Кому я все это пишу, вы знаете? Вот эти посты по нескольку

strogaya_anna — 19.10.2010 Кому я все это пишу, вы знаете?
Вот эти посты по нескольку в день, по которым кто-то очень добрый поставил мне диагноз истерии?
Той девочке-девушке, которой я уже никогда-никогда-никогда не стану.
Никогда не стану снова.
Никогда-никогда- никогда – слышу я жесткое слова в тех флагах на длинных древках, что носили мимо той девочки три раза в год – в ноябре и два раза в мае.
Она их тоже помнит, и она тоже с тех пор не любит красное. Ни помаду, ни лак – только сумки и туфли.
Это ей я отправляю электронные послания – черным по белому, как она любит с двух своих нежных лет – идеальная форма текста, совершенная.
Это ей, той девочке, я пишу.
Что была такой трепетной, а мнилась себе порочной вдрызг искусительницей (господи, как смешно), что так любила родной город, прекраснее которого – нет, что плакала, стоя на Дворцовом мосту, глядя на благословенный шпиль – стояла вот так, в сером шелковом платье – и плакала, а резвый ветер, не прочухавший момента, то рвал подол, то прижимался шелковой щекою к ногам. (А плакала она, вернувшись из месячной разлуки, да не откуда-то там – а из Парижа!)
Той девочке, что вечно влюблялась в победителей, но испытывала такую безжалостную нежность к побежденным, что уходила с ними. Такое у нее было глупое сердце. И большое.
Домашней северной девочке, что так любила книги, что даже все ругательства она вычитала именно из книг, (ну еще на заборе прочитала пару раз – тогда заборы были не в пример тактичнее), и которая их и не слышала вокруг долго –долго. Такая вот оранжерейная была. Ну или такой имела целомудренный слух.
Девочке, что так замирала от предчувствия любви, что даже веселое щенячье соитие не мешало ей заметить, что это еще не Она, не любовь, а так, препровождение времени.
Я пишу той, какой я когда-то была, начитанной отличнице, артистичной красотке, веселой шалунье, лукавой маркизе, которая была, как я сейчас отлично отсюда вижу – Наташей на первом своем балу – такой же дурочкой, и такой же умницей.
Пишу ей, потому что верю, она сможет оценить те слова, что я складываю, чтобы описать, что ее ждет.
Маркиза впадет в аскезу, шалунья потеряет вкус к шуткам, красотка растолстеет – все это уйдет, улетит, как шелуха луковицы,которой папа Карло кормил деревянного мальчика, и окажется, что все ее страхи – сбудутся, оказалась она пророчицей. Но это не страшно, потому что того счастья, которое ей припасет жизнь, могло бы хватить на нескольких таких же – что идут сейчас по Невскому, по Фонтанке, по Среднему проспекту, что читают конспекты в метро, улыбаясь, набивают смс мальчикам, встречают кого-то ранним рейсом в Пулково или улетают вечерним, или плачут на том же Дворцовом мосту, может, от счастья, может, от горя, Что так же целовалась сегодня в боскете у Камероновой галереи в Царском Селе, как и я когда-то.
И если та , пропавшая навсегда, погребенная во мне девочка, уже не сможет прочитать то, что я ей пишу, то , может, прочтет другая, сегодняшняя, юная и дерзкая начинающая искусительница и отличница, с толстым томом в сумке , рядом с косметикой и сигаретами (впрочем, пусть она не курит, пожалуй…)
И хотя я знаю,что той девочки, что плакала когда-то на Дворцовом мосту, уже нет и не будет никогда, мне все равно кажется,что мы просто где-то с ней разминулись, расстались, случайно, и я пошла дальше сама, без нее, а ее невысокую фигуру я иногда, пугаясь, вижу то на Марсовом поле, то в арке Главного штаба, то уходящей вдаль по Гороховой…
И если она так и ходит по Городу меж новых, вечно новых девочек – то пусть и она знает – у меня все сложилось хорошо, хотя и не так, как я думала тогда, в 17, но это хорошо мудрее и важнее, чем я придумывала тогда, просто я помрачнела немного, и стала по-настоящему циничной. Какой ей даже и не снилась в ее юных семнадцателетних играх…И , может, ей будет не так страшно жить..

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив