Кошки и женщины
rabbit1960 — 20.07.2025
Женский пол, как замужние, так и незамужние, продавали свои
труды нипочем: в услуги или на работу поденно охотно набивались
«из-за прокорму», но и на этих условиях в деревнях места нельзя
было найти. Духовенство набрало себе бесплатных батраков и
батрачек, но только в потребном числе, а предложение услуг было
безмерно. Цена же женских изделий была невероятная: «конец холста»
продавали за полтину медью (7 аршин за 14 копеек), «початок пряжи»
— за медную гривну (3 коп.), и фунт хлеба стоил 3 коп. Покупали все
это грабительским образом торгаши, которых называют «кошатниками»
или «кошкодралами». Они покупают кошек и тут же их убивают о
колесную шину телеги или о головашку саней. Цена кошки черной и
серой — гривна, а пестрой — пятак меди. Этим же кошкодралам бабы и
девки тогда продавали «свою девичью красу», то есть свои волосы, и
весьма часто свою женскую честь, цена на которую, за обилием
предложения, пала до того, что женщины и девочки, иногда самые
молоденькие, предлагали себя сами, без особой приплаты, «в придачу
к кошке». Если кошатник не хотел брать дрянную кошку, то продавщица
стонала: «купи, дяденька, хороший мой: я к тебе в сумерки к колодцу
выйду». Но кошатники были этим добром изобильны и не на всякую
«придачу» льстились; сии цинически рассказывали, что им теперь
хорошо, потому что «кошка стоит грош вместе с хозяйкою». Кошачья
шкура была товар, а хозяйка — придачею. И этот взгляд на женщину
уже не обижал ее: обижаться было некогда; мученья голода были
слишком страшны. С этим же взглядом осваивались и
подростки-девочки, которые отдавали себя в таком возрасте, когда
еще не переставали быть детьми… Вообще крестьянские женщины тогда
продавали свою честь в наших местах за всякую предложенную цену,
начиная с медной гривны, но покупатели в деревнях были редки. Более
предприимчивые и приглядные бабы уходили в города «к колодцам». И у
себя в деревнях молодые бабы выходили вечерами постоять у колодцев
— особенно у таких, на которые подворачивают проездом напоить коней
обратные ямщики, прасолы или кошкодралы, и тут в серой мгле
повторялось все то, что было и в оны дни у колодца Ливанова*. Здесь
взаимно омрачала друг друга и старость и юность, и все это
буквально за то, чтобы «не околеть с голода»… Не могу теперь ясно
ответить, почему сельские женщины и в городах местами своих
жертвоприношений избирали «колодцы», у которых они и собирались и
стояли кучками с сумерек. Может быть, в других пунктах их прогоняли
горожанки. Особенно в этом отношении в Орле прославились крытые
колодцы у Михаила Архангела и Плаутин. Кроме того, множество женщин
ютилось по пустым баркам, зазимовавшим во льду между Банным мостом
и мужским монастырем и его слободкою. Срам это был открытый, но его
как-то не вменяли в преступление. Старшие семьянинки не только
отпускали молодых на ведомое дело, но еще склоняли к тому, говоря:
«чего так-то сидеть: надо сойти в город у колодца раздобыться». А
молодых не нужно было много уговаривать: правила их всегда были
шатки, а голод — плохой друг добродетели. Молодайки уходили, мало
таясь в том, на что они надеются, и бойкие из них часто прямо
говорили: «чем голодать — лучше срам принять». Когда они
возвращались от колодцев, их не осмеивали и не укоряли, а просто
рассказывали: «такая-то пришла… в городу у колодца стояла…
разъелась — стала гладкая!»Как там говорят - государство русского народа? Сатанинские коммунисты?
|
|
</> |
Секреты древних традиций: виды массажей, которые изменят вашу жизнь
Часто, но много!
Евгений Георгиевич Пепеляев (СССР)
Театр Vertumn. Бродский
Мероприятия королевской семьи Нидерландов
Рубрика: "Все по плану"
Интересная новость из США — опыт штата Кентукки с семейным правом
Массированный взрыв Поповой горы

