Константин Затулин: «Лукашенко как ребенок капризничает и обижает маму, а затем

ladik2005 — 26.06.2019 Теги: Путин Лукашенко Затулин Жаль, что это майское интервью К.Затулина я прочёл лишь сейчас. Ну что же,лучше поздно...

— Константин Федорович, последние события в соседних с Россией государствах — Казахстане, Украине, Беларуси — дают немало поводов для изумления. Особое беспокойство вызывает охлаждение отношений с Минском. Почему Беларусь, как вы где-то выразились, выступает рупором русофобских настроений? Лукашенко и Путин не договорились по каким-то принципиальным вопросам или все еще глубже?

— То, что происходит в наших отношениях с Беларусью сейчас, является закономерным следствием того, что в течение десятков лет проект Союзного государства не трогается с места. Опыт показывает, что или интеграционные проекты должны развиваться по пути большего углубления, или ситуация начинает раскручиваться в обратную сторону. Что касается более конкретного, то, как все заметили, где-то с 2007–2008-го, а уж тем более после 2014-го Россия является если не страной-изгоем, то страной, которую Запад пытается сделать изгоем. Вопреки очевидности того, что Россия, занимая такую часть земного шара, в принципе не может быть изгоем. Это, конечно, оказывает влияние и на наших ближайших союзников, которые не хотели бы попадать с нами под одну раздачу. Думаю, в этом состоит причина того, что люди, которые добиваются не просто улучшения отношений Беларуси и Запада, а пытаются дистанцироваться от России и хотят продемонстрировать независимость Минска от Москвы, несмотря на союзнические обязательства, сегодня вышли на первый план в окружении Александра Лукашенко. Я имею в виду прежде всего министра иностранных дел [Владимира] Макея.

В свою очередь, те, кто придерживался другой точки зрения — глубокой интеграции, — постепенно ушли в тень. Если говорить об общественниках, журналистах, то, как мы знаем, некоторые из них пострадали за свою критику внешнеполитического курса Беларуси. Я имею в виду известное дело, в результате которого были арестованы журналисты якобы за клевету.

У Александра Григорьевича Лукашенко как бы раздвоение сознания. С одной стороны, он понимает, что порядок, который установился в Беларуси, для Запада по большому счету неприемлем и судьба его, если он ее полностью доверит отношениям с Западом, будет ровно такой же, как у Януковича и ему подобных, которые оказались ненужными при развороте на 180 градусов. С другой стороны, Лукашенко за многие годы освоил тактику, в рамках которой он ведет себя как большой ребенок: капризничает и обижает маму, а затем вновь ластится к ней, потому что она его любит, он для нее родной. Такие качели в поведении стали уже традиционными, и белорусская сторона использует их для того, чтобы добиваться от России уступок в конкретных экономических вопросах.

При этом политическая интеграция искусственно заморожена. Договор о Союзном государстве, который был подписан в 1999 году, не выполнен в существенных частях. Нет ни конституционного акта, ни общего парламента, который должен был выбираться не по принципу формирования нынешнего Парламентского Собрания России и Беларуси, то есть не по принципу вторичной занятости. В этом квазипарламенте в равном количестве соседствуют депутаты Госдумы и члены Совета Федерации с таким же количеством депутатов Национального собрания Беларуси. А по договору 1999 года Союзный парламент должен был избираться населением наших стран напрямую, с неравным числом представителей Беларуси и России, то есть с поправкой на разную численность избирателей.

Выборы парламента ликвидировали бы монополию двух первых лиц на политическую деятельность, они бы создали, наконец, общее политическое пространство Союзного государства. Не по принципу «вот мы от Беларуси, а мы от России», а по политическим взглядам и платформам, как принято, например, в Европарламенте. Ведь коммунисты есть и в Беларуси, и в России, либералы тоже есть и там и там. И так далее. Такое формирование общего политического поля было бы важнейшим шагом в развитии Союзного государства. Но Александр Григорьевич этого не хочет.

— А почему Лукашенко сопротивляется, если не брать в расчет его публичные заявления по этому поводу?

— В первые годы своего президентства, когда Лукашенко выступал в роли инициатора интеграции, одним из мотивов его усилий было, несомненно, стремление закрепиться во внутренней российской политике и унаследовать у [Бориса] Ельцина Союзное государство. Но эти намерения умерли, как только пришел [Владимир] Путин. С тех пор личные мотивы Лукашенко перестали играть существенную роль.

Я не хочу демонизировать Александра Григорьевича и говорить, что за все время у него не было поводов опасаться хватательных рефлексов российских олигархов и либеральных рецептов правительства РФ. Мы сами несем большую долю вины в том, что попали в ситуацию «тяни-толкай». В 90-е годы в России были очень далеки от интеграционных процессов и поддерживали формальное переписывание документов вместо того, чтобы реально строить Союзное государство. В Москве были заняты другими делами и упустили шанс подхватить инициативы Лукашенко и реализовать наши союзные договоренности в полном объеме. Сейчас, когда мы готовы идти по пути строительства Союзного государства, интеграционная форма, которая должна быть все время подвижной, уже окостенела. Теперь как в истории с медведем: «„Я поймал медведя!“ — „Так веди его сюда“. — „Он не идет“. — „Ну тогда сам иди“. — „Медведь не пускает“».

Отказ от Союзного государства был бы серьезным провалом и для нас, и для белорусов. Для Минска подобное может быть еще чревато переменой принципов хозяйствования с Москвой, и это их больше всего задевает, потому что они поддерживают уровень своей экономики благодаря особым отношениям с Россией. Руководство Беларуси, привыкшее пользоваться услугами и привилегиями, не привыкло рассчитываться за это лояльностью в существенных для РФ политических вопросах. Беларусь не поддержала нас ни в одном конфликте. Ни в случае с Абхазией и Южной Осетией, ни в случае с Украиной. Разве что по Сирии никак не высказалась. Правда, до истории с Сирией Лукашенко требовал предоставить ему даром наши военные самолеты, аргументируя это тем, что белорусские летчики летают лучше российских. Правда, когда наши летчики стали отрабатывать операцию в Сирии, данный аргумент отпал.

Сегодня же Александр Григорьевич лишь играет в интеграцию. Я это точно знаю. Еще в 2012 году мы развернули работу по созданию общеславянского движения в России, Беларуси и на Украине, которое хотели назвать «Вместе. За Союз Беларуси, Украины и России». Мы искали поддержки президента Беларуси и его администрации, потому что без их по крайней мере непротивления ничего создать в Беларуси невозможно. Но Лукашенко, который с подозрением относится ко всякого рода объединительным общественным формам, «бессмертным полкам», Русскому миру и тому подобному, и Янукович, который интересовался только своим карманом, заблокировали реализацию нашей славянской идеи. Последняя попытка была предпринята в январе 2014 года, когда на Украине уже бушевал майдан: чуть ли не единственные мы отметили юбилей Переяславской рады, собравшись в Полтаве. Переворот в Киеве заставил меня заняться другими, более срочными, делами на Украине.

Создать ячейки движения в Беларуси не удалось, потому что Александр Григорьевич, несмотря на свои обещания, лично мне данные, все саботировал. Ему не нужны никакие объединительные общественные структуры, которые будут развивать тему интеграции.

— В Кремле это все, конечно, понимают…

— На самом верху в руководстве России это очень хорошо понимают. С другой стороны, сейчас совсем не то время, когда мы должны переходить черту в своей требовательности к Беларуси. Мы хоть и выставляем требования, но все время демонстрируем желание достичь компромисса. Здесь уже вопрос в культуре наших белорусских партнеров. Чувствуют ли они это или не хотят замечать, по-прежнему горлом выдирая от нас всякого рода уступки и шантажируя нас по разным поводам... И когда есть повод, и когда его нет. А в том, что шантаж происходит, нет никаких сомнений.

— Но если у Лукашенко получается успешно нас шантажировать, значит, интеграция нам нужна больше, чем белорусам?

— Нам нужна безопасность и спокойствие на наших границах. В то же время мы не чужды белорусам, а они не чужды нам. Да, сегодня маховик раскручивается в другую сторону, в том числе в гуманитарной сфере. В моде белорусизация. И да бог бы с ней, но она рассматривается с псевдонаучных позиций. Общие с Россией исторические события трактуются иначе. Изобретаются какие-то иные варианты происхождения белорусского народа. Великая Отечественная война, слава богу, нет, но Отечественная война 1812 года уже рассматривается как чужая для Беларуси русско-французская война. Что является сегодня объектом главного экскурсионного показа в Беларуси? Замок Радзивиллов, конечно же. Скажем, музей Суворова в Кобрине в запущенном виде. И данный список можно продолжать.

Конечно, далеко не всегда такая линия предначертана исключительно на президентском уровне, хотя иногда и сам президент вносит в это свою лепту. Все его филиппики против Русского мира, отказ от «Бессмертного полка»… Чем ему «Бессмертный полк» помешал? Был самый главный патриот. А теперь какие-то другие, независимые от него люди проявляют инициативу. Александру Григорьевичу очень хочется усидеть на нескольких стульях одновременно. В этом-то и вся проблема белорусского режима.

— А может, Беларуси, как вы выразились в одном из комментариев, просто вскружило голову внимание со стороны Запада, ранее ее игнорировавшего?

— Безусловно, это тоже играет свою роль. И было бы странно, если бы не активизировались те, кто хочет разобщить Россию и Беларусь. Этим занимаются прежде всего государства Запада. Они поддакивают, гладят по голове, снимают санкции с Беларуси. Мы, конечно, радуемся за наших соседей, но это происходит с одновременным усилением санкций против России. Даже глухому и слепому очевидно, на что направлена такая политика: снимать санкции с Беларуси и взвинчивать их в отношении России. Учащаются выступления в духе «ни пяди белорусской земли не отдадим». А кто на нее претендует? С нашей стороны никто. Но об этом говорит Лукашенко, когда рассуждает о принадлежности Крыма. Если он такой профессиональный историк, то разобрался бы в том, как 65 лет назад Крым подарили Украине, но Александр Григорьевич ограничивается поверхностными рассуждениями и делает подобное поводом для громких заявлений о своей боеготовности, а это уже совсем не тот климат и атмосфера, в которой развиваются интеграционные процессы между союзниками.

— Ситуация с русским языком в Беларуси тоже ухудшается? Правда ли, что табличек на «великом и могучем» становится меньше, а на английском и китайском — больше?

— Критическую черту Беларусь пока не перешла. Русский язык остается государственным. Но вот, например, исчезли многие вывески на русском языке, а вывесок на английском и китайском стало больше, чем на русском. Это нехороший симптом. Тем более что он не может быть проявлением вкусовых предпочтений населения. Вряд ли белорусы больше любят китайский, чем русский.

— А насколько серьезным преследованиям подвергаются сторонники Русского мира в Беларуси?

— Если до 2007–2008 года представители российских министерств и ведомств чувствовали партнерство в отношениях с коллегами из Беларуси, в том числе в таких деликатных вопросах, как безопасность, то сейчас (при сохранении формальных отношений) наши официальные лица наталкиваются на глухоту. Партнеры готовы развивать контакты исключительно в рамках данного им поручения. Произошло вымывание из числа служивых людей в Беларуси тех, кто был настроен на развитие позитивных отношений с РФ. Те из них, которые отличились на ниве российско-белорусской интеграции, проявляли какую-то инициативу, удалены. Например, был такой председатель правительства Беларуси Владимир Ермошин. Он довольно активно взялся за расшивание узких мест в двусторонних отношениях и через какое-то время оказался в опале. Есть и другие примеры.

Надо понимать, что Лукашенко полностью сформировал современную белорусскую номенклатуру, сиречь политический класс. Шаг влево, шаг вправо — если не расстрел, но неприятности. Я не жду немедленного наступления, допустим, российско-украинских отношений взамен российско-белорусских. Между нами нет такой проблемы, как Крым, который всегда был миной замедленного действия в отношениях с Украиной. Надо также признать, что в Беларуси на первом этапе президентства Лукашенко и благодаря ему были приняты важные решения о государственности русского языка. Эти достижения 90-х годов являются стопорными якорями, тормозными башмаками на пути деградации Союзного государства. Но драйв пропал, а вслед за ним исчезает и доверие друг к другу. Деятельность таких людей, как Макей, который обивает разные пороги на Западе, вызывает серьезные опасения.

Сейчас Беларусь пытается обрести выгоду в том, чтобы занять нишу Украины периода Кучмы. И направо, и налево, и на Запад, и на Восток. Она действительно получает определенный прибыток от санкционной контрабанды в Россию, что постоянно создает конфликтные ситуации. К тому же, ища пути на Запад и считая, что отношения с Россией у них в кармане, в Беларуси забывают, что многомудрый Кучма весь второй срок своего президентства отбивался от «друзей» на Западе и ушел со своего поста с низко опущенной головой в разгар «оранжевой революции», организованной при участии все тех же «друзей». Лукашенко, очевидно, как и Назарбаев, находится в определенной оппозиции по отношению к дальнейшему углублению Евразийского союза, то есть требует от России, чтобы она поделилась своими доходами от нефти, но при этом не готов компенсировать это союзническим поведением во всех других вопросах, хотя слова все говорят хорошие.

— Могут ли отношения с Беларусью дойти до такого состояния, что мы в итоге получим вторую Украину?

— Мы живем в такие времена, когда ничего нельзя гарантировать. Никогда не говори «никогда». Мы обязаны быть внимательными ко всему, упреждать и по возможности снимать проблемы в отношениях с союзниками. И желательно не громким путем. А если ничего другого не остается, тогда приходится отвечать, как в случае с Бабичем.

— Да, о Михаиле Бабиче. Действительно ли бывший посол в Беларуси сыграл заметную роль в осложнении двусторонних отношений, на чем настаивает белорусская сторона?

— Белорусская сторона просто не привыкла к тому, что ей отвечают. Здесь могут быть и другие причины. Может быть, мы прежде тоже были неправы, оставляя без внимания выпады в свой адрес, и приучили белорусов к такому непротивлению злу насилием. Но упрекать Бабича, который был послом всего несколько месяцев, в том, что он разрушил наши отношения, могут только те люди, которые сами настроены на разрушение и пытаются перебросить с больной головы на здоровую. Это очевидно. Что бы ни сделал за данный период Бабич, это не повод для того, чтобы вести себя так в отношении посла. Да, у него свой характер, но я не считаю, что он совершил что-то такое, что требует осуждения.

— А как бы вы прокомментировали слова пресс-секретаря белорусского МИДа Анатолия Глаза в адрес Бабича о том, что тот пытался разрушить дружественные отношения двух братских народов?

— То, в каких формах это комментируют представитель белорусского МИДа, говорит о том, что метастазы зашли слишком далеко и в Минске потеряли представление о дипломатическом такте по отношению к России. То он бухгалтер, то прошлое полпреда оказывает на него негативное влияние, когда дело касается Беларуси. А белорусские партнеры принцы крови, что ли? Потомки английских джентельменов голубых кровей? Откуда такой снобизм по поводу полпредов президента России?

— Бабич все-таки отозван в Москву, чего добивался Лукашенко. Говорят, в кулуарах саммита в Китае последний «буквально на коленях» упрашивал Путина об отставке Михаила Викторовича, в обмен обещал запустить пакет интеграционных документов, переданных ему три недели назад. Правда, уже звучат мнения разных экспертов относительно того, что Лукашенко опять обманет. Что вы думаете по этому поводу?

— Я никак не комментирую слухи. Думаю, что в истории с увольнением Бабича гораздо бóльшую роль сыграло желание российской стороны пойти в чем-то навстречу Беларуси, чтобы как-то замять скандал, разразившийся из-за прокачки некачественной нефти в Беларусь. «Транснефть» подставила и Бабича, и Россию в целом. Приходится это признать. Боюсь, что в таких условиях нашему президенту для сохранения отношений пришлось уступить в кадровом вопросе. Назначение и снятие послов — один из важнейших атрибутов главы государства во внешней политике. Президент за это отвечает, ему виднее. Но удовольствие данная история не доставляет, как в случае с без вины виноватым.

— Как бы вы охарактеризовали нового посла в Беларуси Дмитрия Мезенцева, какой тактики он будет придерживаться?

— Мезенцев, конечно, не будет лезть на рожон. Если Бабич «с детства не писал овал, с детства угол рисовал», то Мезенцев наоборот. Дмитрия Мезенцева я, конечно, знаю несколько меньше, чем его покойного брата — главу нашей администрации космического города Байконур, который умер на своем посту. Дмитрий Мезенцев весьма опытный человек в общении с великими мира сего. Он ведь был не только губернатором и членом Совета Федерации, но и многолетним генеральным секретарем Шанхайской организации сотрудничества. Это, конечно, и сыграло главную роль в создавшейся ситуации. Каким Мезенцев будет послом в Беларуси, мы увидим, но повестка в российско-белорусских отношениях будет та же, что и у Бабича.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив