Кавказ - сила!

varandej — 03.05.2021

Последним белым пятном на карте России для меня оставался Кавказ. То ли память о леденящих новостях и горячих ребятах, для которых я по юности был "нэмюжик", то ли какое-то несовпадение темперамента и мироощущения, а в этот безмерно колоритный многоярусный мир меня никогда не тянуло. Среднюю Азию, Дальний Восток, Крайний Север я узнал гораздо раньше, чем Кавказ, но в последний год миссию "если гора не идёт к Варандею, то Варандей сам должен пойти к горе" взял на себя rumata_anton и его проект "Неизвестная Россия". Ещё осенью я рванул из Сибири на Кубань покататься с ними по Апшеронской узкоколейке, ну а зимой как-то родилась идея отправиться в другой их классический выезд - в Чечню.

Друзья и родичи, далёкие от путешествий по России, из-за таких моих намерений, конечно, переволновались. Да и все знакомые путешественники в один голос советовали начинать познавать Кавказ с более ментально-близких республик. Контекстная реклама и вовсе приспамила "Ищете погреб или подвал?", и пожеланием удачи в грядущей поездке стало "Не погреба, не подвала!". Но где-то как-то я и до поездки знал, что в Чечню люди ездят уже не первый год, и возвращаются почти всегда в восторге. К 4-дневной программе "Неизвестной России" я добавил ещё пару дней на самостоятельное знакомство с Чечнёй и примерно столько же на Ингушетию, а из Северной Осетии посетил показанные в прошлых частях Беслан и Моздок. И сегодня расскажу не про аспекты и места, а про сам ход поездки.

Последнее путешествие благословенных доковидных времён я завершил поздней осенью 2019 года в Домодедово, куда прилетел из Владикавказа после автостопного броска с холодных плато Восточной Турции. Теперь я летел во Владикавказ из Домодедово над ранней весной Подмосковья:

2а.


Средняя полоса, или как говорят на Кавказе - Россия, провожала меня странными знаками:

2.


Иногда из бескрайней равнины проступали города. Вот например Новомосковск - станции Промгипсовая с соответствующим заводом:

3.


А вот однозначно Воронеж с его водохранилищем, и даже более конкретная его часть - Сектор Газа от Вогрэсовского моста до Чернавинской дамбы:

4.


Но если над Средней полосой светило яркое тёплое солнце, то на горах Кавказа лежала мгла, сквозь которую едва проступали вершины. Юг встретил холодом, сыростью, ветром, но при этом - изумрудно-зелёной травой.

4а.


На трапе я по привычке сфотографировал аэровокзал, и аэропортовские работники тут же начали орать мне, что этого делать нельзя. Наверное, пятую часть пассажиров моего самолёта составляли туристы: то ли длинный язык Эрдогана, то ли реальная вспышка ковида обернулись закрытием Турции, и люди, отчаянно нуждавшиеся в дооооооозе чего-нибудь не среднерусского, массово рванули на Кавказ. На выходе из аэровокзала толпа рослых таксистов зазывала пассажиров в Тбилиси - Грузия тоже открыта, но зачем мне Грузия, в которой нельзя посидеть в ресторане?
В итоге я доверился какому-то жучку, который называл близлежащий Беслан - Бестаном, на любые уточнения заводился "Ты что, думаешь, я тебе врать буду?" и в упор не желал понять, какая ещё трасса на Моздок нужна мне. За 200 рублей он отвёз меня и высадил буквально в чистом поле на трассе "Кавказ", да ещё и направление показал на Нальчик. Через несколько секунд, однако, рядом материализовался другой таксист и, выслушав меня, предложил за 200 рублей отвезти к остановке маршруток Владикавказ-Моздок. Провёз он меня от силы полкилометра, по дороге заправился и вдобавок пытался зажать 100 рублей, но зато на остановке, где он меня высадил, буквально 5 минут спустя меня подхватила моздокская маршрутка.
Про тоскливый Моздок с его богатой историей, которую в теории узнавать интереснее, чем на местности, я уже рассказал.

5.


