Крепостная правда. Часть 1.

fluffyduck2 — 01.01.2024 11.03.1905 г. вышел манифест Николая II "Об улучшении благосостояния и облегчении положения крестьянского населения", согласно которому с 01.01.1906 г. выкупные платежи за землю, изъятую у помещиков и переданную крестьянам при освобождении от крепостного права, сокращались вдвое, а с 01.01.1907 г. взимание этих платежей прекращалось (при этом государство продолжило выплачивать дворянам компенсации за землю). Именно после этого российская деревня по-настоящему попрощалась с будто бы давно отмененным крепостным правом. Иными словами, понадобилось почти полвека, чтобы крепостное право окончательно ушло в прошлое. Впрочем, и сами крестьяне к воле не стремились: крепостным жилось куда спокойнее, чем свободным.



Да и отношение к личной свободе в стародавние времена не было столь трепетным как в наши дни. Ключевский описывает примечательный эпизод стрелецкого бунта мая 1682 года: «Когда огражденный грозой палача и застенка кремлевский дворец превратился в большой сарай и по нему бегали и шарили одурелые стрельцы, отыскивая Нарышкиных, а потом буйствовали по всей Москве, пропивая добычу, взятую из богатых боярских и купеческих домов, то духовенство молчало, творя волю мятежников, благословляя двоевластие, бояре и дворяне попрятались, и только холопы боярские вступились за попранный порядок. Напрасно стрельцы заманивали их обещанием свободы, громили Холопий приказ, рвали и разбрасывали по площади кабалы и другие крепости. Холопы унимали мятежников, грозя им: "Лежать вашим головам на площади; до чего вы добунтуетесь? Русская земля велика, вам с ней не совладать". Холопы, которых в боярской столице было вдвое больше стрельцов, ждали только знака от своих господ на усмирение мятежников и не дождались».


Замучен тяжелой неволей

Про то, что крепостное право — это очень плохо, знают все. Из романов писателей-классиков и рассказов школьных учителей возникает представление, что дворяне, купцы и прочие эксплуататоры трудового народа, будучи людьми абсолютно свободными, пользовались результатами трудов своих закрепощенных сограждан. В этой лубочной картинке преувеличено все: и степень несвободы крестьян, и степень свободы дворян.

Единственным гражданином Российской Империи, которого можно было назвать свободным, был царь. Николай II почти не лукавил, когда во время переписи 1897 года в качестве своей специальности указал "хозяин земли русской". Российские обыватели безоговорочно признавали "хозяйские" права императора над собой и своим имуществом. Поэтому как должное принимались царские указы, объявляющие собственностью казны то частные леса, то рыбные ловли, то мельницы. Даже своим поместьем дворянин не мог распоряжаться по собственному усмотрению, поскольку любая сделка с недвижимостью осуществлялась лишь с разрешения государства. Что же касается личной свободы дворян, то до екатерининских времен о ней и говорить-то странно. Разве можно считать свободными людей, про которых с первых дней жизни известно, что они будут или военными, или чиновниками, причем в каждой дворянской семье две трети молодых людей шли в армию, а треть — на гражданскую службу! При этом государство регулярно проверяло дворянских детей и подростков, чтобы потом использовать их для своих нужд. Начиная с 1737 года по достижении семи-, двенадцати-, шестнадцати- и двадцатилетнего возраста "дворянские недоросли" сдавали экзамены по чтению, письму, Закону Божию, арифметике, географии, истории и фортификации.

И городские жители — купцы, ремесленники и мещане — не были свободными людьми. Разве свободный человек может быть направлен на принудительные работы? А горожане были обязаны по первому зову и, естественно, бесплатно выполнять обязанности сборщиков налогов и бухгалтеров, счетоводов и торговцев государственной водкой. Причем в случае недостачи горожанин отвечал перед государством своим имуществом. Пытающихся уклониться от таких государственных повинностей ждали телесные наказания. Такие принудительные работы забирали примерно четверть времени каждого горожанина. Ни о какой свободе здесь и не приходится говорить.

Освобождение дворян начал Петр III в 1762 году, разрешивший им не служить государю и отечеству. А в 1785 году Екатерина II подписала "Жалованную грамоту дворянству", которой подтвердила на вечные времена дворянскую "вольность и свободу". В один день с этой грамотой была обнародована и "Жалованная грамота городам". Теперь горожане не были обязаны бесплатно работать на родное государство. Казалось, что следующими будут освобождены крестьяне, тем более что Екатерина II очень любила рассуждения о свободе и достоинстве. К тому же "вольность и свобода" дворянства лишали крепостное право своего основного оправдания. Раньше всё выстраивалось четко и красиво: есть всеобщий хозяин царь, которому принадлежит земля и которому должны служить все жители Империи. Дворяне служат непосредственно царю, а крестьяне служат дворянам. Теперь же вся эта пирамида стала рушиться: непонятно, почему крестьянин должен работать на помещика, который никому не служит.

Однако у столетнего временного разрыва между двумя освободительными актами - 1762 и 1861 гг. - были объективные причины, на которые указывает С.В. Волков:
«Отменить крепостное право было возможно не раньше, чем был создан достаточно многочисленный государственный аппарат, способный полностью заменить административные, судебные и фискальные функции помещика в отношении его крестьян. А таковой в России появился только к 30-м годам ХIХ в. (в этом вопросе Россия на несколько десятилетий отставала). Но и «вольность» дворянства не могла быть провозглашена намного позже, чем была. Следует также иметь в виду, что если крепостное право было достаточно обычным явлением и существовало в Центральной и Восточной Европе до начала ХIХ в., то обязательной службы дворян в сопоставимую историческую эпоху и тем более в такой форме, какую она приняла при Петре и сохраняла в первой половине XVIII в.) ни в одном европейском государстве никогда не было, это очень специфическая российская реалия.

Екатерина, как известно, крайне негативно относилась к «манифесту о вольности» и, хотя в силу энтузиазма, с каким он был воспринят дворянством (и с учетом обстоятельств своего восшествия на престол), отменить его не могла рискнуть, сделала все, чтобы путем ряда указов затормозить и ослабить его действие. Но слишком долго тянуть с этой мерой и она бы не смогла, и к середине ее царствования аналогичный акт, несомненно, был бы принят (думаю, едва ли позже начала 80-х годов).

Надо иметь в виду, что положение рядовой массы дворянства относительно службы было хуже рекрутского: если вероятность для каждого отдельного человека попасть в рекруты была крайне невелика, то дворяне должны были служить до смерти или полной утраты дееспособности поголовно, причем абсолютное большинство их всю жизнь, как и рекруты, служило рядовыми и унтер-офицерами, так никогда и не выслуживая офицерского или классного чина.

Именно последнее обстоятельство находилось в вопиющем противоречии с генеральной тенденцией трансформации европейской элиты в эпоху «нового времени»: постепенным превращением дворян из членов землевладельческого сословия в членов новых элитных групп: офицерства, рангового чиновничества и лиц свободных профессий. Ситуация, когда большинство дворян проводило всю жизнь на положении нижних воинских чинов наравне с рекрутами из крестьян, вступало в очевидное противоречие и с тенденцией превращения этого сословия в главное привилегированное, которая в России хоть с опозданием, но к середине XVIII в. вполне обозначилась (положения 1746 и 1754 гг. окончательно отделили дворян от представителей других сословий: они получили исключительное право на владение населенными имениями, которым ранее пользовались также однодворцы, мещане, купцы и фабриканты).

Причем ситуация эта постоянно обострялась. В период петровского царствования и к 1725 г. на 25-30 тыс. мужчин-дворян дееспособного возраста имелось лишь 8 тыс. офицерских и равных им гражданских должностей (от четверти до трети которых было к тому же занято лицами недворянского происхождения), т.е. численность служилого дворянства в 3 раза превышала число мест в элитных группах (при том, что других элитных групп вне службы тогда не было, да и права уклониться от нее они не имели). К 1755 г. она превышала их уже в 5 раз: на примерно 50-55 тыс. взрослых мужчин-дворян - не более 10 тыс. офицерских и классных должностей, к 1795 г. – в 6 раз: на как минимум 180 тыс. дворян менее 30 тыс. таких должностей (а к концу 10-х годов ХIХ в. - даже в 7 раз).

То есть при сохранении обязательности службы со временем все большее число дворян (и все большая их доля, и без того преобладающая) вынуждено было бы служить в качестве солдат и матросов, что явно диссонировало бы с тенденцией все большей привилегированности этого сословия. Кроме того, с 70-х годов рост численности дворянства происходил главным образом за счет дворян присоединяемых территорий, которые подобных порядков никогда не знали, и в отношении которых ввести таковые не представлялось возможным (даже при Петре обязательность службы не распространялась на остзейское рыцарство и смоленскую шляхту), поскольку это сделало бы геополитические успехи империи крайне затруднительными («цена вопроса» неизмеримо выросла бы). Так что отдалять дворянскую «вольность» (т.е. привести этот вопрос в соответствии с тем, как обстояло дело в остальной Европе) едва ли можно было бы больше, чем на пару десятилетий.»


Адольф Йебенс. "На постое". 1851 г.

Созданием достаточно многочисленного государственного аппарата активно занималось правительство Николая I, которое провело основную подготовительную работу для реформы Царя-Освободителя Александра II. Николай I за время своего правления создал девять секретных комитетов, занимавшихся крестьянским вопросом. 3 января 1857, спустя почти два года после кончины Николая I был образован последний секретный комитет для разработки мер по отмене крепостного права. Его председателем стал император Александр II. В начале 1858 года этот комитет был преобразован в Главный комитет по крестьянскому делу.


Александр Швабе. Портрет императора Николая I Павловича и цесаревича Александра Николаевича. 1840-е

"Крещёная собственность"

Про то, как крестьяне, обрабатывающие принадлежащую помещику землю, постепенно превратились в его собственность, написаны десятки книг. Постепенное прикрепление крестьян к земле связано с тем, что в России очень долго не существовало договора найма и в любом служащем видели собственность того, кому он служит. Не случайно же в официальных бумагах, адресованных императору, даже дворяне называли себя слугами и рабами (такое обращение отменила Екатерина II). Это была не просто уничижительная формула просителя, но и указание на то, какое положение занимал служащий по отношению к тому, кому он служит. Поэтому превращение работающих по найму в собственность работодателя было обычным делом. Иногда такие операции проводились централизованно. Например, в 1743 году был опубликован указ, превращающий всех наёмных работников в крепостных.

Если с позиции нашего времени такое подневольное положение кажется чем-то совсем уж невозможным, то большинству крепостных такая жизнь казалась вполне нормальной. Помещик выступал в роли председателя колхоза и не только заставлял своих крестьян работать, но и до определенной степени обеспечивал социальную защиту. Землевладелец следил за порядком, выступая, по меткому выражению Павла I, в роли "полицмейстера над крестьянами". Закон позволял помещику назначить лентяю и дебоширу 40 ударов розгой, 15 ударов палкой, посадить на два месяца в сельскую тюрьму, отправить на полгода в арестантские роты или же отдать в рекруты. Кроме поддержания порядка, помещик был обязан заботиться и о материальном положении своих крепостных и в случае неурожая или стихийных бедствий обеспечить их продовольствием и семенами (согласно указам 1718, 1734, 1750, 1761 и 1767 гг.).

Не следует преувеличивать и размеры произвола помещиков по отношению к крестьянам. Имя истязающей своих крестьян Дарьи Салтыковой потому и прогремело на всю страну, что это было исключением, а не правилом. Салтычиху приговорили к смертной казни, замененной пожизненным тюремным заключением. Помещик мог схлопотать наказание и за оскорбление крестьянина. Оскорбивший крепостного платил штраф в пользу пострадавшего, а за оскорбление женщины штраф выплачивался в двойном размере. Имения наказанных за жестокое обращение с крестьянами помещиков отдавались в опеку. За период с 1834 по 1845 год за жестокое обращение с крестьянами было осуждено 0,13% от общего числа помещиков. Любопытно, что процент крестьян, осужденных за неповиновение помещикам, был точно таким же.

По иронии судьбы процесс окончательного закрепощения крестьян шел на фоне моды на идеи французских просветителей о свободе и всеобщем равенстве. О том, что крепостное право рано или поздно будет отменено, заговорили еще в екатерининские времена, однако обездолить дворян, лишив их собственности, оплаченной кровью предков на ратной службе государевой, было совершенно невозможно. Поэтому российские императоры ограничивались принятием отдельных законов, облегчающих жизнь крестьян и ведущих к постепенному уменьшению числа крепостных.

При восшествии на престол Павла I, впервые со времен Елизаветы Петровны, присягу новому царю принимают и крепостные, – а значит, они считаются подданными, а не рабами. Барщина ограничивается тремя днями в неделю с предоставлением выходных по воскресным и праздничным дням, а поскольку православных праздников на Руси много, это было большим облегчением для трудящегося люда. Губернаторам было предписано наблюдать за отношением помещиков к крепостным. В случае жестокого обращения было предписано докладывать об этом императору. Дворовых и крепостных людей Павел I запретил продавать без земли (крестьян без земли дворянин мог купить только «на вывод», то есть с переселением на землю в своём имении), а также порознь, если они были из одной семьи.

Павел I позаботился и о материальном положении крестьянства: была отменена хлебная повинность и прощена недоимка подушной подати на огромную сумму в 7 миллионов рублей - десятую часть годового бюджета империи. Кроме того, старообрядцы получили право строительства новых храмов.

И народ не забыл добрые дела Павла Петровича - его гробница в Петропавловском соборе привлекала множество паломников, и не только православных: "каждый может видеть те многочисленные свечи, горение коих на гробнице Императора поддерживается изо дня в день многочисленными паломниками к этой гробнице, уединенной от центра суетного города. Приди, и увидишь! Что заставляет все это множество лиц ставить свечи на гробницу Имп. Павла I и молиться у неё? Что влечет их к его гробнице? Не может укрыться светильник, стоящий на верху горы. И слава о заступнике за людей в их скорбях и напастях разнеслась далеко по России, - пишет поэт Владимир Вишняков в 1915 году, - не проходит почти ни одной недели (в 1911, 1912 и 1913 годах), в которую бы никто не обращался с просьбою о служении панихиды по Императоре Павле I. А с декабря 1913 года стали особенно много ставить свечей на гробницу Его. Панихиды почти ежедневны, а иногда – по нескольку. Все это побудило причт собора по возможности опрашивать молящихся при гробнице Императора Павла I: 1) давно ли они молятся, 2) по каким побуждениям, 3) видят ли благия последствия своих молитв, — и все эти сведения записывать... На страницах этой тетради проходит длинная вереница имен людей, то мятущихся душою и взывающих к Императору, то умиротворенных и приносящих молитву благодарения. Мелькают фамилии русские и инородческие, даже иноверческие; люди знатные и люди простые." На Всероссийском Поместном соборе 1917 года обсуждали даже предложение о канонизации Павла I, однако оно не было принято, поскольку тогда были другие, гораздо более насущные вопросы...


Павел I

Александр и Николай Павловичи, следуя по стопам августейшего родителя, принимают свои законы против работорговли, однако обуздать её так и не удалось до самой отмены крепостного права. Сделки купли-продажи оформлялись как поступление "в услужение", "в найм", "в учение". Живой товар предлагался в газетных объявлениях и на ярмарках. Объектами купли-продажт были дворовые люди (не земледельцы): слуги, кучера, повара, парикмахеры, актёры и музыканты частных театров (цены на хороших крепостных артистов исчислялись в тысячах рублей). Были среди дворовых даже художники и архитекторы - династия Аргуновых принадлежала графскому роду Шереметевых, а Николай Петрович Шереметев (1751-1809) в 1801 году обвенчался с заболевшей чахоткой Прасковьей Жемчуговой (1768-1803), которая была примой его крепостного театра. Когда Николай Петрович умер, опекуны малолетнего наследника Дмитрия - сына графа и крепостной актрисы - отпустили всех его дворовых, музыкантов и художников «для снискания себе пропитания своими рукам».

Николай Аргунов (1771-1829). Портрет графа Николая Петровича Шереметева. 1800 год.	Николай Аргунов (1771-1829). Портрет Прасковьи Ивановны Жемчуговой-Шереметевой. 1803 год.

Поскольку торговля крепостными без земли была незаконной, проданный дворовый человек мог уйти от нового барина на все четыре стороны, и ему за это грозило лишь водворение к прежнему, законному владельцу, за котором он числился по "ревизским сказкам" (переписи населения). Это была своего рода "прописка", чем-то напоминающая советскую - на чьей земле прописан по ревизским сказкам: помещичьей, государственной, удельной (принадлежащей Императорскому Двору) - к тому владельцу и прикреплён.

Но крепостными можно было торговать и законным способом. Вспомним "Мёртвые души" и аферу Чичикова. Вот как он изложил её замысел: "Правда, без земли нельзя ни купить, ни заложить. Да ведь я куплю на вывод, на вывод; теперь земли в Таврической и Херсонской губерниях отдаются даром, только заселяй. Туда я их всех и переселю! в Херсонскую их! пусть их там живут! А переселение можно сделать законным образом, как следует по судам. […] Деревню можно назвать Чичикова слободка, или по имени, данному при крещении: сельцо Павловское." То есть для получения законных прав на крепостных помещику было необходимо предоставить крестьянам землю в своём имении.

И всё же гуманные законы сдерживали работорговлю - в России не было специализированных невольничьих рынков наподобие американских.

Взойдя на престол, Алексанр I (годы правления: 1801-1825) без какого-либо указа или манифеста прекратил практику раздачи государственных крестьян в частные руки. Во время его коронации в сентябре 1801 г. не последовало таких раздач, на которые надеялись некоторые приближенные к императору лица и которые ранее обыкновенно проводились при коронациях императоров. Когда один из сановников (герцог А. Вюртембергский, родственник царя) обратился к Александру I с просьбой о пожаловании ему имения, тот ответил: "Русские крестьяне большею частию принадлежат помещикам; считаю излишним доказывать унижение и бедствие такого состояния, и потому я дал обет не увеличивать число этих несчастных и принял за правило не давать никому в собственность крестьян".

20 февраля 1803 года Александр Павлович подисал "указ о вольных хлебопашцах", по которому помещики получили право освобождать крепостных крестьян поодиночке и селениями с выдачей земельного участка за выкуп или за обязательство исполнять повинности. В случае продажи поместья на аукционе или передачи его государству согласия помещика не требовалось. Александр I возлагал на указ большие надежды: ежегодно в его канцелярию подавались ведомости о числе освобождённых крестьян переведённых в эту категорию. Однако указ не оправдал надежд воспитанного вольтерьянцем Лагарпом русского царя - за время царствования Александра I была заключена 161 сделка и освобождено 47 153 человека мужского пола, или менее 0,5 % всего крестьянского населения. К 1858 году численность освобождённых по указу крестьян составила свыше 150 тысяч (около 1,3%). Помещики не горели желанием лишиться своих доходов. Из известных своей любовью к мужику русских писателей только Н.П. Огарёв отпустил своих крестьян на волю. А славянофилы Самарины, Аксаковы, Киреевские, демократ М.Е. Салтыков-Щедрин, не говоря уж о И.С. Тургеневе и Л.Н. Толстом, своих крепостных не отпустили. А если дворяне и решались на такой шаг, то требовали большие суммы за выкуп, выплатить которые были в состоянии лишь "капиталистые крестьяне", имевшие большие доходы от собственной предпринимательской деятельности.

Иван Андреевич Крылов в басне «Воспитание льва» высмеял Лагарпа и его науку, которае, по мысли Крылова, своим характером не соответствовало ни летам питомца, ни реалиям страны, которой ему предстояло управлять. Орёл, герой басни, вызывается воспитывать львенка и приступает к делу с наивной уверенностью, что «годовалый львёнок давно уж вышел из пелёнок»; в результате подросший лев, научившийся до тонкости вникать в птичьи нужды, обещает по восшествии на престол тотчас начать учить зверей вить гнезда. Заканчивается басня такой моралью: "...важнейшая наука для царей: знать свойство своего народа и выгоды земли своей".

В 1804 году была разрешена мелочная торговля крестьян из лавок, только «отнюдь не оптом». В 1806 г была разрешена и оптовая торговля. А указом 1824 года крестьянам уже дозволялось «производить торговлю и промышленность, купечеству предоставленные... но не иначе, как со взятием особых свидетельств».

Надо отметить, что крепостные занимались бизнесом задолго до этих указов, но работали они как бы "от имени и по поручению" своих помещиков.  Так, в 60-е годы XVIII века крепостной графа Петра Борисовича Шереметева (сына славного петровского фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева и отца вышеупомянутого мецената Николая Петровича) основал первое ситценабивное предприятие в селе Иванове. В 1825 году здесь было уже 125 хлопчатобумажных предприятий, и на некоторых было занято до 1,5 тысяч рабочих. Крепостные фабриканты покупали землю с крепостными и имели 600-700 собственных крестьян. Например, крестьянину-промышленнику Гарелину принадлежало село Спасское с крепостными крестьянами. Конечно, земли с крепостными были графа, и он мог в любой момент отобрать их у крестьян.

Текстильная промышленность села Иванова росла, а вместе с ней росло и само село, и 21 июля 1871 года император Александр II утвердил переименование села Иваново и Вознесенского посада Владимирской губернии в город Иваново-Вознесенск. Первым главой города стал Яков Петрович Гарелин – выходец из семьи бывших крепостных, ставших фабрикантами. В СССР из названия города был вычеркнут "Вознесенск", а у станков ткачей сменили ткачихи - так родилось крылатое выражение "Иваново - город невест".


Рабочий Яковлев на ткацкой фабрике Бардыгина. Московская губерния. Время правления императора Николая II.

Часть 2 >>>

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив