КП

Война, в которую мы не хотели верить, разразилась, и она принесла разочарование.
Он не только кровопролитней, чем какая-либо из прежних войн, вследствие чрезвычайно усовершенствованного оружия защиты и нападения, но и по меньшей мере такая же жестокая, озлобленная, беспощадная, как и любая из предыдущих.
Она выходит за все рамки, которые обязуются соблюдать в мирное время, называемые международным правом, не признает привилегий раненого и врача, различия между мирной и сражающейся частями населения, требования частной собственности. В слепой ярости она подавляет все, что стоит у нее на пути, как будто после нее не должно быть никакого будущего и мира среди людей.
Она разрывает все узы общности между воющими друг с другом народами и угрожает оставить после себя озлобленность, которая на долгое время сделает невозможным налаживание этих связей.
Она также обнаружила едва ли понятный феномен, что культурные народы так мало знают и понимают друг друга, что один народ с ненавистью и отвращением может обратиться против другого.
Фрейд З. В духе времени о войне и смерти (1915 год).
Если бы русскому человеку предложили «никогда не умирать», он непременно бы отказался. Жизнь, а тем более вечная, не представляет для него абсолютной ценности. С наличием бессмертной души он как-то смирился, но невозможность отделаться от тела его чрезвычайно бы удручала. Мир телесного неблагосклонен к россиянину и нелюбим им.
Поэтому событие смерти рассматривается русской культурой в свете его насыщенности аксиологическими смыслами.
Смерть далеко не всегда является, наказанием и трагедией, а скорее наградой и апофеозом. Образ «русского героя» как мученика и страдальца делает ее приход желанным, а облик привлекательным.
Оправдание смерти — одна из главных; тем русской философии и русской литературы. Такой подход дает возможность разрешать «неразрешимые загадки бытия», не впадая при этом в противоречия.
Т. В. Артемьева, 1998
|
</> |