Капитан Волконогов и полюшко-поле. Босх рукой Петрова-Водкина

gipsylilya — 09.02.2025 Фёдор Волконогов начинает без собственного выражения лица. Он едва отличим от прочих пешек, они буквально фигурки с шахматной доски, с одинаковыми круглыми головёнками. И они в своём раю, кстати. Они без шуток счастливы жить, у них всё как на картинах Дейнеки - спорт, дружба, пение хором, танцы, торжество справедливости в отдельно взятой коммуналке (благодаря спорту).

Правда, на деле это не рай. Это сад земных наслаждений.

Фильм начинается почти как "Олайя" Лорки, и даже легионеры и мученики на месте. Шахматная партия началась, и начинается она ровным строем фигурок. Полный порядок. В строю даже есть кони! Хотя мы скоро понимаем, что они тоже пешки.

***

Ход первый. Шахматная пешка выламывается из пешечного ряда, лихо перепрыгивая клетку. Под предлогом унесения папки дел в архив Фёдор выходит со своей клетки и идёт к выходу, по пути запихав больше ненужную папку в подвернувшуюся щель. Впереди у него тоже клетка, но он умудряется проскочить. Теперь он в четвёртом ряду.

Эта шахматная партия безумна. Пешка не движется навстречу врагу - её собственные собратья-фигуры гонятся за ней по шахматному полю. По счастью, в игру может войти совсем немного своих фигур, ведь они сначала съели других своих пешек. Остались без коней. Буквально с места не рвануть на экипаже.

***

Третья клетка, чуть не обернувшаяся клеткой: объятья Дарьи. Фёдора подставляют под удар офицера, или слона, как уж хотите. Но Фёдор вырывается на четвёртую линию.

***

Четвёртая клетка: спуск на первый круг ада. Спуск буквальный, в могилу с такими же пешками. Они мертвы буквально, Фёдор - социально. Спуск как бы временный, чтобы руками поправить трупы - чтобы лучше улеглись. Но того, что Фёдор оказался в могиле, не отменить.

Как и прежде, рыл яму под трупы не Фёдор, но наполняет он. Только теперь вместо рабочего усердия он впервые в жизни полон ужаса.

Реактивный психоз или настоящий визит друга, того единственного, который остался немного дитя, недаром он Малёк. Ужас адских мук ощущается ровно как обычный ужас, в кишках. Фёдор начинает свой побег от ада, и начинает его, уже спустившись на первый круг.

Шахматное полюшко-поле велико, но пешке некуда идти, кроме как вперёд.

***

Пятая клетка. Спуск на второй круг ада. Там холодно и трупы, и обитающая в этом хладе Персефона заботливо передала трупу носки и шарф. Персефона отправляет вполне словесно Фёдора дальше. А мы с Фёдором вспоминаем одно из девяноста восьми его дел, из-за которого он и пришёл сюда, в холод, за надеждой.

На каждом шагу мы с Фёдором будем понимать о Фёдоре больше.

А пока он пытается сбежать от ада и не понимает, что мечется по аду, с пеклом, трупами, чертями. И не понимает также, что он и устраивал ад.

***

Шестая клетка. Спуск на третий круг ада. Здесь ад похож на пустоту. Пустоту смыслов, слов, жизни, усилий, надежд и одежд.

Фёдора почти всё время подрезает офицер, он же слон. Но офицеры косо ходят, и этим можно пользоваться.

***

Седьмая клетка и четвёртый круг. По счастью, у Фёдора меньше кругов, чем у Данте. Лабиринт. Путаница. Запутанность. Иллюзии (привет телепередаче). Но Фёдору угрожает фигура. Пешка вынуждена её побить, отступив на линию назад. А мы видим в его воспоминаниях, где именно у Малька ещё оставалась младенческая чистота.

***

Снова шестая клетка, привет. Как с тебя двинуться вперёд, не отползти опять наискось назад? Не бить бьющую тебя фигуру. Пятый круг ада. Умершая надежда. Неостановимость. Необратимость. Здесь жарко и грохочет. Но Фёдор делает ход вперёд, а не назад. Он всё же делает ход вперёд.

***

Снова седьмая клетка. Это второй ряд, тут ожидаемо пешечка. Только она вроде как своего цвета. Зато, оказывается, ты не своего цвета. Фёдор впервые осознаёт, что буквально пытал людей. Вот прям как фашист. Кто бы мог подумать, но новый круг ада - не ложь, а истина, не иллюзия, а знание. Произнесено пешечкой пешке.

Кажется, впервые мы видим за плечами Волконогова небо. Наполовину.

На каждой клетке мы с Фёдором осознаём проделанное им всё больше. Можно сочувствовать его ужасу. Нельзя сочувствовать ему. Уже никак. Совсем. Кусочек неба, который он получил, выглядит несправедливо. Он должен нырять в смрад, тьму, проноситься под тёмными сводами, не зная покоя.

У Фёдора уже появилось своё лицо. Чем больше страданий и ударов, буквально ударов, он впитал в себя кожей, тем больше у него собственного лица.

***

Восьмая клетка, край. Пешке уже некуда бежать. Офицер торжествует.

Но на краю поля пешка может стать любой, какой захочет, фигурой. И сделать любой, какой захочет, ход.

Небеса за плечами Фёдора прекрасны. Ещё прекраснее, чем были они на седьмой клетке.

***

Пешка выбрала, какой фигурой станет и какой сделает ход. Лицо Фёдора наконец оформляется окончательно. Теперь мы его не просто видим и различаем, но и узнаем.

Мальчик искупал красного коня, мальчик искупил красного коня.

Его ход - выйти из партии. Больше никогда не возвращаться в игру.

Фёдор смотрит вверх. Офицер смотрит вниз. Может быть, Олайя не вознеслась. Но небо видит. А римлянин-консул - нет.

Но партия не закончилась. Под звуки "Полюшка-поля" идут титры.

***

В титрах имена расположены под углом, они углом выползают на экран и углом уползают, и это даёт эффект имён, печатаемых буква за буквой на казённой пишмашинке. И буква за буквой исчезающих.

Титры катятся по карте железной дороги. Каждый конец этапа будет только новым узлом этапа, этап не заканчивается, не заканчивается, не заканчивается, спускается в ад и не заканчивается там, на заканчивается, не заканчивается.

Сохранено