведь топтал сам в «Скороходе», а хотелось помодней.
Все началось с того, что в кафе меня пропускали вышибалы как своего, как боксера. И это было престижно. Девки смотрели как на человека, который может практически все. В конце концов, мне предложили встать на ворота в ресторан «Адмиралтейский». Но без оформления. После работы бегом успевал добраться до ресторана. За смену я получал 16 рублей — 10 рублей от ресторона и 6 из кафетерия, где работал барменом Джамал. Задачи были нехитрые: следить за тем, чтобы пьяные вели себя достойно, не пропускать быдло, а пока гулянье не началось, попридержать тех, кто хочет выпить лишь чашечку кофе. Быстро научили, что с некоторых можно брать за проходку по рублю. Вот вам и 25—30 рублей за смену. Скоро муха у меня пролететь не могла. Порой лезут человека три, здоровые, пьяные. Что делать? Я говорю, парни, отойдем от дверей в подворотню — вы мне все в лицо выскажете. Отходим — шесть ударов — три тела на асфальте.Потом я перешел работать в пивняк на Охту. Там публика иная — только уворачивайся. И боксер мог упасть запросто. Приходили в кирзовых сапогах, из которых торчали бутылки с портвейном.
До сих пор у меня все пальцы на руках в шрамах от чужих
зубов. Перед работой руки смазывали детским кремом. К тому же бить
надо было мало, сильно, резко и умеючи. Именно в подбородок.
Боксеры знают, что если сильно въехать в верх челюсти, то может
стать опасно по-настоящему. В это время в городе уже жил Артур
Кжижевич, тогда парень моложе меня, но из одного со мной города.
Приехав в Ленинград, он устроился работать маляром. Артур тогда
боксировать умел, а драться нет. Как земляк, встал со мной в пивняк
на Охту»
— Геннадий Масягин, член ОПГ Артура
Кжижевича.
Уже очень скоро ребята из вышибал станут полноценными хозяевами всех этих баров, начнут обеспечивать безопасность всего теневого рынка города от фарцовки до проституции, захватят все более-менее значимые экономические центры окраин, а главное — захотят выйти на Невский, где должны будут столкнуться с милицией и классическими «ворами в законе». А к 90-м они станут настоящим государством. Стоит ли удивляться тому, что АБСОЛЮТНО ВСЕ бандиты, имевшие сколь-либо значительный вес в 90-е, были вышибалами? На самом деле эта схема становления ОПГ едина для всего мира с точностью до деталей. В период великой депрессии США точно так же на воротах одного из баров стоял будущий король преступного мира Аль Капоне.
«Работать на заводе никто не хотел, и я не исключение. Работяг презрительно называли напильниками. Сначала через спортивных соратников устроился в кафе воротчиком на Гражданке, на Ушинского. Сегодня его не существует. Иногда приезжали какие-то хулиганы с револьверами по диким поводам — кто кому по пьянке заехал по кумполу бутылкой. Мои товарищи тоже стояли на воротах. Боич и Федор в кафе «Петроградец», а в ресторане «Приморский», вмещавшем 300 посетителей, стояли хоккеисты. Вот там были руки легионеров. Не кулаки, а куски мяса. У них в день по три драки. Страшно смотреть. В кафе «Космос» на Гражданке тоже легкоатлеты встали — шестовики с высшей школы имени Алексеева. Кафе-то шесть на шесть, но девок собиралось много, значит, драки. Помню, дверь открывалась, и мой знакомый уже стоял, отведя кулак, перебинтованный как у боксера. Я: «Тихо, тихо, я свой». Драки шли всюду. Как-то мы подрались с ребятами Васи Брянского.
Наш товарищ — Юра Сеськин — дискобол положил одного на
реанимацию. Через пару дней они заявились в мой бар вдесятером. Я
не успел моргнуть — уже на полу. Говорю: «Это как?» Они:
«Полежи».Моя сестра в спортинтернате училась с Валуевым. Его сперва
взяли в греблю, потом в баскетбол, потом диск метать. Он всегда был
добрый, фактурный. Его как притащили в спорт, так кто-то притащил и
в движение. А ему еще 18— 19 лет. Пацан. А выглядит устрашающе.
Как-то приехали в Купчино на стрелу к чеченам. Те по горскому
обычаю выставили какого-то своего борца-чемпиона. Как Кочубея. Мы
опешили. Во-первых, что за алгоритм? Во-вторых, борец был
здоровенный, слов нет. Тогда один из нас нашелся: «Минуточку, у
нас, мол, свой Пересвет есть». И вскоре привезли Колю Валуева.
Теперь они задний ход включили, хотя Коля больше улыбался»
— Гаврилов Денис, член ОПГ.
Местом сбора всех центровых мажоров традиционно считалась галера — то самое арочное здание на Гостином дворе. Там прожигали жизнь главные двигатели теневой экономики СССР — цеховики, фарцовщики, блатные и воры в законе вроде Феоклистова, милиционеры — куда ж без них... Галера была основным мозговым центром той России, которой в СССР «не было». Местом встречи, которое изменить нельзя. Всех ее обитателей называли емким словом «центровые». «Центровые» собирались в Галере, обсуждали свои не самые светлые делишки, строили планы, чертили схемы да кресты расставляли. Сказать, что провинциальные вышибалы из баров на окраинах относились к этому контингенту с плохо скрываемым презрением — не сказать ничего. Именно фарцовщик и покровительствующий ему блатной были хозяевами положения в городе. Невзирая на высокие заработки, количество набитых в карманы рядового вышибалы купюр могли разве что насмешить «центрового». Молодые спортсмены из деревень относились к такому положению дел крайне ревностно: пока они в прямом смысле слова проливают за барной стойкой не только пиво, но кровь и пот, эти зарабатывают куда более длинный рубль куда менее энергозатратным трудом.
А еще практически все воротчики были маниакальными ура-патриотами (что примечательно, 90% из них вышли из комсомольцев), которые считали, что отстаивают честь России на спортивных соревнованиях. Да и в барах, хоть занимались нелегальной охранной деятельностью, однако же они занимались защитой, а не разрушением, что на тот момент было правдой. Про фарцовщиков же в этих кругах говорилось, мол они «позорят Родину». На пояснение этой позиции ума уже не оставалось. Вот ведь интересная психология селюка, сохранившаяся и по сей день: именно государство во многом было ответственно за их бедственно-нищенское детство, но при том все как один патриоты, «отстаивающие честь отчизны на соревнованиях». Не пытайтесь этого понять, в этом нет ни логики, ни смысла.
«Я стал заниматься боксом в клубе «Ринг» на улице Зодчего Росси — прямо во дворе, где было Вагановское училище. Меня вел известный тренер общества «Труд» Васин. Тогда туда приходили многие будущие знаменитые спортсмены, в том числе ставшие авторитетами, например, один из братьев Васильевых — Саша. Все время после занятий в ПТУ я проводил там. Примерно с двух часов дня до восьми, больше ничего и не видел. Тренер заменил отца. Я тогда не понимал, что он нас воспитывал не только как спортсменов, но я не курил, не думал о портвейне. Целыми днями работал над техникой и качался, прыгал на скакалке.
Я мечтал быть чемпионом, чтобы в мою честь сыграл гимн СССР.
Когда я смотрел по телевизору, как выигрывали наши спортсмены, то у
меня наворачивались слезы, я был абсолютно советским человеком,
мечтал быть членом партии, правда, больше потому, что очень хотел
получить высшее образование. В центре я уже встречал фарцовщиков,
они мне казались смелыми и более умными, чем я, но жизнь за бугром
меня не интересовала. Так же безразлично я относился к такому
слову, как «Мальборо», а вот джинсы хотел носить, но у меня не было
100 рублей. Я не хотел быть похожим на фарцовщиков, моими кумирами
была Казанкина, чемпион по боксу Вячеслав Яковлев, Дитятин. Я бы за
Родину порвал»
— Владимир Химченко, член Малышевской
ОПГ
Так в противовес мажорной «Галере» в доме 204 по Московскому проспекту (ок. одноименной станции метро) появилось кафе «Роза Ветров», тем самым запустив точку отсчета нового эволюционного витка в формировании ленинградской организованной преступности. «Роза ветров» стала чем-то вроде головного штаба всей ленинградской спортивной молодежи, подрабатывавшей вышибалами; явилась своеобразной оппозицией Галере и ее образу жизни. Здесь заработанные рубли бережно складывали, а не распихивали, по-воровски скомканные, по карманам. Здесь было принято говорить о спортивных успехах и достижениях, а не о том, как умеючи ты наебал в центре туриста, подсунув ему вместо черной икры банку крашенного пшена. Было важно, кто, когда и на какие соревнования ездил, с кем боролся, против кого устоял на ринге. Конфликтов происходило мало, ведь все свои, но чувствовалось: парни готовы и могут решать вопросы с лету, неожиданными хлесткими ударами отправлять на пол «заблудившегося». Им для этого не требовалась финка, как у блатных. Они искренне считали: «Нож — оружие раба».
«Роза Ветров» стояла в рейтинге модных заведений. Но публика
там собиралась не фабричная. На дверях одно время стоял Кумарин, а
постоянно там торчали и Паша Кудряшов, и Костя Могила, забегал и
Сергей Васильев, Малышев с Челюскиным. Уже кучковались, но
стриженых затылков и спортивных костюмов не было. Хотя посторонний
человек на уровне инстинктов опасность мог почуять. Все уверенные,
крепкие, раскованные такие, за трехой дрожащей лапой в карман не
лезут. Кулаком там особенно не работали, но дурной славой пахло.
Все как-то по-соседски. Кумарин бухаловом из-под полы приторговывал
— ведь водка поздно вечером не продавалась. Потом он в «Таллин» за
стойку поднялся. А в «Розе» за стойку встал борец — известный
вольник. Так уж вышло, что там слепились все основные
харизматические личности, у кого масло в голове было. Никто никого
еще не делил, и Малышев с Кумариным жили как Володя с Сашей. Может,
и была искорка, ведь все темы липли к Кумарину первыми, но ее никто
не видел»
— Андрей Котов, член Тамбовской ОПГ
В той же середине 70-х о Розе Ветров пошла широкая слава как о месте, в котором можно найти силовое решение любой проблемы. К тусующимся в Розе спортсменам начали обращаться, когда нужно было вернуть долг или решить спор. У спортсменов в этом было весомое преимущество над ворами в законе — блатные были приставучими, словно лист в бане, и если ты к ним обратился, мало того, что они с тебя не слезут — узнав о твоем благосостоянии, их люди могут придти к тебе домой и всех вырезать в поисках наживы. Простые пацаны на этом фоне выглядели выигрышнее — они, будучи неопытными и неискушенными огнями большого города, оказав услугу, отходили в сторонку. Пока еще все они представляли собой дружную социальную сеть, объединявшую всех спортсменов города в общий глубок; все спортсмены стояли друг за другой горой и в любой момент готовы были сорваться в любую точку города, чтобы защитить своего. Совсем скоро, по мере роста городской известности, а с ней и влияния, они начнут зарабатывать неприлично большие деньги. И в этот момент они, как никто другой, познают истинность поговорки «От любви до ненависти...»
Следующие части доступны по платной подписке (100 руб в мес) по след. ссылкам:
Криминальный СССР-25.1: эволюция Ленинградского рэкета. Жизнь до начала времен.
Криминальный СССР-25.2: эволюция Ленинградского рэкета. Папа - стакан портвейна.
Криминальный СССР-25.3: эволюция Ленинградского рэкета. Деревня - Родина бндитизма.
Криминальный СССР-25.4: эволюция Ленинградского рэкета. Агрессивная жадность
Криминальный СССР-25.5: эволюция Ленинградского рэкета. И началась война (скоро)
Безупречная поддержка детали под разными нагрузками 
51 
На книжной ярмарке во Владимире 
С Успением, успехом и успеванием... 
Памятники годным царям 
Шаги российской оппозиции по завоеванию симпатии и доверия россиян? 
котновости 
Павел Дуров арестован во Франции и ему светит 20 лет цивилизованной западной 
Пью за ваше здоровье, господа!) 
