"Картина была потрясающая!"

Императрица Мария Фёдоровна сделал несколько шагов вперёд. Мы вплотную шли за нею, не опуская порфиры, левая рука у меня замерла, и я уже её не чувствовал. Государь придвинулся на несколько шагов, и они приветствовали друг друга, поцеловались. Волнение с двух сторон несомненное, но я почему-то с его стороны ожидал большего. Императрица Александра Фёдоровна и Мария Фёдоровна поцеловались, но руки Александра Фёдоровна не поцеловала.

Перед тем, чтобы надеть порфиру, нужно было оправить цепь Святого Андрея, затем порфиру завязать кистями на груди. Государь сам не мог справиться, нервно подошёл Владимир Александрович и стал завязывать и оправлять цепь, но толку не было, и конца не было этим стараниям. Кончилось тем, что Владимир Александрович сломал одно из звеньев цепи, и оно упало на пол... Императрица Мария Фёдоровна едва сдержала глухой крик и покачнулась, но звено было поднято, и наконец всё приведено в порядок. Она стояла, облокачиваясь на мою левую руку, и так почти всё время.

Великий князь Владимир Александрович особенно раздражал всё время своею суетой…

Впереди, перед Государем, стояли граф Милютин, Набоков, Делянов, Стояновский, Саломон, последний стоял удивительно. Стояновский чуть не потерял штанов, с Набоковым и князем Салтыковым сделалось дурно… Шувалов, казалось, дремал под сению государственного знамени. Гринвальд застыл на часах. Иностранный «зверинец» отличался разнообразием, все стояли внимательно. Мои глаза встречались то и дело с стоявшим насупротив Муравьёвым (Н.В.), что-то вызывающее в его выражении. Сипягин стоял умиленный, Филиппов – невозмутимый, Победоносцев – безмятежный Кащей с лицом цвета пергамента и выражением недобрым. Эстрады были полны необычной для Успенского собора публикой…

Закрытие Царских дверей перед причастием Государя объяснили мне интригой придворного духовенства. У них счёты с митрополитом… Так ли, не знаю, но теперь всё основано на личных счётах и всё возможно.

Я глядел на императрицу Марию Фёдоровну с чувством умиления. Мне было приятно, что за мною рядом граф Арсений Кутузов, а не кто другой из придворных.

С площади доносились гул и движение; вот послышался звон, и раздались пронзительные звуки роговой музыки (это новость); в соборе всё задвигалось, засуетилось. Напротив в несколько рядов стояли сановники; прямо против нас все иностранцы. За ними дамы двора, статс-дамы, фрейлины, и на углу против мощей Святителя Филиппа рядом стояли представители иностранных исповеданий: католики, протестанты, епископ Петербургский в средневековом костюме, с посохом, в тиаре; за ними Барыбек с книгою в руках, по которой он внимательно всё время следит за службой. К удивлению, за ними индийского магараджи жена в необыкновенном наряде и жёны сановников.

Мы почувствовали приближение Государя к собору, но до нас не доходили слова приветственной речи. Раздалось торжественное пение, и вошли в собор Государь и молодая императрица прямо к Царским вратам и затем приложились к Владимирской Божьей Матери. Государь был бледен. Она в красных пятнах, без всяких украшений, на волосах также ничего, она была хороша в этот день, казалась сильно взволнованна, с раздутыми ноздрями и стиснутыми губами. Когда он стал на своё место, она обернулась к стороне императрицы Марии Фёдоровны и бросила в направлении к ней умоляющий взор! Императрица ей также ответила взором, и мне показалось, что это было хорошо…

Когда они вошли, императрица Мария Фёдоровна встала с престола. Начался чин венчания. Я слушал внимательно, сильно возбуждённый, стараясь уловить смысл движения. Жаль, что Палладий говорил не ясно и не внушительно. Чтение Символа веры Государем медленно, с некоторую расстановкой, перекрестился три раза перед наименованием каждого лица Святой Троицы. Читал довольно громко и внятно…

Чтение коленопреклоненной молитвы, уже в венце и на коленях. Читал без выражения и не совсем твёрдо… видимо, не думал о слушателях. Палладий прочёл очень невнятно и дурно…

Государь в венце со скипетром и державою, в порфире стоял смиренно и был, видимо, очень проникнут тем, что над ним совершилось… Я долго всматривался во всё его облачение, напоминавшее времени отдалённые, и мне было отрадно видеть его не в современном генеральском мундире.\

Протодьякон Лебедев (жаль, что не Шаховцев) возглашает полный титул. Государь и императрица сели на своих престолах. Тогда императрица-мать медленно приподнялась с своего престола и стала неподвижно, с выражением истинного величия она словно замерла… В это время косые лучи солнца сквозь узкие окна собора озарили её с ног до головы, и только её. Все остальные оставались в тени. Я невольно взглянул на неё в эту минуту. Картина была потрясающая!

Когда кончили чин венчания и все иностранные принцы по очереди прошли с поздравлениями, первые великие князья Владимир и братья Сергей и Павел, поздравив царскую чету, не подошли к императрице Марии Фёдоровне, но последующие по примеру великого князя Михаила Николаевича уже подходили к ней. Я видел, как её поцеловала великая княгиня Мария Павловна и затем поцеловала у неё руку! Подошли Ксения и Ольга Александровны… Это было особенно трогательно…

Во время литургии сидели мало. «Херувимская» Львова – любимая покойного Государя. Но вот закончен причастный стих. К Государю подошёл архимандрит и громко оповестил, что наступило время. Он сказал эти слова внятно и внушительно. Ещё более стало жаль, что Палладий косноязычен.

Государь и императрица подошли к Царским дверям. Миропомазание. Весь собор замер, и все взоры устремились к Царским дверям… Свершилось. Царь входит в Царские врата в алтарь, в то время как императрица становится у образа Владимирской Божьей Матери… Меня поразило, что Царские врата в это время закрылись (чего бы не следовало и никогда не было), но лично для Государя оно могло быть и лучше… Наступило продолжительное молчание. Не отдаёшь себе отчёта, где находишься и что видишь.

Совершается великое таинство и сила его для верующих необъятная. Это молчание апокалиптическое… Но вот разверзлись врата, и Государь выходит и становится с преклоненной головой перед образом Спасителя, а митрополит, обращаясь к императрице, читает «Верую Господи и исповедую…». Умилительно глядеть было на то, что творилось перед Царскими вратами. Всегда и век «присно». Царь и Царица возвратились на свои места… Я гляжу на него пристально. В венце и в порфире он наклонил голову и нетвердою поступью, в великом смирении, но просветлённый он идёт прямо к императрице Марии Фёдоровне… Та ему навстречу делает несколько шагов, и вот они встретились и посмотрели друг другу в глаза; продолжителен был этот взгляд; выражение его было такое, какое бывает раз в жизни. В нём сказалась сыновья любовь и покорность, и умиление просветлённой души, и приник Государь к руке императрицы-матери и долго и крепко целовал её, потом долго и крепко поцеловал трижды.

За ним подошла императрица Александра Фёдоровна, выражение было то же, что и в начале службы, только пятна на щеке ещё ярче. Они троекратно поцеловались, но руки она не поцеловала. Почему? Если после венчания это могло быть умалением, то теперь, после причастия, когда подходит не Царь, а сын, ей бы следовало бы, мне так кажется…

Эта встреча и этот поцелуй сына и матери, конечно, были самое сильное впечатление дня, сильное и глубоко отрадное… Но служба кончилась. Императрица Мария Фёдоровна первая выходит из собора, у врат которого её ожидает балдахин. Мы поддерживаем её в том же порядке… Вот она вышла на площадь… Оглушительный трезвон, пушечные выстрелы и потрясающие крики «Ура!» встречают и провожают её.
Она кланяется словно каждому отдельно, как только она умеет кланяться, и я чувствовал, что электрическая искра проникла повсюду; и все эти лица вокруг, лица народные, с таким выражением, с такою любовию провожали её взором, не могли оторваться от неё. Она медленно подвигалась, лицо было серьёзно и сосредоточенно, но она старалась улыбаться. Поднявшись на Красное крыльцо, она остановилась и, окинув взором несметную толпу, троекратно поклонилась народу… Ещё мгновение, и она скрылась из глаз и тем же путём чрез залы Кремлёвского дворца прошла во внутренние покои, где остановилась, сняла порфиру и каждому из нас молча протянула руку в знак благодарности…

Я вышел на балкон Кремлёвского дворца, и мне стало особенно грустно, припоминая всё прошлое… Не дождавшись конца и обеда в Грановитой палате, я вернулся домой на Воздвиженку.

Отечественные архивы. 1996. №1. С. 85 – 89.
https://slavynka88.livejournal.com/137799.html

Предыдущие записи блогера :

04.09.2023 — ЧВК Вагнера - взгляд изнутри

03.09.2023 — Случайное фото

01.09.2023 — Индусы подтвердили - американцы были на Луне

29.08.2023 — Ноев Ковчег был найден на Арарате в 1916 году

28.08.2023 — Охота за книгами в СССР: как это было

27.08.2023 — Случайное фото

27.08.2023 — Небесные знамения, которые испугали Русь

Архив записей в блогах:

Социальное государство - это путь к катастрофе.

Вот взять Грецию. Греки прожрали все кредиты и теперь просят у Европы (Германии) ...

Колебалась вместе с генеральной линией партии (с)

via Дмитро Глущук ...

Поглядывайте под капот - вы можете этим спасти кому-то жизнь!

Поглядывайте изредка под капот - иногда Вы можете этим спасти кому-то жизнь! Странная фраза, не правда ли? Но после истории с мужем, что произошла на днях, мне она кажется вполне нормальной. И, что самое главное, я возьму эту фразу за правило! ...В ...

Никому не нужны эти чертовы выборы!

Сегодня один сердитый пенсионер заявил мне, что он не будет голосовать за Путина, потому что все деньги уходят на войну, которая будет "длиться сто лет", а "индексация" пенсий символическая и издевательская. Я не стал спорить, говорить пенсионеру, что индексация была бы точно такой же и ...

Сломанная роза Сулеймание

Наверняка те, кто бывал в мечети Сулеймание в Стамбуле, обращали внимание на одно из надгробий из двух стел на постаменте, одна из которых стилизовано изображает женщину в покрывале, а другая имеет рельеф в виде сломанного бутона розы. А если обращали, то, возможно и задумывались, с ...

"Картина была потрясающая!"

"Картина была потрясающая!"

Оставить комментарий

Популярные посты: