Коррупция при Сталине

istrind — 06.03.2021

Была ли побеждена коррупция при Сталине?
Несмотря на широко распространённое мнение о массовых репрессиях как о системной мере Сталина по очищению государственных органов от взяточников и казнокрадов, борьба с коррупцией в сталинский период несла скорее декларативный характер. Советские и партийные чиновники попадали под суд по коррупционным обвинениям только в случаях освещения их дел в прессе или в результате политических кампаний для расправы с оппонентами. Главным качеством для номенклатурного работника были безграничная лояльность лично Сталину и способность беспрекословно выполнять указания, а не моральная чистоплотность. О. Хлевнюк приводит в своей книге «Сталин. Жизнь одного вождя» пример, когда Сталин лишь слегка пожурил первого секретаря ЦК Азербайджана М. Д. Багирова по фактам массовых случаев взяточничества и незаконного обогащения руководителей Азербайджана, выявленных Министерством государственного контроля в 1948 году. В дальнейшем Сталин существенно ограничил права Министерства госконтроля при проведении проверок ведомств и регионов. Похожий случай произошёл с маршалом Григорием Куликом, лично знакомый со Сталиным ещё со времен обороны Царицына, который был лишь понижен в звании до генерал-майора и снят с должностей по фактам расхищения государственной собственности и растраты сотни тысяч рублей из средств государства в 1942 году.

Анализ ленинградских архивов послевоенного периода позволяет утверждать, что наиболее массовой формой коррупции в 1945–1953 гг. являлось так называемое «самоснабжение», то есть получение дополнительных льгот и привилегий, не положенных данномупредставителю «номенклатуры» по статусу. На большинстве предприятий и учреждений это превратилось практически в повседневное явление. Объективная проверка любого учреждения выявляла массовые факты злоупотреблений со стороны представителей его руководства. Вот что, например, показали результаты ревизий предприятий по торфодобыче Ленинградской области в 1946 г.

В условиях, когда работники предприятий страдали от отсутствия нормальных социально-бытовых условий, низкой зарплаты и плохой еды, их директора в полной мере использовали возможности своего служебного положения. Так, на
торфопредприятии, расположенном в Шувалово, в течение января–июня 1946 г. на банкеты, угощения проверяющих, самоснабжение было разбазарено 778,5 кг хлеба, 336,2 кг крупы, 55,9 кг сахара, 29,4 кг мяса, которые были списаны, как выделенные на дополнительное питание рабочим. На эти же цели было израсходовано 135 л водки, предназначенной для поддержки грузчиков торфа во время сильных морозов (100 г. на человека в сутки).

Казалось бы, в сравнении с сегодняшними днями мелочь, но это происходило повсеместно.
Еще хуже дело обстояло в деревне. Многие председатели колхозов и директора совхозов чувствовали себя в своих хозяйствах настоящими «удельными князьками», неподконтрольными и неподотчетными никому. Судя по материалам областной прокуратуры, во многих колхозах области сложилась ситуация, когда «колхозники считают председателя колхоза полным хозяином колхоза, распоряжения которого безусловно должны выполняться, хотя эти распоряжения явно
нарушают правила Устава сельхозартелей»

Именно в форме «самоснабжения» происходил и процесс по формулировкам тех лет «сращивания партийных и хозяйственных кадров», под которым руководство страны понимало ситуацию, когда региональная партийно-советская номенклатура действует не в интересах государства (а на практике — интересах центра), а в интересах местных хозяйственников. Партийные и советские чиновники, особенно районного уровня, охотно шли на контакт с представителями хозяйственных органов, получая от них бесплатно или за символическую цену продукты и дефицитные
товары, стройматериалы, транспорт и рабочую силу.

Массовые и повседневные злоупотребления, о которых неоднократно писала и ленинградская пресса, способствовали распространению и других форм коррупции, в частности, взяточничества, получившего наибольший размах в хозяйственной сфере. Здесь взятка зачастую выполняла роль своеобразного экономического регулятора, позволяющего обойти бюрократические препоны.

Атмосфера повсеместных злоупотреблений и мелких поборов создавала ситуацию, когда начался процесс, как писала специалист по экономическим уголовным делам, адвокат Э. Эвельсон, сращивания мелкого кустарно-фабричного производства с интересами государственных и плановых организаций. Результатом стало принципиально новое явление — превращение многих предприятий торговли, снабжения и производства товаров широкого потребления в своего рода «вещи в себе» — своеобразные теневые коррупционные системы, которые, формально оставаясь государственными и общественными учреждениями, фактически служили удовлетворению частных интересов их руководителей и сотрудников.

Успешная деятельность подобных систем была возможна при двух условиях. Во-первых, это вовлеченность в нелегальные способы обогащения практически всего работающего коллектива, что вводило в действие принцип круговой поруки. Лица, не желающие участвовать в «общем деле», изгонялись с работы под различными предлогами. В ленинградских газетах неоднократно появлялись заметки о судьбе продавцов, отказывавшихся заниматься обманом покупателей и изгонявшихся их руководителями с работы по сфабрикованными обвинениям. С работы «выдавливались» не только рядовые работники, но и руководящие, в том числе и представители партийных органов.

Вторым условием беспрепятственной работы теневых систем было наличие «покровителей» как в руководящих хозяйственных органах, так и партийно-советском аппарате. Подобные «покровители» позволяли решать сразу нескольких задач: беспрепятственное снабжение дефицитным сырьем и товарами, защита от пристального внимания контролирующих и правоохранительных органов и возможность расправиться с жалобщиками и собственными строптивыми подчиненными.

Советские и партийные чиновники могли попасть под суд по коррупционным обвинениям только в случаях, когда их действия становились широко известны, или они становились жертвой очередной политической кампании.
Изучение ленинградских архивов позволяет нам сделать вывод о том, что в послевоенный период коррупция в СССР приобрела системный характер. В нее в различных формах (самоснабжение, различного рода злоупотребления, взятки) была вовлечена значительная часть партийно-государственной и хозяйственной номенклатуры. Это способствовало
процессам перерождения социалистической экономики и превращению коррупции в неотъемлемый элемент советской хозяйственной системы. Борьба с этими явлениями скорее декларировалась, чем велась на самом деле, а антикоррупционные кампании, провозглашенные властью, несли политический подтекст и использовались для расправы с политическими оппонентами. Ярким примером такого подхода является «ленинградское дело», как и ряд других дел
реги онального уровня на рубеже 40–50-х гг. («менгрельское», «московское» и другие). Их возникновение стало следствием политики И. Сталина, направленной на ослабление региональных номенклатурных групп и разрушение их «неофициальных» (в том числе и коррупционных) связей. Сталин, безусловно, понимал, что усиление региональной номенклатуры в годы войны может привести к ослаблению власти центра и усилению коррупции. Однако попытка исправить эти негативные факторы превратилась, в соответствии с внутренней логикой сталинского режима, в массовые политические репрессии и шумные кампании, которые не затрагивали основу номенклатурной коррупции — систему власти и распределения благ в советском обществе.


Вопиющие факты повсеместной коррупции: http://modernhistory.ru/d/govorov.pdf

Продолжение следует

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив