Когда небо падает...

prophotos_ru — 12.09.2011

Фотография, как верная жена, всегда с нами – в радости и в горе.
Она не только помогает нам выразить себя, познать мир и его красоту, но и сохранить для истории и вечной памяти самые трагические события современности.

“Когда небо падает… У тебя есть камера. Что ты будешь делать?” – этими словами начинается статья в журнале American PHOTO (сентябрь/октябрь 2011), посвященная 11 сентября 2001 года и историям фотографов, которые видели все события того дня через видоискатели своих камер.

Фотожурналистика – страсть, которая толкает на самые отчаянные поступки. Восемь фотографов рассказали, как рисковали своей жизнью, исполняя профессиональный долг…

* Все парные и тройные фотографии увеличиваются

Getty ©

Getty ©

Тод Мэйсел (Todd Maisel): Я работал на Daily News. Предполагалось, что я буду снимать в госпитале губернатора Патаки, но по радио передали, что в одну из башен Всемирного Торгового Центра врезался самолет. Уже в дороге меня обогнала машина скорой помощи и я последовал за ней в нижнюю часть Манхеттена.

Спенсер Плэтт: (Spenser Platt): Я работал в Getty Images шесть месяцев. Я был дома в Бруклине. По WNYC передали, что самолёт вошёл в башни-близнецы. Моя девушка (а сейчас жена) сказала: «Поднимай свою задницу с кровати и иди посмотри на это».

Стив Маккарри (Steve McCurry): Предыдущим вечером я вернулся из Тибета, где провел месяц. Кто-то позвонил мне и сказал, что Торговый Центр горит. Я схватил свою фотографическую сумку и выбрался на крышу.

Алан Тэнненбаум (Allan Tannenbaum): Я живу в шести блоках (улицах) севернее башен-близнецов. Моя жена и я были в спальне, когда услышали рёв реактивного самолета так громко, как будто бы ты стоишь на взлётной полосе в аэропорту. Мы выглянули в окно и увидели взрыв в Северной башне Всемирного Торгового Центра.

Гульнара Самойлова (Gulnara Samoilova): Я была дома и спала. Меня разбудило крушение первого самолёта.

Кармен Тэйлор (Carmen Taylor): Я работала в фотомагазине в Арканзасе и была в Нью-Йорке в отпуске. В то утро я отправилась на пароме к Статуе Свободы. Первый самолет врезался с другой стороны от нас. Поэтому сначала мы мало, что могли видеть – лишь небольшую часть пламени в башне. Люди вокруг меня подумали, что, может быть, в офисе взорвался копировальный аппарат.

Марио Тама (Mario Tama): Я годами хотел переехать в Нью-Йорк. Я приезжал в Getty Images каждые пол года и показывал им своё портфолио – доставал их. Наконец это подействовало. Я начал работать 2 июля 2011 года. Утром 11 сентября, Джим Лоуни, один из наших редакторов, позвонил мне: “Самолёт врезался во Всемирный торговый центр". Я думал, что это обычный кукурузник. И собирался поехать туда, когда Миш Волен, другой редактор, тоже позвонила. Она видела, как самолёт врезался в здание и была в ужасе. Я всё ещё продолжал думать, что это кукурузник. Потом снова позвонил Джим. Этот твёрдый, прагматичный, всегда трезвомыслящий человек находился не в себе: «Это был 767! Давай быстро суда!»

Дэвид Хэндшух (David Handschuh): Я работал для Daily News и был на West Side Highway (Западное шоссе), когда моё полицейское и пожарное радио начало кричать о самолёте, врезавшимся во Всемирный Торговый Центр. Я посмотрел вверх и увидел дым. Позади меня в том же самом направлении ехала пожарная бригада – в нижний Манхеттен. Я пересек центральный разделитель и перестроился вслед за ними. Более 20 лет  я освещал в Нью-Йорке жизнь пожарных служб и, даже более, знал некоторых из ребят в той пожарной машине. Они и понятия не имели, что едут на свои собственные похороны.

Спенсер Плэтт: Мой редактор пытался до меня дозвониться, но поток мобильных звонков был такой большой , что линии пересекались: можно было параллельно слышать, как разговаривают другие люди. И поэтому я не смог различить голос редактора, но по своему телефону мне удалось услышать другого говорящего: “Башни горят!”, – затем связь оборвалась. И я побежал. Я забыл вторую камеру и выбежал всего с одной . У меня даже не было бумажника. Я добежал до основанию Бруклинского моста и посмотрел вверх – боже мой! – я не ожидал всего этого дыма.

Кармен Тэйлор: Я сделала несколько фотографий, когда первая башня начала дымиться. Я видела небольшое пятнышко самолёта и решила, что это телевизионный или полицейский самолёт, делающий снимки, и совершенно не задумывалась о том, какого размера он был. Я решила: “Он идёт по кругу, затем будет напротив Южной башни. Я построю свой кадр так, чтобы самолёт получился прямо напротив неё”. Я старалась подстеречь краем глаза, как самолёт окажется в положении, чтобы я нажала на кнопку своей маленькой Sony Mavica, потому что на этих камерах есть только одна попытка.

"Одна удачная попытка” Кармен Тэйлор, 11 сентября 2001 г.

Спенсер Плэтт: Все машины на дороге остановились. Водители такси и их пассажиры были снаружи и таращились через реку. Я навёл свою камеру, чтобы сделать ещё несколько снимков, и тут это случилось: я сфотографировал огненный шар. Наверное, я сделал около 10 кадров, но казалось, что это длилось несколько минут. Затем я побежал по Бруклинскому мосту.

Второй самолёт врезался в Южную башню. Фотография Спенсера Плэтта

Марио Тама: Когда я оказался на углу улиц Кристи и Делэнси, я наконец-то смог увидеть это. Там был массивная зазубренная дыра в Северной башне. Я никогда не забуду этот момент. Я думал, это война.

Северная башня после удара первого самолёта. Алан Тэнненбаум ©/Polaris Images

Тод Мэйсел: Когда я проехал Канэл-стрит, я увидел удар второго самолета. И всё в корне изменилось: это уже не случайность – нас атакуют. Было страшно. В течении всего дня, когда я слышал что-то рядом, я думал, что будет новая атака.

Дэвид Хандшух: Это был ужасный пожар, горящий где-то на 60-70 этажей вверх, но я был уверен, что пожарные потушат и всё будет в порядке. Я стоял напротив Южной башни, когда в неё врезался второй самолёт, и осознал, что происходящее было преднамеренным.

Атака Южной башни. Дэвид Хэндшух

Алан Танненбаум: В то время я как раз двигался по направлению к Южной башне, огромный огненный шар вырвался из Северной. Я подумал: “Это может быть моя последняя фотография”. И ты должен преодолеть своё сомнение, что всё происходит прямо сейчас, перед тобой, в Нью-Йорке. И ты должен держаться осторожнее и вспомнить во всём этом хаосе свои фотографические навыки. Я старался снимать то, что видел – одно за другим.

Гульнара Самойлова: Когда разбился второй самолёт, я услышала это одновременно с тем, как увидела по телевизору. Я схватила свою плёнку и камеру и выбежала.

Дым над Северной башней. Гульнара Самойлова

Марио Тама: Я увидел первую настоящую жертву на площади у восточного края Groud Zero (Нулевая отметка. Эпицентр взрыва). У него шла кровь из обоих ушей и в волосах было стекло. Тогда я и включился в то, что произошло. До этого были только большие здания в пламени пожаров.

Спенсер Плэтт: Когда я приблизился к башням я наткнулся на Марио Тама, другого сотрудника Getty Images. Мы с Марио пытались попасть в башни и никак не представляли, что эти штуки могут упасть.

Марио Тама: Спенсер и я поговорили минуту, и затем ушли с другим фотографом, который сказал, что знает путь в обход мест, перекрытых полицейскими, чтобы мы смогли подобраться ближе к башням.

Алан Тэнненбаум: Всегда хочется подойти по-ближе. ФБР не подпускало людей к площади. Это было очень опасно: предметы падали, люди падали. Я сфотографировал много раненых, с ожогами, людей пытающихся выбраться. Потом полицейский сказал: “Вам нужно отойти назад. Это опасно”.

Марио Тама: Я даже не знал, что мы думали делать там, если попали бы внутрь здания. Но мантра фотожурналиста такова: “Ты недостаточно близко”. Полицейские были повсюду, но ближе к месту они стали более настойчивы, пытаясь удалить людей с места, и не пускать обратно. В тот день они спасли много жизней фотографов.

Дэвид Хандшух: Тонна мусора падала вниз, так что я постоянно посматривал вверх. Ты стараешься держать в поле зрения то, что летит с неба, и одновременно твой взгляд находится впереди тебя, пытаясь отыскать лучшую картинку, ракурс.

Гульнара Самойлова: Я видела как много людей выпрыгивало, но я не могла делать снимки этого. Я просто не могла поднят мою камеру. Ровно за год до этого я была на смотровой Всемирного Торгового Центра первый раз и помню, как смотрела вниз и как страшно это было. Я представляла людей, которые смотрели вниз, и это было так, как будто бы я сама смотрю вниз их глазами. Я не могла поверить, что у них была сила прыгнуть.

 
(Фото слева) Ричард Дрю (Richard Drew). Падающий человек (Фото справа) Томас Дэллал (Thomas Dallal). Люди в окнах Северной башни     
  

Тод Мэйсел: Тела ударялись о землю, но мы этого не осознавали, пока Дэнни Сур из 216 машины не был убит одним из них. Тело разбилось так, словно взорвалось, когда удалилось об него. Я освещал сюжеты из повседневного труда пожарных и полицейских на протяжении почти всей своей карьеры. И обычно я снимаю всё. Но когда увидел это, то впервые просто стоял, а потом заплакал.

Стив Маккарри: Я решил, что буду снимать со своей крыши 20 минут, а потом спущусь вниз. Как вдруг башни упали. Я не мог поверить. Это казалось невозможным. Даже хотя я видел как они взорвались, это было за гранью возможного, чтобы башни-близнецы вот так исчезли.

Южная башня начала рушиться. Фотография Гульнары Самойловой

Стив Маккари. Обрушение Южной башни

Гульнара Самойлова: Когда первая башня рухнула, я подняла свою камеру, чтобы сделать одну фотографию. Я видела падающее здание через свой видоискатель. Кто-то закричал: “Бегите!”. Так я и сделала, я посмотрела назад и увидела огромное облако пыли. Когда оно нас накрыло, я подумала, что умерла. Я не могла ни слышать, ни видеть и ни дышать.

Гульнара Самойлова. Реакция людей на горящие башни-близнецы

Тод Мэйсел: Я сделал несколько фотографий креста Греческой церкви с Торговым Центром на заднем плане и опустил камеру. Когда я снова посмотрел вверх – здание падало прямо на меня.

Todd Maisel ©/Daily News

Спенсер Плэтт: Я сделал один или два снимка падающей южной башни и побежал вместе с остальными. Это было, как стена мусора, надвигающаяся на вас. Я думал – это конец. Тушите свет!

Марио Тама: Верхняя треть здания ушла, затем башня начала парашютировать. В этот момент ты превратился из наблюдателя в ещё одного Нью-Йоркца, бегущего ради спасения своей жизни. Я никогда не забуду звук, обрывистый ритм, словно кто-то тянет вниз решётку витрины магазина. Все побежали в ужасе. Одна из моих камер слетела с меня. Все просто быстро бежали вниз на улицу Гринвич, а башня падала.

Спенсер Плэтт: Я подумал, что Марио погиб. Я не мог представить, чтобы кто-нибудь выжил в этом.

Тод Мэйсел: Вдруг: “БУМ!” – небо сделалось чёрным. Всё, что ты видишь – это беда, вокруг беда. “Беги! – ты скажешь, – ты слишком близко!”. Я добежал до дома номер 90 на Вест стрит и нырнул в вестибюль. Когда здание Южной башни ударилось о землю, я был выше точки земли. Вспышка отломалась от моей камеры, бетон и сталь дождем посыпались со всех с сторон и вся комната заполнилась пылью. Ничего не было видно, было полностью темно.

Алан Тэнненбаум: Я сделал фотографии людей, убегающих от шторма мусора, и уже во второй раз за этот день подумал, что это могут быть мои последние фотографии. Я развернулся, чтобы бежать, и оказался в ловушке. Всё потемнело.

Алан Тэнненбаум. Люди, спасающиеся от облака пыли, дыма и обломков Южной башни

   
Сюзан Планкетт (Suzanne Plunkett). Люди убегающие от облака пыли

Марио Тама: Вдруг, тишина. Через минуту-другую начинаешь слышать голоса и шарканье ног. Словно призраки проходят мимо. Я не знаю, как долго это продолжалось: 5 минут или 20. Казалось, что вечность. Со временем можно было разглядеть что вокруг. Все успокоилось. Почти сразу же я поднялся и начал делать фотографии. Это такая реакция, как у фотографа: ты перевариваешь то, Что только пережил. Для меня, когда подносишь видоискатель камеры к глазу, то как будто защищаешь себя от обстоятельств, в которых оказался, в тоже же самое время испытывая это.

Алан Тэнненбаум: Я стряхнул с себя пыль, и пошёл обратно вниз к Чёрч-стрит, к этой невероятной сцене разрушения. Я мог видеть верхние этажи Всемирного Торгового Центра – они были прямо посреди улицы.

Гульнара Самойлова. Люди после того, как улеглось облако пыли

Дэвид Хандшух: Более 20 лет ежедневно я документировал жизнь пожарных, спасающих людей. В тот день они спасали меня. Я был перед Южной башней и попал в ловушку рушащегося здания. Моя нога была разбита, а рот наполнен раскрошившемся бетоном. Пожарная команда 217 вытащила меня и затем пошла спасать других людей. Два парня, которые непосредственно меня спасали, погибли во втором обрушении, пытаясь спасти других.

Тод Мэйсел: На улице было темно и полно пыли. Я достал бутылку с водой и прочистил горло, повязал бандану на лицо: я был готов идти снова. Первые несколько фотографий, которые я сделал были не в фокусе, потому что там не было, на чем можно было бы фокусироваться – просто полная темнота. Я услышал, что кто-то кричит о помощи, но я не знал где. Я направился в поле мусора и нашел пожарного Кэвина Шэа. У него была сломана шея. Я очистил его и закричал – позвал на помощь. Пара ребят из машины скорой помощи пришли, а так же Рики Ноган из 113 пожарной команды и офицер полиции. Я нашел носилки из перевернувшейся машины скорой помощи, и положил Кэвина на них. Он потерял всю команду. Его капитан послал его наружу сделать снимки здания. Кевин сломал себе шею и потерял большой палец, но он был живой, потому что он вышел наружу сделать снимок.

Фотография Тода Мэйсела. Пожарный Уильям Робертс из 113 бригады

Дэвид Хандшух: Мой коллега Тод Мэйсел видел, как меня несла пара пожарных. Я отдал ему мои камеры и диски. Я не собирался в офис в тот день. Хорошо что сломались мои очки: я не смог увидеть, что случилось с моей ногой. Мы только попали в гастроном, когда упала вторая башня. Полицейский, Джим Келлехер, пыгнул на меня сверху на случай если зеркальные окна влетят внутрь. Его бы порезало насмерть. Окна устояли.

Тод Мэйсел: Я нес оборудование Дэвида, и мы зашли в гастроном внутри Бэттари Парк Сити. Мне нужны были его диски, чтобы продолжать снимать. Его работа был феноменальна. Ему просто не повезло, он побежал в не ту сторону и пострадал. Это проклятое невезение! Если бы я не столкнулся с Дэвидом, я ушел бы дальше в поле мусора и был бы мёртв. Я жив сегодня, потому что увидел его.

Стив Маккарри: После того как башни-близнецы упали, мой ассистент и я побежали вниз к Ground Zero. Мы не знали масштаба атаки. Ясно было только одно – это должно изменить мир. Мы все были совершенно разорваны внутри, но нужно было справиться со своими эмоциями, чтобы жить дальше, делать свою работу. Документировать. Не зацикливаться на вещах. Использовать инстинкт и интуицию, и не позволять нервам и эмоциям овладеть тобой.

Тод Мэйсел: Когда Дэвида поместили в лодку у берега, я снова вышёл. Я, довольно крепкий, твёрдый парень, увидел Монику Графф, ещё одного фотографа, в Бэттэри парке, сломался и начал плакать. Как только это вышло из меня, я осознал, что у меня есть очень важная миссия в тот день. Я ушёл и начал снова снимать. В какой-то момент один большой полицейский сказал: “Почему бы тебе не снять оборудование и не помочь?” Я пошёл в грузовик спасателей №2, одел шлем и перчатки, и начал поиски. Daily News опубликовали фотографию, где я запечатлел человеческую руку, лежащую на земле. Некоторые люди посчитали это неправильным, но это было правдой, это то, что случилось в тот день. Это был ужас. Я видел части тел повсюду. Ужас того дня не должен приуменьшаться.

Йони Брук (Yoni Brook): Пожарные разрезали металл, пытаясь отыскать своих товарищей. У них не было времени спрашивать меня, что я здесь делаю. В то время я не мог до конца осознать, что происходит. Только сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это всё совершенно определённо изменило мой взгляд на фотографию и на то, какой она может быть.

Йони Брук (Yoni Brook). Пожарный, который ищет своих товарищей под завалами Всемирного Торгового Центра

Стив Маккарри: Мы снимали до 9 вечера, потом я пошёл домой.

Спенсер Плэтт: В первый день был хаус, так что можно было проникнуть на место. По на второй и на третий день, они перекыли доступ довольно хорошо. И потом они вызвали Национальную гвардию.

Стив Маккарри: Я не мог заснуть в ту ночь. Я встал в 3.30 утра и пошёл обратно вниз к месту трагедии. В конце концов, я был удален оттуда полицией. Эмоции били ключом: один пожарный угрожал, что вышибет мне мозги лопатой. Я полностью понимаю его позицию. С их точки зрения, мы были туристами или зрителями, хотя на самом деле мы были здесь, чтобы записать историю, чтобы создать запись об этот дьявольском деянии. Создании фотографии – это то, что позволяет нам понимать мир. Это быто то, что абсолютно полностью должно было задокументировано.

Тод Мэйсел: Я держу фотографии людей, которых я потерял 11 сентября, на приборной доске в моей машине. Они придают мне силы. Они ездят со мной в бой каждый день. Я пошёл на войну из-за этого. Я всегда был уличным фотографом – пожары, убийства, бедные кварталы. После этого я был в Ираке в составе Первого морского экспедиционного корпуса, Seebees блока. Как фотожурналисты у нас есть миссия поддерживать историю живой. Если ты не учишься у истории, ты её повторяешь. И бог знает, я бы никогда в жизни не захотел когда-либо пройти через этот страшный сентябрьский день ещё раз. Никогда. Но если бы это случилось – я бы всегда был там. Это и есть моя миссия.

Марио Тама/Getty Images

Джон Ботте (John Botte). Два офицера нью-йоркской полиции плачут перед обрушившимися башнями-близнецами

Джон Ботте ©

Стив Маккари. Руины Всемирного Торгового Центра

Стив Маккари. Руины Всемирного Торгового Центра

Стив Маккари. 12 сентября. Восход солнца над Нулевой отметкой

Джон Ботте. После 11 сентября. Память о погибших

Источники иллюстраций:

1. http://www.popphoto.com/
2. http://www.life.com/
3. http://www.stevemccurry.com/

Оставить комментарий

Популярные посты:

caligula

Гизбо — любимое казино геймеров: 3 причины выбрать эту платформу для игры

ilyavaliev

Новый загон Госдумы: Советские водители не сдаются - как нас хотят убрать с

ammo1

Как спасти приложение LampTest?

catherine_catty

"Территория будущего. Москва 2030" в Гостином дворе

elmaspb

Куриные плечики, битые огурцы и запеканка с кабачками

kukmor

Азовское море

jjnatt

В субботу, 17.08.2024, был спортивный день проснувшихся улиток

classic_art_ru

Но как он красив, проклятый!

aniskin1968

Чутка Запад Россию не сожрал. (цру-шники сидели в кремлёвских кабинетах)

• Ранее
• Архив