А главной радостью тут стали осетинские пироги - огромные и по выходе из печки раскалённые до жидкости, заключённой в тугое, но тающее на зубах тесто. Я взял два пирога - классический цахкараджин (с сыром и листьями свёклы) и сезонный давонджин (с сыром и черемшой), и хватило их мне на ужин, завтрак и обед.

6.


Первые два прошли в отличной и недорогой гостинице "Люис", последний - в маршрутке. Осетино-ингушский конфликт с сотнями убитых был тридцать лет назад, но логистику осложняет и ныне. Из Владикавказа в Моздок маршрутки и частники ездят не прямой дорогой через предместья Назрани и Малгобека, а кружным путём через узкий Моздокский коридор. Из Моздока же в Назрань ходит единственная, да при том крайне ушатанная маршрутка в 13:00, два с половиной часа пробирающаяся к родной республике разбитыми просёлками и петляющая по её сёлам. Первое село, что характерно, называлось Вежарий, и тут можно вспомнить, что по-славянски "вежа" - это башня. В целом же в Ингушетии всё стало иначе с первых же минут:

7а.


Гигантские мечети, крепкие кирпичные дома, женщины в платках и длинных чёрных юбках, мужики в серых папахах и цветных тюбетейках, неизменное "поехать в Россию" в речи - следующие десять дней лишь русский язык надписей напоминал о том, что я НЕ за границей. Да и кавказское гостеприимство оказалось вовсе не пустым звуком - покинув маршрутку на трассе у въезда в Назрань, я шёл по обочине, а рядом то и дело останавливались машины и водители-ингуши спрашивали, не нужно ли мне чем-то помочь. В конце концов я стал перебегать дорогу и, не успев затормозить, в прямом смысле слова сел в лужу. Оказавшийся рядом пожилой интеллигентный ингуш вынес мне канистру с водой помыть руки (одежду я, как ни странно, почти не испачкал - удар принял на себя рюкзак) да предложил отвезти до гостиницы, и не оставил это намерение и после моих положенных трёх отказов. Видя, что светлого времени мало, я сделал вид, будто гостиница у меня рядом с краеведческим музеем.

7.


В итоге за остаток вечера я посмотрел музей, удивившись тому, как рьяно ингуши теперь выстраивают свою идентичность, где есть место и амазонкам, и шумерам. Дальше - погулял по центру Назрани и поужинал национальной кухней в холодном, неуютном кафе "Из тьмы веков". Не дозвавшись яндекс-такси, я попросил в продуктовом магазинчике телефон местного таксиста, и тот отвёз меня таки в мою гостиницу "Бейни", причём цену в начале озвучил, но денег в конце - не взял. Хозяйка гостиницы вышла не сразу - ей надо было завершить вечернюю молитву, зато когда вышла - успела много рассказать мне о том, что их фамилия (клан) Мирзабековых происходит из горного селения Бейни, и о том, как судьба пошвыряла их между округой Владикавказа, Казахстаном, Ташкентом, Чечнёй и наконец Назранью. Сама же гостиница оказалась скорее хостелом, но я спал один в большой комнате. А проснувшись чуть позже рассвета, я увидел, что мир стал другим:

8.


Мгла рассеялась, и в кристально голубом небе от горизонта до горизонта тянулась белая стена Кавказских гор. Вон на кадре выше справа величественный Казбек (5033м), а левее, за ведущим в Грузию Дарьяльским ущельем - Мят-Лом, священная ингушская Столовая гора (3003м), на которую десять дней спустя нам ещё предстояло подниматься. Левее виднеется Цей-Лом (3171м), "ингушский Олимп", а под ним - Магас с его 100-метровой башней, этакий "ингушский Дубай районного масштаба". А на кадре ниже, на фоне гор Осетии и Кабарды - сама Назрань, колоритный, но не слишком уютный город, впечатляющий обилием новых мечетей:

9.


В Магас в тот день я не успел, и так и лазал всё утро по бескрайним предместьям Назрани, где есть и русская крепость 19 века, и заброшенная водяная мельница, и средневековый мавзолей в степи, к которому меня совершенно бесплатно отвёз ингуш из древнейшей фамилии Хамхоевых - руины его башенного аула Хамхи я ещё покажу в горах.

10.


Он же посадил меня на маршрутку к аэропорту Магас - вопреки названию, находится таковой не в Магасе, а в Сунже, буквально на противоположном конце равнинной части Ингушетии. Сюда прилетали на выезд "Неизвестной России" две девушки из Москвы, и вот нас троих встречал Мага - роскошный чеченец с чёрной бородой и чёрным кадилаком.

11.


Так начинался мой выезд с "Неизвестной Россией". Последняя зарождалась давным-давно как личный блог rumata_anton Квитанцева, катавшегося по стране и коллекционировавшего колоритные особенности её регионов. Затем вместо блога образовалась группа вконтакте, цитировавшая уже разных блоггеров, в том числе и меня иногда по пять раз на дню. Следующий шагом Антон решил попробовать через виртуальную группу собрать группу реальных людей да скинуться на тепловоз по Апшеронской узкоколейке, и год за годом этот опыт начал набирать обороты - теперь "Неизвестная Россия" возит по всей стране. Ко многим её маршрутам я приложил руку, а из планов на лето хотел бы отметить в первую очередь БАМ, программу по которому частично разрабатывал САМ и хочу теперь к ней присоединиться в паре пунктов. Классической турфирмой, однако, "Неизвестнач" вполне сознательно так и не стал, и даже говорят здесь не "экскурсия" или "тур", а - "выезд". Скорее это клуб по интересам, где люди объединяют усилия для комфортных путешествий по необычным местам. И программы "выездов" почти всегда нестандартны - с транспортной экзотикой, действующими заводами, визитами к местными самородкам и многим другим. В последнее время к культурной программе прилагается мерчик - в Чечне это были открытки, магнитики и редкие марки:

12. фото Татьяны Ходаковой.


Чечня у "Неизвестнача" выезд чуть менее классический, чем Апшеронка, и всё же - один из самых популярных: только в 2021 году они везут сюда 4 раза. Повторить маршрут, который я дальше опишу, можно будет 27-30 мая, по цене от 15500 до 19250 рублей (чем раньше, тем дешевле) без дороги. Большая часть нашей группы прилетала в Грозный, и только мы втроём неслись туда трассой "Кавказ".

13. фото Татьяны Ходаковой.


Нашими проводниками по Чечне стали гид Ксения и водитель Мага. Ксения знает Кавказ глубоко и давно, и знакомила нас не столько с его пыльной историей, сколько с живой современностью. Да и руководила группой непринуждённо, но мастерски - особенно в том, сколько времени заложить на каждую из остановок. Мага же и вовсе грозненский старожил, чеченец до мозга костей, и при том с отменным чувством юмора. На горных дорогах он по факту становился вторым гидом, и узнал от него о нюансах жизни в Чечне я не меньше, чем если бы ездил в те дни автостопом.

14.


Группа получилась большая (18 человек), но подобрались в ней, как специально, люди умные и, что ещё важнее - хорошие: такого внимательного и уважительного отношения друг к другу я не помню ещё ни в одной турпоездке. Домом на все 3 ночи в Чечне для нас стал грозненский отель с то ли итальянским, то ли уральским названием "Парма", где были уютные 2-местные номера, бесплатный чай в коридоре и честный шведский стол с утра. Номера запомнились необычной планировкой - удобства у них были на балконе! Само собой, застеклённом, да и выходящим в стороне от чужих окон.

15.


Остаток первого дня мы осматривали Грозный, оказавшийся в центре совершенно таким, как на глянцевых картинках:

16.


А не в центре - бескрайней кляксой пыльного частного сектора, где в воздухе едва заметно пахнет нефтью. Однако хоть в гламурном Сити, хоть среди высоких заборов окраин здесь присутствует зашкаливающий чеченский колорит, возведённый в степень Рамаданом. И ничего, совершенно ничего не напоминает о недавних страшных войнах, кроме рассказов самих чеченцев - в отличие от таджиков или карабахских армян, о былом они рассказывают охотно.

17.


Ужинали в ресторане "Жижиг-Галнаш", названном по главному чеченскому блюду. Вот она, суровая пища воинственных горцев - шмат варёного мясища без малейших специй, пшеничные или кукурузные галушки, плошка бульона и жгучий соус из чеснока. После ужина я поехал в гостиницу, а большая часть группы - играть в ЧГК с местными знатоками и кататься по ночному Грозному, в том числе - на смотровую площадку "Лестница в небо".

18.


На второй день мы отправились в Ичкерию - с 1990-х это слово звучит зловеще, но обозначает всего-то историческую область, среди прочих уголков Чечни во все века игравшую роль своеобразного флагмана. Её "столица" - Ведено, в прошлые двести лет база обоих Шамилей, а теперь - просто колоритный райцентр. Сюда мы заехали на базар, ну а я ещё и пробежался вдоль русской крепости:

19.


Грозный стоит на равнине, которую тут колоритно называют "плоскость", Ведено - в живописных предгорьях, ну а дальше, за аулом Харачой, где жил "чеченский Робин Год" абрек Зелимхан, мы начали подниматься на горы:

20.


В которых спрятано бирюзовое озеро Кезеной-Ам - известнейшая достопримечательность Чечни. Дальние горы - уже в Дагестане, а за кадром остался огромный дом отдыха на берегу, где мы обедали шурпой и хингалашем - сладкими лепёшками с тыквой.

21.


От Кезеноя мы поднялись в Хой - древний аул, где жили стражи чеченских границ. Со времён депортации вайнахов в 1940-е годы он заброшен, но недавно его подняли из руин. Такой "реставрации по-китайски" тут рады далеко не все: Ксения называла Хой не иначе как "уже не древний город". Но даже новоделом он смотрится колоритно, и к тому же рядом сохранилось древнее и совершенно подлинное кладбище.

22.


Спустившись на плоскость, вечер мы посвятили городам-спутникам Грозного, каждый из которых теперь строит свой "сити" и огромную мечеть. "Гордость Мусульман" в Шали, например, считается теперь крупнейшей мечетью Европы, и я совсем не удивлюсь, если окажется, что это крупнейшая культовая постройка России.

23.


А мечеть Аймании Кадыровой в Аргуне впечатляет футуристичностью облика и подсветки:

24.


На ужин снова был жижиг-галнаш - только не в кафе, а дома у Маги где-то на окраине Грозного. И для его немалого семейства накрыть стол на 20 гостей - легко. Сам дом же продолжает строиться, и Мага вспоминал, как в 2004 году продавал неразорвавшуюся ракету с вертолёта, которой военные зачем-то пробили ему крышу и стены.

25.


На третий день наш путь лежал в не менее легендарное Аргунское ущелье. Но сперва мы заехали в Урус-Мартан, где в обычном дворе частного дома находится Донди-Юрт - удивительный музей камней и древностей, что собирал Адам Сатуев по прозвищу Донди прямо во время Второй Чеченской войны. В процессе превратившись из лихого милиционера в доброго и мудрого аксакала:

26.


В Аргунском ущелье поесть толком негде, и Ксения собрала для нас сухие пайки. Включив туда ряд ближневосточных продуктов, которые в России завозятся только в Чечню - например, безалкогольное пиво "Барбикан" из Дубая. Тем и пообедали мы в самом узком месте ущелья у встроенных в грот Ушкалойских башен:

27.


В райцентр Итум-Кали мы заехали ненадолго - часть группы послала отсюда домой те самые открытыки с теми самыми марками, а я сфотографировал местный отреставрированный замок:

28.


За Итум-Кали мы добрых полчаса стояли на погранпосту - впереди всего лишь погранзона, куда гражданам России достаточно паспорта, но проверяли нас словно на настоящей границе. Там дальше нет жилых аулов - лишь глухая пустая дорога, проложенная ещё сепаратистами Ичкерии в 1990-х годах. Она ведёт в Цой-Педе - город мёртвых, святыню ещё доисламской Вайнахии на узком мысу рек Чанты-Аргун и Малхиста, с которого видны ледяные вершины Грузии (в кадре) и Ингушетии. Мавзолеи сливаются с камнями, как и руины аулов, развешанные по окрестным горам, а следит за всем этим одинокая древняя башня да бинокли погранзаставы у подножья.

29.


На обратном пути я надеялся пофотографировать ущелье, но вместо этого просто отрубился и уснул - наверное, вайнахам эти горы придают сил, а вот я, напротив, дважды возвращался с этих гор в каком-то полусне и рассеянности. В Грозном же нас вместо жижиг-галнаша ждали роскошные кавказские шашлыки, на приготовлении которых тут специализируется целая улица:

30.


Последние пол-дня мы снова осматривали Грозный. Съездили к Английскому замку - пожалуй, самому интересному зданию города и одному из последних не восстановленных после войны:

31.


Сходили на Беркат - гигантский восточный базар в бывших цехах завода "Красный Молот", и там же пообедали каким-то странным галнашем, где вместо мясища была куриная нога (курица, впрочем, размером не сильно уступала страусу), а вместо жидкого чесночного соуса - густой, как пюре, луковый.

32.


Свободное время я использовал на то, чтобы сходить в близлежащий музей. Там было много этнографии и милой старины, но отдельным впечатлением стало то, как преподносится ныне чеченская война - немногословно, безоценочно и без малейших попыток оправдать разрушение города.

32а.


Попрощавшись с Ксенией, Магой и большей частью группу на парковке "Грозный-Сити", в компании своего соседа по номеру Саши я съездил в Старопромысловский район, на самую глухую окраину Грозного к первой скважине Чечни.

33.


Ну а вечером у мечети "Сердце Чечни" меня ждала верная Ольга, примчавшаяся из Москвы автостопом - дальше гулять по Кавказу нам предстояло самим. Новым "портом приписки" стала квартира в центре Грозного, близ площади Минутка - один добрый чеченец пускает туда на пару-тройку дней разного рода путешественников. Каучсёрфинг тут, правда, со своей спецификой - например, по квартире нельзя ходить в шортах, а уж тем более - обниматься или держать за руки. Первыми нашими соседями были молодой узбек из Оша и русская мусульманка из Иркутска, увлечённые друг другом, религией и длящимся уже не первый год путешествием. Позже их сменила хипповского вида пара из Питера. Ну а мы с Ольгой первый самостоятельный день посвятили окрестностям Грозного - например, местному "скансену" в селе Герменчук:

34.


Зиярту (святыне) самого чтимого в кадыровской Чечне проповедника-пацифиста Кунта-хаджи Кишиева близ Ведено:

35.


И старинному Чечен-Аулу в предместьях Грозного, от которого народ нохчи и стал для русских чеченцами. Здесь вновь нам повстречался добрый человек, который покатал нас на своей машине по окрестным холмам и лесам да отвёз бесплатно в Грозный. Так что кавказское гостеприимство - не миф, а уж вдвойне - во время Рамадана, когда мусульманам особенно важно делать добрые дела.

36.


На следующий день мы вновь отправились в Аргунское ущелье. В открывающем его райцентре Шатой обнаружилась ещё одна русская крепость:

37.


Но нашей целью был самый глухой и далёкий чеченский райцентр Шарой (вернее, райцентр тут соседний Химой, но район Шаройский), куда и отвезли нас автостопом весёлые Али и Адам - их предки были оттуда родом, после депортации осели на плоскости, в расказаченных столицах за Тереком, и вот теперь ехали они к какому-то дальнему родичу в почти опустевший аул Хакмадой починять проводку. Это Али и Адам умели явно хорошо - незадолго до нашего знакомства они вернулись в Чечню аж из Диксона. В целом же безработица и бедность, преобладание на улицах женщин да рассказы мужиков о работе "в России" добавляют Чечне ощущения постсоветской заграницы.

38.


Сам Шарой оказался потрясающе красивым аулом среди глухих гор, украшенным новодельной (вернее, поднятой из руин) вайнахской крепостью. С гор дул ветер - мощный, но очень тёплый, и видимо перетекавший через хребет из Грузии. Мы же по Шарою полчаса гуляли, а полтора часа пили чай в пока не достроенном доме у местной жительницы Халисат, рассказавшей нам многое - от горских преданий до воспоминаний о том, как она вместе с односельчанками встречала развернувшую огнемёты на соседней горе российскую армию...

39.


Последний полный день в Чечне мы поехали не в горы, и даже наоборот - "на плоскость", в казачьи станицы за Тереком, где чеченцы стали массово селиться лишь с 1960-х годов. В райцентре Шелковская, где пруд шёлковой фабрики молва превратила в озеро на Шёлковом пути, есть даже новая церковь. А в ней повстречалась нам русская женщина с выплаканными глазами, много успевшая рассказать о том, как страшно жить тут было в 1990-х. Но теперь - тишь да гладь: машина, на которой они с мужем приехали в храм, стояла у его ворот с дверями нараспашку.

40.


На близлежащем хуторе Парабоч мы таки угодили в подвал - правда, музейный, под 200-летним особняком армянского шелкозаводчика, позже ставшего поместьем дальней родни Лермонтова.

40а.


Главным, однако, русским земляком в Чечне считается Лев Толстой, современный и первоклассный музей которого находится в другой станице Старогладовской. Станицы запомнились мне обилием старых домов и какой-то более расслабленной, более мягкой атмосферой - войны проносились здесь быстро, в отличие от предгорий и гор, где к началу 21 века не осталось ни единого целого дома.

41.


Ну а на следующее утро мы покинули Чечню, направившись в соседнюю Ингушетию. Две республики долго, до 2018 года, делили Сунженский район, и за Чечнёй остался Серноводск - бальнеокурорт, воду и лимонады из которого чеченцы (особенно с наступлением темноты в дни Рамадана) пьют кубометрами.

42.


А вот город Сунжа, до 2016 года бывший крупнейшей в России станицей в обиходе по сей день остающийся Орджоникидзевской или Слепцовской - это уже Ингушетия. Приехав на автовокзал, мы увидели автобус до села Алкун, которым было бы крайне удобно уехать, и с досадой поняли, что на знакомство с Сунжей у нас ровно полчаса. Но пожилой таксист-ингуш за эти полчаса успел провезти нас по всему городу и взял за это по-божески 200 рублей.
До конца "нулевых" Орджоникидзевская оставалась русским центром Ингушетии, но больше главного в республике православного храма меня впечатлила стерегущая его стена:

43.


На карте Ингушетия имеет форму молодого полумесяца, выемка которого - спорный с Осетией восток Пригородного района. Там находится село Тарское - в прошлом Ангушт, от которого галгайцы стали для русских ингушами. При этом в Джейрах, столицу Горной Ингушетии, из Назрани ездят через Владикавказ (старательно избегая в пределах Осетии остановок), а мы решили подниматься в горы по Ассинскому ущелью, целиком проходящему в пределах республики. Алкун - самое верхнее село, куда и тарахтел сунженский ПАЗик. Дальше к нашим услугам был только автостоп, но на Кавказе это не проблема.

44.


Ребята на чёрной бэхе ехали откуда-то снизу в горы лишь для того, чтобы набрать воды из родника. От родника полкилометра до заставы, где проверяют паспорта на въезде в погранзону, а оттуда ещё с километр до башенного комплекса Таргим и руин христианского храма Альби-Ерды. Так началось моё знакомство с Горной Ингушетией, которая с первых минут оказалась зрелищнее, чем Горная Чечня. Но то немудрено: в Чечне были Кавказская война, депортация и две Чеченские кампании, а в Ингушетии - только депортация, и соответственно здесь уцелело многое из того, что в Чечне теперь лишь поднимают из развалин. Но горные аулы так же малолюдны, и с этой стороны автобусы не ходят, потому что от Алкуна до предместий Джейрах на полсотни километров нет ни одного села.

45.


Промокнув под дождём, мы поймали джип с парой очаровательных туристов из Питера и обаятельнейшим бородатым гидом, предки которого бежали из Дагестана в Грузию от кровной мести, а родители - из Грузии в Осетию от национализма и нищеты. Он довёз нас в Армхи - курорт в предместьях Джейраха, в окрестной глуши впечатляющий не меньше, чем тот бар из фильма "От заката до рассвета". С той разницей, что Армхи - место семейное и всесезонное. Вот он целиком с другой стороны ущелья - внизу собственно "Армхи", выше отель "Чайка" с бассейном, на самом верху ресторан и ещё один крытый бассейн, а между ними канатная дорога, горнолыжная трасса и грунтовый серпантин, по которому курсирует выполняющая роль внутрикурортного шаттла "Нива". Я бронировал домик на дереве, очаровавший меня на сайте курорта, но мокрыми да продрогшими нам там ночевать совершенно не хотелось. Однако в "Чайке" нашлись свободные номера, а по случаю Рамадана ингуши ещё и делали на них скидку в 30%, и один из таких номеров стал нашим домом в горах Ингушетии. Питались мы пайком с колбасой, лепёшкой и кексами, который нам подарили чеченцы на трассе - в основном они раздают такие турецким дальнобойщикам, неделями ждущим своей очереди у трасс из-за обвалов на Военно-Грузинской дороге. Пили же и вовсе воду из под крана, которая поступает сюда прямо из горных ключей. Словом, курорт Армхи - действительно прекрасное место:

46.


У "Неизвестной России" есть свои выезды в Ингушетию - отдельные или с Северной Осетией вместе. Но по датам они с моими планами не совпадали (хотя в эти же дни проходил выезд по Осетии), и нам с Ольгой оставалось довольствоваться лишь экскурсией от отеля. Сопровождавшейся мелким шулерством: в теории она стоит 7000 рублей за "Газель" (а нас в группе набралось шестеро), а на практике - 9000, так как не входит в неё самый зрелищный башенный комплекс Эрзи, куда водят за отдельную плату. Но в общем о деньгах забываешь, когда вокруг ТАКАЯ красота - попробуйте только посчитать, сколько башенных комплексов вы тут видите, помимо самого Эрзи!

47.


Эрзи славится своим пучком из 9 боевых башен. А вот в Эгикале боевая башня лишь одна, зато жилых и полубоевых - полсотни. С Эгикала виден Таргим, от Таргим видны Хамхи, а 30 километров через Цей-Ломский перевал вмещают ещё десяток менее крупных башенных комплексов.

48.


За той развилкой, с которой мы уезжали днём ранее под дождём, спрятан Тхаба-Ерды - храм из тех давних времён, когда вайнахи были христианами.

49.


А самая дальняя точка почти всех экскурсий - Вовнушки с пучком башен, вырастающих прямо из скалы.

50.


За Вовнушками Ингушетия не заканчивается, дальним краем выходя почти что к Цой-Педе. Там нет дорог, а вот башен и замков - всё так же немерено. Но мы поехали обратно, и в чистом небе проступил тризубец Цей-Лома:

51.


Однако нашей целью следующего дня стала соседняя Столовая гора (Мят-Лом), возвышающаяся прямо напротив Армхи - за 10 дней с неё сошёл весь снег... Справа виднеются башни знакомого нам по началу рассказа селения Бейни (отнюдь не единственные в поле зрения), а от них ведёт долгий (больше километра вверх и 10 километров по горизонтали) подъём на кажущуюся плоской вершину:

52.


Армхи организует трансфер до Бейни за 1000 рублей - причём в эту стоимость входит в обратная дорога с вызовом машины по телефону администратора. Поход на гору же занимает целый день, и если начать подъём в 9 утра - успеешь только до древнего языческого храма Мят-Сели:

53.


Подъём на вершину, с которой видны Военно-Грузинская дорога, Тарское, Владикавказ, Магас и Назрань - дело ещё на пару часов в одну сторону, но с гребня Столовой горы я понял, что над плоскостью висит густая дымка, и счёл мутные виды не стоящими пути на самый верх. Поэтому мы просто погуляли по вершине, любуясь игрой солнца на феерии скал и зубцах Цей-Лома:

54. фото Оли


На утро вновь испортилась погода, и на маршрутке из Джейраха мы спустились в Магас - столицу Ингушетии, построенную в чистом поле на рубеже веков. Но после горной сказки он показался нам убогой декорацией с безлюдными улицами и домами едких цетов. Кроме, разве что, 100-метровой Башни Согласия, представляющей собой необычный вертикальный музей.

55.


На трассе "Кавказ" между Магасом и Назранью мы поймали машину, которую вёл интеллигентный чеченец, говоривший по-русски п

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив