Книги, июнь 2018 года

maiorova — 04.07.2018 Странно: отпуск ещё не начался, а подход к чтению уже заметно каникулярный. Развлекаюсь.



Виктория Балябина, «Аргунеи» – очередной раз я наказана за падкость на яркую обложку. Аргунеи, или забайкальские казаки, описаны подробно, велеречиво, испестрены примерами диалекта, поговорками, местными шутками... и производят удручающее впечатление. Мемуаристка, похоже, спит и видит, чтобы современность бросила грезить об авто, телевизорах, о прочей мишуре, «возродила традиции» и зажила по-дедовски: щи, каша и хлебушек своедельный, аки в девятнадцатом веке. Идеализирует своих аргунеев донельзя. Скоробило и повело прямо от новеллы «Свадьба», как женились убегом. Вот молодые сговариваются втихаря, вот побег, вот новоявленный тесть громыхает, а парламентёры его упрашивают... тем временем из светёлки доносится тихий плач. Это плачет избитая до полусмерти мать невесты. Она «не уберегла». Возродим традиции, ёлки.

Александра Михалёва, «Где вы, мои родные? Дневник остарбайтера» – сам дневник прекрасен и подробен, причём именно подробностью своей, нежеланием упустить малейшие детали, нежеланием забывать – и прекрасен. Но сколько раз я давала себе зарок не читать источников по Второй мировой. Только разбередила себя, растравила, а помочь уже нечем. И, главное, некому. За семнадцатилетнюю девочку с милым, чуть книжным стилем письменной речи, за девочку, скормившую себя Рейху вместо брата, уже никто не ответит. Никто не соделает бывшее небывшим и не вернёт «как раньше». Остаётся знать и помнить. https://fem-books.livejournal.com/1626327.html

Наталья Черных «Неоконченная хроника перемещений одежды» – подробнее здесь: https://fem-books.livejournal.com/1641735.html, а здесь добавлю: прозу Черных (не поэзию, стихи-то я давно знаю) могу смело причислить к открытиям месяца. Вполне допущу, что большей части аудитории эти перемещения между нарядами, полками и социальными ролями покажутся абсурдными, натянутыми, недостаточно эффектными: а вывод-то каков, вывод? А мораль-то какова – и где она, та мораль? Для меня всё вышеперечисленное – скорее плюсы, чем минусы.

Наталья Черных «Слабые, сильные» – https://fem-books.livejournal.com/1641735.html, более ранняя вещь той же писательницы, уже время от времени смахивающая на серию этнографических очерков. Не то, чтобы мои современники персонажей «Слабых, сильных» переросли, поднялись выше на какую-то ступеньку. Возможно, и наоборот. Зато угол зрения изменился кардинально. И как ни относись к исканиям героинь, к их попыткам утвердить погибшую девочку как столпницу, мыслительницу, Жанну д'Арк движения хиппи, – во-первых, видно под этим углом, что никакая она не Жанна, нет никакого движения, а во-вторых: выплыли и выехали те ребята, которые занимались совершенно, ну совершенно иными проектами. Время показало правоту других. Увы.

Э.Дж. Говард «Хроника семьи Казалет: беззаботные годы» – как говорила моя бабушка, ох уж эти англичане: что ни сочиняют, а получается «Сага о Форсайтах». Говард сама по себе личность впечатляющая: https://fem-books.livejournal.com/1654240.html – здесь я некоторые биографические разыскания провела, советую хоть одним глазком, да заглянуть. А вот сами «Беззаботные годы» , первую часть пятитомной хроники, рекомендовала бы только тем, кто этот жанр – семейную сагу – любит и ценит, кто рискнёт все остальные тома одолеть. В противном случае только зря потеряете время.

Кэрол Бёрч «Сиротки карнавала» – есть такие исторические произведения, что, когда они наконец-то выходят, остаётся лишь изумляться, как так могло случиться. Почему до сих пор об этом человеке или об этом событии никто ничего не написал. Бородатая дама Юлия Пастрана лёгкой поступью танцовщицы вошла в русскую классику: здесь по ссылке https://fem-books.livejournal.com/1642378.html я несколько цитат собрала, но уверена, что знатоки темы приведут ещё примеры. Но вот её жизнеописание подготовили впервые. Весьма, весьма иллюстративненько, что тут ещё скажешь.

Кристине Нёстлингер «Небывалая игра» – https://fem-books.livejournal.com/1643695.html. Нёстлингер всегда Нёстлингер, шило в мешке не утаишь, пусть и в несвойственном ей сатирически-ироническом жанре. Новые поколения, впрочем, сатиры не улавливают, наоборот, в дуйболе и его назойливой пропаганде чувствуют силу духа, подвиг. А почему, собственно, дуйбол -- чепуха? Если дуйбол чепуха, то и бейсбол, и волейбол, и баскетбол, и -- о ужас -- сам Священный Футбол тоже чепуха! -- кипятятся одни. А с чего вы взяли, что футбол не чепуха? -- тонко усмехаются другие. И ведь речь не только о спортивных играх, "дуйбол-синдрому" подвержено искусство, подвержена власть, подвержена сама наука...

Шэн Кэи «Сестрички с Севера» –  Новелла пикареска умерла. Да здравствует новелла пикареска! Здесь немного о фабуле,  https://fem-books.livejournal.com/1646462.html, а безотносительно фабулы можно дополнить, что хоть эпоха барокко давно позади, а барочные развлечения влекут по-прежнему. Чем отличаются Сестрички с Севера от какой-нибудь пригожей поварихи или плутовки Хустины Диас? Да ничем. Разве что существуют в одном с нами времени и почти в одном пространстве: поехали бы зарабатывать ещё севернее, так и до российской границы недалеко. Грубо, грязно, физиологично до тошноты, неописуемо привлекательно. Читать, как есть воспетую Салтыковым-Щедриным солянку в трактире: быстро и не вдумываясь. Вдумываться будем после, после.

Шэн Кэи «Райская обитель» – в сообществе впечатлений на абзац хватило -- https://fem-books.livejournal.com/1646462.html, но не потому, что их было мало! Скорее противоположное: слишком много и слишком толпой, чтобы хоть с малой степенью адекватности изложить на письме. Сбылась старая пословица: недосол на столе, пересол на спине, и конкретно "Райская обитель" на мой вкус оказалась уже пересолом. В который раз замечаю за собой, что отзыв делается на фигуру, а получается -- на фон, на то, что попалось под руку до или -- реже -- после, о чём вспоминалось, что перечитывалось. Так что моя личная эмоция пересола не отменяет медицинского факта: "Райская обитель" великолепна. Просто для моей хлипкой натуры оказалась чрезмерна, избыточна. Барокко и есть барокко, даже когда реализм.

Джаспер Ффорде «Песнь кваркозверя» – Где головокружительные фиоритуры фантазии, которыми славился цикл о Четверг Нонетот? Где взрывы сознания? Где возбуждающие пляски мозговых извилин? Как пел когда-то «Чайф», вслед за мохеровым бумом пришла волна простоты. Насколько изломана и нервна была Четверг, настолько простосердечна и открыта Дженнифер Стрендж (не много ли Стренджей на одноё английскую магию?) Эстетки плюются, а мне импонирует и плавный перевод Марии Семёновой, и совершенно свифтовские тролли, и феодальная раздробленность, и полоумный королишка, и его Бесполезный Брат – официальный титул такой, и состязание по постройке моста, и способы продления жизни. Эталонное тинейджерское чтиво, эх, где мои шестнадцать лет? То есть тьфу, я не то хотела сказать.

Тамара Михеева «Когда мы остаёмся одни» – трогательное и нежное руководство для девочек-подростков, как бездарно и мучительно протратить свою единственную жизнь. Ну, или по крайней мере, юность. Подробно и со спойлерами – в сообществе: https://fem-books.livejournal.com/1647987.html, а здесь скажу, что очень люблю и ценю «Лёгкие горы» Михеевой, а вот «Когда мы остаёмся одни» или, в переиздании, «Янку», советовать не стану. Финал прилеплен вопреки всякой логике, всякому развитию персонажей. Как будто бросили зелёную парочку на полдороге, и теперь у них впереди... То есть понятно, что впереди будет, и будет много и разно, но можно ли это назвать хэппи-эндом? И вообще эндом?

Мария Степанова «Памяти памяти. Романс» – https://fem-books.livejournal.com/1650163.html. По ссылке отрывок и кое-какие теоретические рассуждения. Не стану утверждать, что замысел "романса" мне понятнее, чем другим -- квалификации не хватает, да и соображальницы. Чем дольше я размышляю о феномене постпамяти, тем непременнее и безнадежнее залезаю в сомнамбулические дебри, на которые тоже ни первого, ни второго. Перчику в чтение добавляют мягкая (!) белая (!!) обложка и мелкий шрифт. Из-за шрифта не могу одолжить ни маме, ни бабушке,  а их мнение было бы важно, они-то носительницы памяти, а я всего лишь постпамяти... С убеждённостью скажу одно: перечитывать -- буду.

Рафаэль Жермен «Джин-тоник с огурцом» – после «Ежевичной водки» как-то пустовато, если бы я сначала взялась за «Джин», того не заметила бы. Двусмысленная фразочка получилась, правда? А джин-тоник с огурцом упоительная штука, особенно без джина. Те же декорации холостяцких квартирок и весёлых унылых баров, те же забавные девчонки и мальчишки хорошо за тридцать – вернее, забавные взрослые, решившие для себя считаться мальчишками и девчонками, те же ссылки на комедиантов прошлого (кстати сказать, полезные). Жермен, как всегда, удаются Квебек и кошечки.

Елена Девос «Ключ от пианино» – похоже, мою старую хохму про «синдром второго романа» пора вводить в оборот. В чём симптоматика? Синдром второго романа – это когда под одну обложку пытаются втиснуть всё, что сию секунду волнует, тешит или, напротив, раздражает. О чём «Ключ от пианино»? Обо всём и ни о чём. О первой любви? Да, скорее всего писано про первую любовь, а прочитано (конкретно мною) про нечистоплотного и циничного ловеласа, который десятилетиями ломал, ломает и будет ломать судьбу своей злополучной поклоннице. А та, воображая себя цветаевской героиней, под лучом, сильным и пыльным, сапожком робким и кротким, за плащом – лгущим и лгущим. «Сапожок» жаль до слёз, и отчего-то за державу обидно.

Линси Аддарио «Это моя работа» — не рано ли в сорок с небольшим писать мемуары? Оказалось, самая пора. Если вы снимаете репортажи в горячих точках, год идёт за два. Куба, Афганистан, Дарфур, Конго, Ливия, Гаити... где только фотохудожница не побывала, а война везде одинакова. Разница только в степени жестокости, год от года возрастающей. Вообще, конечно, в изложении Аддарио, репортёрская профессия самая неблагодарная и бессмысленная, особенно если речь идёт о фотографии. Картинку повесят твою, а вот какой текст прилепят -- большой вопрос! И доказывай, что имела в виду диаметрально противоположное. Сами иллюстрации очень хороши.

Нейо Марш, «Венок для Риверы» – с точки зрения детектива, это по меньшей мере неожиданно. Такого преступления и такой развязки я не то что не предугадала, я её в страшном сне не снила. Но и острое любопытство не помогло скрыть занозу, которой я терзалась с первой страницы до последней: зачем было так их всех высмеивать? Этого чумового лорда с его попытками лабать буги – у него хоть биография насыщенная, воспоминания напишет, так небу жарко сделается – его чопорную супругу, чужачку, француженку, наконец, самого Риверу. Пускай похвальбишка, пускай позёр, пускай мачо в худшем смысле и так-то плоховатого слова, но тоже ведь душа человечкина. Зачем было потешаться над ними?
— Я хочу знать правду, — громко выкрикнул её приёмный отец. — Я когда-то был теософом.
— Ты есть, был и всегда будешь имбецилом, — уточнила его жена и закрыла лорнет.

Нейо Марш, «Премьера убийства» – а тут дейм оседлала любимого конька – сцену – и пустилась в карьер, только искры из-под копыт засверкали. Что значит искреннее чувство! Не всегда положительное – тоже много ёрничанья, по отношению и к бедолаге Гайе (вот кого пожалеть бы), и к актёрской профессии в целом, – но всегда неослабеваюше мощное. Поток подхватывает и тащит до финала с неизменным прекрасным принцем и половиной королевства. Благоуханная легенда о театральной Золушке удалась. До самой последней строки я ждала, что Мартина лишь грезила в костюмерной под действием холода, страха и коньячка.

Нейо Марш, «Старые девы в опасности» – похоже, новозеландской царице детектива противопоказано писать о том, что её не прёт. Она не любит Францию и французов – они вышли, соответственно, опереточной декорацией и кордебалетом из пьяненького варьете. Идея материнства очевидно не привлекательна для неё – Аллейн и Трой вышли пренеприятной пародией на родителей, и вообще всю линию с похищением за ушко бы да на солнышко. Наконец, она не поклонница синкретических сект – положим, то сыграло на руку. Отдельное спасибо за напоминание: гениальные химики-технологи могут оказаться... могут оказаться... не буду портить удовольствие от чтения.

Дана Рейнхардт «Короткая глава в моей невероятной жизни» – беру все слова насчёт беспомощности Рейнхардт обратно: https://fem-books.livejournal.com/1651762.html. Это было да. Это было захватывающе, как в шестом классе про пиратов и индейцев. То есть я могу ощущать те или иные сюжетные натяжки – и ощущаю. Я могу не разделять авторской позиции – и не разделяю чисто житейски, из шкурных соображений. Я могу критиковать в хвост и в гриву, да собственно, и критикую. Но что это таки вещь, а не рукоделье от безделья, признаю чистосердечно.

Кейси Уэст «Моя жизнь среди парней» - https://fem-books.livejournal.com/1651762.html, а если бы я читала отдельно, не после «Короткой главы», быть может, и впечатления получились бы значительно более позитивные. Тенденция, однако, у «бумажных городов»: либо уходят совсем в мелодраму, либо конфликт настолько мизерный, что ещё немного, и получится буря в стакане воды. И да – очень много девочек, растущих без матерей: с одним отцом, с двумя отцами, с отцом и мачехой, в приёмной семье. «Мать мертва» – причём менее опасный вариант для ребёнка, нежели «мать жива, но за скобками».

Первый дождь. Стихи и рассказы никарагуанских писателей – однажды наш президент, не помню, который из трёх, изрек на встрече с премьер-министром Никарагуа, что глубоко ценит сокровища никарагуанской культуры. Его тут же принялись высмеивать: какие же в Никарагуа, в этом захолустье сокровища культуры, какая эстетика? Ответ в этом сборнике. Да, у них в маленькой стране нет Толстого и Достоевского, а у нас нет Дарио и Карденаля. Очень мы разные, но различия не исключают взаимного интереса. А зачастую его и стимулируют. Умели же раньше составлять такие обзорные подборки! Как нельзя лучше удаляет от привычной схемы «Латинская Америка равняется Маркес, Борхес и тот третий, который на букву К».

Фан Фан «Пейзаж» – новое имя для меня. Насколько нисколько я не читала китайскую прозу! С поэзией ситуация чуть получше стараниями уважаемой freya_victoria, а с прозой только сейчас начинаю улучшать положение. Много лет проработав в порту грузчицей (я не выдумываю), романистка досконально разбирается в экономике, психологии, философии трущоб и закруживает, завораживает сочной реалистичностью характеров. При этом сам рассказчик – я обязана не наспойлерить, но предупредить – так вот, сам рассказчик, он... не вполне реалистичен. Он вполне сюрреалистичен, вот. Он под домом похоронен, а когда Папа захотел, чтобы у него выросли волосики, посеял красный шалфей.

Хуан Бэйцзя «Я буду умницей» – стилистически -- неуловимое сходство с советской школьной повестью, без пяти минут "Витя Малеев в школе и дома". Но содержание уже совсем не советское, Федот, да не тот... В центре повествования: учебные проблемы одиннадцатилетней девочки в восприятии её самой и родителей: университетского преподавателя и "простой редакторши" с неслабыми амбициями, которые теперь должна исполнять дочка. И насколько же шестиклассница, не блистающая способностями, оказывается добрее, искреннее, мудрее своих образованных и эрудированных отца с матерью... Это не в осуждение последним. Но не зря твердят, устами младенца глаголет истина: https://fem-books.livejournal.com/1652648.html

Люси Дэниэлс «Пони во дворе. Котята на кухне» – небольшой томик из популярной в начале девяностых серии «Ковчег зверей». Собственно, Люси Дэниэлс никакая не Люси и не Дэниэлс, и не англичанка, а два предприимчивых американца, Бен Бальо и Род Ричи. Они всё просчитали: животные и ветеринары отменно ценятся на телевидении, а уж сиротка с пушистой зверющкой, да в окружении пейзажей доброй старой сельской Англии пойдёт на ура. И сиротка Мэнди-золотое сердце, то исцеляющая уэльских пони от алкоголизма аллергии, то пристраивающая бездомных котят, пошла на ура. Люси до сих пор малыши пишут, говорят спасибо. Сделано весьма профессионально, однако перечитывать не хочется.

Эй Джей Джейкобс «Год, прожитый по-библейски» – пыталась побороть в оригинале – не поборола. Юмор показался натужным, раздумья плоскими, сострадательность сентиментальной... Взяла по-русски, и что ж? Джейкобс искрится остроумием, мыслит, рассуждает, и самое главное – неподдельно сочувствует людям, которых встречает на своём пути прикладной библеистики для чайников. Вот что перевод животворящий делает! На такую, скажем прямо, скользкую тему, да умудриться сотворить вещь не антирелигиозную и не антиатеистическую, а воистину иммерсионистскую (immersionism – 1) доктрина о полном погружении как единственно приемлемом крещении; 2) журналистика с погружением в исследуемую тему). Домочадцы, должно быть, матерились по-чёрному...

Анна Сергеева-Клятис, «Повседневная жизнь Пушкиногорья» – ироничный подзаголовок «Сельцо Михайловское и его обитатели от Александра Сергеевича до Семёна Степановича» как нельзя более к месту.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив