Кастовое сознание

sapojnik — 05.02.2013 В советских вузах традиционно учились дети разных народов из так называемых «стран народной демократии» или просто дружественных СССР. Вот с нами в МГУ на первом курсе училась, например, натуральная индуска. Из Индии!

Звали ее Кунал Шах, и поговаривали, что она из какого-то знатного рода и чуть ли не из высшей касты. Что представительница высшей касты забыла на психфаке МГУ – бог весть; однако Коша (так мы ее довольно быстро, для простоты, стали называть) нисколько по виду не тяготилась пребыванием в столице первого в мире государства рабочих и крестьян (дело было, как вы понимаете, еще в 80х прошлого века), а также не проявляла никакой сословной спеси или высокомерия; наоборот – это была чрезвычайно шустрая, живая и бедовая девчонка, что называется, своя в доску.

И при этом, как ни странно, еще и умная! В частности, поражали ее успехи в освоении русского языка. За каких-то полгода она не только выучилась болтать по-нашему без умолку, но и освоила разные заковыристые выражения, применяя их к месту и вовремя. Причем я сейчас говорю не о том, о чем вы подумали, а, например, о таком: «это вам хухры-мухры!» Представляете – услышать про хухры-мухры от чистопородной кшатрии, или брахманши, или как там, к лешему, их высшие касты называются? Финиш!

И вот однажды, помню, ехали мы куда-то вместе с Кошей в одном троллейбусе. Кажется, из одного учебного корпуса в другой перемещались. А я уже тогда, в 17 лет, был очень подкован в политическом отношении. Следил за событиями в мире, в частности, периодически просматривал программу «Время» (интернета тогда еще не было). И потому знал о страшной трагедии, случившейся в Индии как раз примерно в то время: около индийского города Бхопал взорвался химический комбинат, принадлежавший американской компании «Юнион Карбайд», ядовитое облако накрыло город, и погибло чуть ли 20 тысяч человек. По советскому телевидению тогда очень много говорили об этом, дежурно проклиная осатаневших от жажды наживы американских толстосумов (до нашего Чернобыля оставалось меньше года).

Ну я и решил, что надо как-то нашей Коше выразить сочувствие – все-таки вон какая у нее на родине национальная трагедия! Наверняка она переживает. Только как сказать, чтобы не задеть ее чувства, не растравить раны? А сказать надо – пусть знает, что мы тут тоже – не козлы бесчувственные, все знаем, все понимаем…

Словом, еще не особо соображая, как к этому делу подступиться, я начал, благо, в троллейбусе было немного народу:

- Коша… э-э… я вот знаю, что у вас сейчас такая трагедия… ты не думай… мы вот… эта… все тебе сочувствуем и все такое…

- Какая трагедия? – неподдельно удивилась Коша.

- Ну, как? – совсем смешался я. – Ты что ж, не знаешь?! У вас там, в Бхопале…

- А, это! – как-то совсем легкомысленно отозвалась Коша. – Бхопал? Да что тут…

И тут она тревожно уставилась на меня своими пронзительными черными глазами. И явно обеспокоилась:

- А ты что, переживаешь, что ли, из-за этого?! – вдруг спросила она меня.

- Я?!

Я был совсем сбит с толку. И начал мямлить:

- Ну, Кош, а как же? Все-таки 20 тысяч человек, одним махом… Это ж какая трагедия-то, а? Ты, наверно, и сама потрясена, это ж твои… эти… соотечественники…

Наша Кунал Нираджановна (был у нас и такой, совсем уж русифицированный вариант ее имени) теперь уже выглядела явно озабоченной. Но, как я с удивлением догадался, причиной этого стала не трагедия в Бхопале, а я сам. Вообще, у нее была репутация девчонки с добрым сердцем. Вот и сейчас – ей явно стало жалко, что ее товарищ и друг страдает по такому, на ее взгляд, незначительному поводу. Я видел – она очень хочет меня утешить, и потому особо тщательно подбирает русские слова:

- Ну, Лёша, что ты так… Не надо! Понимаешь, те люди… знаешь, они ведь были… ну, те, которые погибли… они были…

Тут обычно стремительная Коша задумалась на целую минуту, вспоминая – и просияла, когда вспомнила, наконец, правильное русское слово:

- Понимаешь, те все люди были НЕИНТЕЛЛИГЕНТНЫЕ!

И она снова улыбалась мне своей озорной улыбкой, уверенная, что небольшое недоразумение полностью разъяснено и я теперь должен успокоиться.

Я малость охренел… и действительно успокоился, хотя историю эту помню до сих пор.

Кажется, вся эта история – яркая иллюстрация того, что можно назвать «кастовой психологией», «кастовым сознанием». Коша ведь на самом деле была очень доброй, отзывчивой девчонкой. Просто, похоже, в том далеком моменте она действительно, совершенно искренне не понимала, из-за чего ей, собственно, переживать. При том, что если бы любого из ее однокурсников, к примеру, сбила бы машина, она бы точно расстроилась и, наверно, заплакала бы.

Почему я все это вспомнил? А потому, что, читая комментарии к своему посту о Сталинградской битве, то и дело как бы слышал незабвенную Кошу.

Представления наших «патриотов» о ВОВ – наилучшее подтверждение наличия «кастового сознания» у нас, в среде простых российских обывателей. Говорим, к примеру, о соотношении потерь в Сталинградской битве: даже по Кривошееву выходит, что «эпохальная победа» достигнута при потере Советской армией 1,1 млн. чел., а гитлеровцами – 0,84 млн.

Спрашиваю – что ж это за победа такая? А ну и что, - отвечают мне не раз и не два. – Ну да, больше потерь у нас. И на Курской дуге, хоть там немцы наступали на 8 полос тщательно подготовленной обороны – тоже потери выше у нас. Но это пустяки!

И мне начинают азартно объяснять: понимаешь, у немцев ведь были кадровые дивизии. Ну? – а мы их выбивали! Подумаешь, что гибли при этом! Зато у немцев кадровых вояк меньше оставалось! Ну, а когда они у них вообще кончились – тут у нас дело и пошло…

Та же Коша в чистом виде. 1,1 млн. под Сталинградом – это были «неинтеллигентные», оказывается. Чего их жалеть? Колхозники, поди, все. Все равно передохли бы в своих колхозах. А так хоть польза какая-то была от их гибели – обменяли двоих-троих на одного Фрица или Ганса. Стратегия!

Самое дикое, что в итоге ЭТИ ЖЕ ЛЮДИ называют МЕНЯ «русофобом» и «человеком, презирающим свой народ». За что? За то, что мне непонятны такие «размены». Я не понимаю, чем тут можно гордиться.

Я действительно не понимаю – а ПОЧЕМУ, собственно, надо было «разменивать» наших «неинтеллигентных» в соотношении 3 к 1 или 6 к 1 на фрицев. Более того – я и подавно не понимаю, почему наши «патриоты» считают это дело совершенно естественным! Немцы потеряли за всю войну именно на поле боя 4 млн. солдат, мы (если оставить кривошеевские бредни) – 17-18 миллионов солдат. И давайте теперь плясать и гордиться великой победой.

Я вижу в этом великолепное отмахивание рукой представителя «высшей касты»: Оставьте! Какие 17 миллионов? Бросьте, они ж были все неинтеллигентные люди. Давайте поставим им памятники и будем бросать в воздух чепчики, гордясь СОБОЙ!!

Мне жалко их. Мне жалко себя – потому что я сам такой, неинтеллигентный. И я вовсе не считаю, что нас надо было (и надо БУДЕТ!) бросать на убой в соотношении 3 или 6 к 1.

А почему – ответьте мне – почему фрица надо менять на троих наших? Чем он лучше?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив