Красный маршал - 27

Ампиратор назначает Нэ одним из своих представителей (вместе с Коленкуром, Мармоном и Макдональдом) в Париже на переговорах с союзниками — надо, чтобы они приняли условия отречения Аполиона. Знаменитое нахальство маршала дошло до того, что тот снова попросил денег, 15 000 франков — но ампиратор отказал, сославшись на то, что «не взял с собой» и «даст потом, когда они вернутся». Ну ничего — занять удастся у Талейрана в столице, пообещав поддержку Луи XVIII… А балбес Аполион еще на что-то рассчитывает: «Для сражений мне будет его не хватать, он, безусловно, самый стойкий из моих маршалов, но, будучи одним из самых заметных людей в армии, оставаясь военачальником, вызывающим доверие многих офицеров и солдат, он, со своим весомым мнением, окажется более полезным, чем кто-либо другой, в ходе переговоров, конечно, при условии, что пойдет по правильному пути».
Переговоры 5 апреля 1814 года, на которых Нэ «не слишком дипломатично, но очень горячо» (по мнению мемуаристов Коленкура и Макдональда) уверяет царя Александра, что армия «умрет, но не предаст своего вождя», прерваны известием, что таки предаст — пока Мармон вместе с маршалами сидит за столом, генерал Суам увел его корпус за линию фронта, в расположение войск союзников. Правда, узнав про это, солдаты пришли в негодование, и «предатель» скрылся, опасаясь их гнева, но из песни слов уже не выкинешь — армия «как бы предает» Аполиона. К слову, все отчего-то были уверены, что сделано сие было по прямому приказу Мармона, и незаслуженная слава «предателя и труса» будет волочиться за ним и после смерти — до сих пор авторы «популярных буков» не отказывают себе в удовольствии попинать мертвого маршала. «Я бы отдал руку на отсечение, лишь бы этого не случилось!» — кричит герцог де Рагюз в отчаянии. «Всего лишь руку? — удивился Нэ. — Даже голову — и то было бы недостаточно!» Через год Мармон припомнит ему эти слова…

Продолжение тут
t.me/Tercios_catrenos
|
</> |