Книги, октябрь 2019 года, часть первая

maiorova — 30.11.2019 Лучше поздно, чем никогда. Хотя на самом деле лучше никогда, чем так поздно.



Вендела Вида «Одежда ныряльщика лежит пуста» – https://fem-books.livejournal.com/1900183.html. Заглавие гениальное. Жанр определить затрудняюсь. Детектив не детектив, триллер не триллер, семейная драма или, скорее мелодрама, – тоже вроде бы подходит, а вроде и нет. Сложилось подозрение, что в какой-то момент американская романистка сама перепугалась того, что пишет, и свела челночок на уховёртку. Хоть челночок уже почти поплыл. Местами «Одежда ныряльщика» – это как минимум непопсово. Правда, только местами. Отдельно раздражает повествование от второго лица в настоящем времени: ты встаёшь, ты ложишься, ты засыпаешь, ты просыпаешься. Так и тянет возмутиться: откуда ещё «ты», ты мне не тычь, я тебе не Иван Кузьмич! И в то же время навязчивое тыканье держит в тонусе. Хотя льщу себя надеждой, что в ситуацию безымянной героини уже по возрасту не вляпаюсь. Я никогда не ездил на слоне, имел в любви большие неудачи...

Кристина Гептинг «Сестрёнка» – https://fem-books.livejournal.com/1900183.html. Предыдущую повесть Гептинг я долго и ворчливо бранила в любимом сообществе как с идейной, так и с художественной точки зрения. В «Сестрёнке» идейность как будто бы на уровне, а вот с художественностью опять двадцать пять за рыбу деньги. Из новгородской молодой писательницы вышла бы отличная эссеистка во вкусе девяностых годов девятнадцатого столетия. Физиологические очерки, нравоописательное, «типы»... индивидуальности у её персонажей нет. Сплошное типическое. Или скорее то, что воспринимается как типическое на данный момент. Читатели-мужчины препотешно обижаются, что ни одного положительного мужчины в повести нет. Можно подумать, женщины положительные там косяками плавают! Одни ничтожества ползучие, натуральная школа как есть...

Алексей Паевский и Анна Хоружая «Смерть замечательных людей» и «Вообще чума» – https://fem-books.livejournal.com/1887648.html. «Смерть» офигенная, два раза перечитала, млея от удовольствия. Потом, правда, беспокоил в сумерках синдром Джерома К. Джерома. «Чума» не то чтоб слабее – разлапистее как-то, растекается мыслию по древу. Пополню, пожалуй, школьную библиотеку по соседству «Чумой», а «Смерть» оставлю себе, как бы двусмысленно это ни звучало. Хотя, пожалуй, в формате блога med_history выглядит целостнее... естественнее... пожалуй. Всё же для того, чтобы сетевой дневник превратился в книгу, нужно не только издать его на бумаге, но и сделать что-то ещё. Что? Какой энергии придать, чтобы на страницах было как на экране, только лучше? Тайна, покрытая мраком. Во всяком случае, не пожелала бы, чтобы мою уютную жежешечку взяли бы да напечатали, ой, пфуй.

Инна Волкова «Статус: одна из «Колибри»» – ну вот, ещё один томик в рок-н-ролльную коллекцию: https://fem-books.livejournal.com/1896603.html. Я готова упасть из окна,
только чтоб не сама, только чтоб не одна... Кто-то из старых знакомых остроумно подметил, что названия альбомов «Колибри» сочетаются в загадочную фразу: Манера поведения, маленькие трагедии – найди десять отличий, бес сахара. Так и представляется комичный бес, похожий на демона Максвелла, в поисках десяти отличий. Маленькие трагедии, как чаще всего и бывает, завершились одной трагедией, огромной и окончательной. Давно уже «век другой, другие птицы, а у птиц другие песни». Иногда, раз в год пробивает, и по дому расплывается в изысканной аранжировке «ему не нужна американская жена» или, horribile dictu, Негр в автобусе, негр в автобусе. едет по Гамбургу ночью домой. Самое главное, не вдумываться в тексты. Потому что если, не дай Бог, начать вдумываться, обнаружишь себя в том самом автобусе с чужой американской женой на коленках. К «Статусу: одна из Колибри» это тоже относится.

Константин Ваншенкин «Писательский клуб» – вообще с трудом стали даваться творческие мемуары, тем более двадцатого века. Почему-то в голову лезут строки Дмитрия Кедрина:
У поэтов есть такой обычай –
В круг сойдясь, оплевывать друг друга.
Ваншенкин, можно чести приписать, никого не оплевал. Уже добродетель, уже не каждому дано. Вообще давно замечаю, что пожилые мужчины, как балакать пойдут о походах древних, так их и не узнать. Либо корчат скомороха, либо наигрывают этакий специфический тон интеллектуала-брюзги, либо – что наиболее заунывно – изображают пифию в штанах. Чернь, хватит колебать мой треножник, заколебали уже. Не то Ваншенкин. Его портреты собратьев (и немногочисленных сосестёр) по перу несут отпечаток ещё одного редкого дара – благожелательного внимания к людям, какой-то чуткой, несплетнической любознательности. Так что я вдохновилась, выложила подборку цитат: https://maiorova.livejournal.com/448948.html, а ночью мне приснился в подробностях – плафоны, графины, запах помидорной ботвы в теплице – ретродетектив, как Константин Ваншенкин и его супруга Инна Гофф вдвоём раскрывают жуткое убийство.

Хилари Мантел «Перемена климата» – https://fem-books.livejournal.com/1900518.html.

Александр Азов «Поверженные буквалисты» – летняя одержимость Диккенсом привела к его переводчику Евгению Ланну, к его жене, талантливейшей А. Кривцовой, к шквалу самой жёсткой критики и к двойному самоубийству. Пишут, исследование Азова сугубо научное, дотошное до невыносимости и немного нудное. Позволю себе усомниться. Читала, как в школьные годы про капитана Блада, только листками шуршала, перелистывая. Нисколько это не нудно. Наоборот, бодрит, одновременно печалит и заставляет переоценивать ценности. Не то чтобы я как-то неровно дышала к Ивану Кашкину, как к переводчику ли, как к основателю школы ли... Но нелегко понять, что стандарты того же «Слова живого и мёртвого», которые, казалось бы, освящены и общеприняты, – совсем не так «сами собой разумеются» и совсем не так универсальны. С другой стороны, и отлично. Никогда не забуду, как меня в школе радовали и поддерживали переводы Джеральда Даррелла, сделанные В.А. Смирновым. А ведь их Нора Галь разругала на все корки, они для неё были «мёртвое слово». Для неё, не для меня.

Елизавета Офросимова «Ниночка» – к сожалению, ничего не разыскала о писательнице, даже дат жизни не нашла. А интригующая биография должна быть у этой полузабытой беллетристки. Местами «Ниночка» подозрительно напоминает труды графини Софьи де Сегюр, местами ощутимо веет Успенскими, причём больше Николаем, чем многострадальным Глебом, однако сколько в этих рассказиках, пусть они во всех отношениях вторичны, нежности, живого юмора, знания детской психологии! При этом Нину, непослушную толстую (это навязчиво и противно подчёркивается, и толщина, и непослушание) пятилетнюю девочку, местами жаль до слёз. И потому, что к ней предъявляются вздорные, противоречивые и непоследовательные требования, и потому просто, что я знаю, какие события произойдут потом. Безусловных рекомендаций, конечно, не дам. Специфично. Но если любите про дореволюционное детство , заметочку поставьте.

Нэнси Горовиц-Клейнбаум «Общество мёртвых поэтов» – https://fem-books.livejournal.com/1887022.html. На самом деле, не всё так мрачно. Для тех, кто пресловутой кинокартины с Уильямсом не смотрел, опус Клейнбаум может показаться и актуальным, и пикантным местами, и, кроме шуток, любопытным чтивом о жизни и нравах американской закрытой школы в пятидесятые. А если вы видели фильм... и если он вам пришёлся по душе, заклинаю, держитесь подальше от торфяных болот, ложного глубокомыслия и тухлой псевдоподростковой эротики, предназначенной для пожилых, потрёпанных разгулом селадонов. Это захочешь так опошлить, не умудришься. Я, стыдно признаться, знаю на память матерную переделку «Горя от ума». Так вот, в этой жалкой похабели больше сохранилось бессмертного грибоедовского гения, чем в новеллизации Dead Poets Society осталось от Dead Poets Society.

Аманда Лавлейс «Принцесса спасает себя сама» – в профильном сообществе я, разумеется, целым постом разразилась: https://fem-books.livejournal.com/1889731.html, и, несмотря на это, специально оговариваюсь: отдельные стихотворения из этого сборника не дадут и сотой доли того впечатления, какое произведёт весь цикл, причём именно подряд. Настоящий литературный цикл, а не просто подборка на определённую тему, пусть и горькую биографическую: с разницей в несколько месяцев умерли от рака мама и старшая сестра поэтессы. Вообще за последний год я стала иначе относиться к инстаграм-поэзии. С большим, пожалуй, почтением.

когда у меня не было друзей,
я залезала в любимые книги
и ваяла себе друзей
шрифтом times new roman
в 12 пунктов.
— мне этого было достаточно.

Дмитрий Мережковский: pro et contra – знаете ли вы, что Леонид Ильич Брежнев с детства знал наизусть и любил декламировать стихотворение Мережковского «Сакья-Муни»? Увы, сама и четырёх строчек не воспроизведу, ни единого романа не осилила до конца, о философских работах вообще молчу. А вот личность Мережковского всегда занимала. Нет, не нравилась, не была симпатична, – занимала. Приходится, впрочем, констатировать, что из объёмистого тома серии pro et contra почти ничего не удалось узнать ни о характере Мережковского, ни о его произведениях, ни о взглядах. Прямая иллюстрация к русской пословице «у кого что болит, тот о том и говорит». Кто-то пользуется поэзией бедняги символиста как предлогом порассуждать о политике. Кто-то на середине весьма толковой статьи вдруг восклицает «А вот у Достоевского», и далее уж понёс о Достоевском, а виновник торжества стоит пень пнём на обочине и даже опровергнуть не может – ибо что тут опровергать? Кого? Наконец, третьему досадили евреи, и он, как в грустном анекдоте про психоаналитика, хочет поговорить об этом. М-да, не повезло Дмитрию Сергеевичу ни с апологетами, ни с критиками. Увы.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив