Как я побывал в СССР

germanych — 10.02.2012
Харьков, 1941 год.

Под Новый год люди любят рассказывать о самом интересном, что с ними в прошедший год произошло. У меня как-то в этот Новый год настроения особого не было. А вот сейчас решил рассказать о самом интересном событии, которое в моей жизни произошло в 2011 году.

Я так часто и подробно писал про СССР, что согласно всех законов жанра в этот самый СССР я в итоге должен был бы попасть. Что со мной и произошло. Причём не как-то там фигурально. Это не образ, не «красное словцо». В 2011 году я в самом деле очутился в самом настоящем, аутентичном до самых последних мелочей СССР. Устраивайтесь поудобнее, я начинаю свой рассказ. Дело было так.


Одним сентябрьским погодим днём у меня зазвонил телефон. Вопреки ожиданиям, звонил вовсе не слон, а один мой знакомый, с которым мы познакомились когда-то на ниве, общественно-политических, так скажем, дел. После традиционно-формальных «привет-привет», «как дела» знакомый изложил суть: «Ты не хочешь сняться в фильме?». Я полюбопытствовал, что за фильм. Знакомый объяснил, что сам толком не знает, но в Харькове снимают какой-то фильм и им требуется некто примерно с моей биографией и хорошим знанием реалий кое-каких российских политических объединений. За свою жизнь я снялся в целом ряде телепередач и нескольких документальных фильмах, поэтому само по себе предложение странным не показалось. Последнее время, правда, я чаще отказываюсь от таких предложений, чем соглашаюсь. Правда в данном случае была некая странность. Необычным было то, что речь шла во-первых, о художественном фильме, а во-вторых, о том, что для съёмок надо ехать в Харьков, где якобы построена какая-то специальная декорация.

Не знаю кто как, но я – говорю искренне – никогда не мечтал быть актёром кино. Не знаю уже почему, но именно эта стезя меня никогда не прельщала. Рок-музыкантом в юности стать мечтал, а вот актёром – никогда. Поэтому идея участвовать в съёмках художественного фильма, да ещё в не совсем понятной роли, меня не зацепила. Априорно я решил, что никуда не поеду и сниматься ни в каком фильме не буду, но пообещал встретиться с представителем съёмочной группы. Ну просто любопытства ради.

Как водится в таких случаях, с помощницей режиссёра Верой мы встретились поздно вечером в одном московском кафе на Мясницкой. Будний день, почти полночь, на улице уже довольно холодно, почти пустой зал. Устав за день, я предполагал, что быстренько, минут за 15, выслушаю суть предложения, откажусь и только меня и видели. Вежливо-скучающим тоном спросил: «о чём фильм-то?»

Ответ Веры меня сильно удивил. Оказывается, в Харькове уже несколько лет идёт съёмка фильма о советском физике Льве Ландау. Рабочее название фильма «Дау» – так Ландау называли друзья. Для съёмок построена огромная декорация на территории бывшего водного стадиона «Динамо». Вера вытащила несколько больших альбомов и сказала: «Прежде чем мы перейдём к сути нашего предложения, посмотрите альбомы уже отснятого материала. Так будет понятнее как это всё выглядит и что это за проект».

Если честно, то последнее время я привык к фильмам «про СССР», в которых всё действие происходит в каких-то натужных декорациях, с малочисленной массовкой. В общем нечто, что на СССР не похоже. В общем, я открыл первый альбом с большим скепсисом. Стал его листать. Моя нижняя челюсть постепенно стала опускаться, а брови подниматься. Увиденное меня просто потрясло. Я ожидал чего угодного. Но такого я не ожидал. По ходу Вера давала короткие комментарии к тем или иным кадрам. Закончив листать третий альбом для себя я решил, что просто дичайшим образом хочу туда попасть, чтобы увидеть это всё своими глазами. Но оставалась одна неясность.

– А кого, собственно, мне предлагается в этом фильме играть? – Не стал таить своего недоумения я.
– Самого себя. – Ответила Вера.

Немая сцена. Занавес. Нет, занавеса конечно не было. Но я был заинтригован ещё сильнее.

– Мы предлагаем следующее: вы приезжаете в Харьков. Мы делаем вам ознакомительную экскурсию по Объекту, чтобы вы сами всё увидели и прочувствовали. После этого общаетесь с режиссёром фильма, Ильёй Хржановским. Потом едете домой и принимаете решение – хотите вы принять участие в съёмках или нет. – Вот такое предложение сделала мне Вера от лица режиссёра фильма Ильи Хржановского.

Надо сказать, что вообще я человек довольно недоверчивый. А различные перипетии моей биографии эту недоверчивость развили чрезвычайно. В разного рода авантюры я так с бухты-барахты не влезаю. А от всего услышанного веяло такой авантюрой, что просто ни в сказке сказать. Однако увиденное в альбомах так меня потрясло, что я решил поехать. Ну хотя бы своими глазами посмотреть на всё это. Сказано – сделано. И вот я уже в купе поезда Москва-Харьков.

Путевые заметки опускаю. Хотя очень хочется рассказать, как мне хотелось убить бухающего пиво попутчика, до самой поздней ночи рассказывающего, как он поймал на Сахалине осетра размером с акулу («на него садишься и ноги до земли не достают»). Две таможни тоже опускаю. В итоге, я почти не спал, а рано утром уже был в Харькове. Вера с водителем уже ждали меня на вокзале.

В Харькове я мечтал побывать давно. Очень хотелось взглянуть в реальности на знаменитое здание Госпрома. Да и вообще об обилии конструктивистских построек в Харькове я был наслышан. Собственно, одна из причин, почему Харьков был избран как место съёмок, заключается не столько в том, что Ландау, как физик, начал свою карьеру в Харькове (в Украинском физико-техническом институте, куда его за злой язык выгнал из Ленинграда Иоффе), а в том, что в Харькове осталось очень много конструктивистских зданий. Ну и красавец Госпром, на первом месте, конечно.


Харьков, 70 лет спустя.

Покатав немного по городу с целью знакомства с достопримечательностями, меня повезли на Объект.

Вот так Объект выглядел на ближних подступах:

Харьков. ул. Новгородская, д.78

А так выглядит, можно сказать, интерфейс, между нашим миром и Советским Союзом.

Фронтон здания, в котором помещались подразделения съёмочной группы «Дау».

Собственно, с внешней стороны, выглядело всё не сказать чтобы очень завораживающе.

Здесь самое время кратко изложить суть творческого подхода Ильи Хржановского.

Режиссёр фильма «Дау» Илья Хржановский.

Как мне позднее рассказал сам Илья, он прочитал книгу воспоминаний жены Ландау и загорелся идеей снять фильм. Но очень быстро охладел к идее собственно биографического фильма. У него родилась идея на базе биографии Ландау создать некий специфический мир, который с одной стороны является точно до каждой мелочи копией СССР, но при этом открывает как бы дверь в новое измерение. В итоге новый мир – это как бы СССР, которого не было, но который в некоторой альтернативной реальности мог быть. Понимаю, что звучит несколько туманно. Надеюсь, из дальнейшего станет яснее.

Интересен подход к актёрам: в фильме почти нет профессиональных актёров. Все роли, включая роль Ландау, играют не профессионалы. На роль Ландау, например, был приглашён дирижёр Теодор Курентзис (грек). На все остальные роли приглашались люди, которые в своей реальной жизни являлись примерно теми же самыми персонажами, которые должны были появиться в фильме. Поскольку фильм про учёного и основной Объект, в котором происходит изрядная часть фильма – физический институт, то большинство ролей – это учёные. На роль учёных в фильм Хржановский приглашал самых различных учёных, причём как российских, так и зарубежных. Я у него спрашивал – в чём фишка? Как удавалось убедить учёных – а в фильме играет даже один Нобелевский лауреат – удавалось убедить принять приглашение. Илья сказал примерно следующее:

«В мире науки есть свои табу, которые учёные – настоящие учёные – не всегда готовы публично обсуждать и вообще озвучивать, чтобы в их адрес не полетели обвинения в сумасшествии. Учёный в реальной жизни далеко не всегда готов озвучивать все свои идеи. А в рамках реальности, создаваемой на съёмочной площадке, человек может быть предельно искренен. Сценария как такового нет. Человек может говорить всё, что хочет сказать. И читая лекцию, например, он может озвучивать те гипотезы, те теории, которые в реальной жизни могли бы стоить ему научной карьеры. И это многих соблазнило».

То есть, например, учёный в какой-то своей лаборатории открыл некие вещи, способные, допустим, лечь в основу создания машины времени. Но он никогда не станет об этом делать заявлений, потому что его обвинят в шарлатанстве, сумасшествии, антинаучности и т.п. А вот если этот же самый учёный приехал на съёмки фильма «Дау», пришёл в лабораторию и там стал озвучивать эти мысли, то его никто ни в чём не обвинит, поскольку это всего лишь фильм и он всегда имеет возможность сказать: «Это ведь кино, вы ведь не думает, что я это на полном серьёзе говорил». И таким образом снимается некая моральная ответственность учёного, запрещающая нарушать некое табу – нельзя публично говорить такие вещи, которые противоречат или оспаривают положения современной науки.

Про машину времени – это я так, просто как образ чего-то фантастического, чего вроде быть никак не может. К сожалению, я не имею право рассказывать все детали фильма, ставшие мне известными. Поэтому в некоторых моментах приходится изъясняться такими полутуманными словами.

Другая особенность фильма, выражаясь словами начальника цеха декораций «В фильме есть декорации, но нет реквизита». И если приглашение почти на все роли реальных персонажей делает фильм весьма необычным, то концепция «декорации без реквизита» делает проект «Дау» просто чем-то сумасшедшим. Поясню и этот тезис.

Что такое реквизит? Реквизит – это некий муляж, похожий на реальный объект. Когда в актёры на сцене сидят за столом, на котором стоит ваза с фруктами, то фрукты скорее всего из раскрашенного воска. Это и есть реквизит. Актриса приходит в театр, снимает своё платье, но остаётся в современном нижнем белье, лишь сверху одевая платье, требующееся в спектакле. А после спектакля она переодевается, садится в современную машину и едет по своим современным делам. Актёр играет офицера, но в кобуре у него вместо пистолета – муляж. В кино актёр с улицы заходит в свой дом, но на самом деле на съёмочной площадке, если проследовать за ним, то можно будет убедиться, что за дверь нет ничего, кроме фанерных стен. В обычном кино и в театре есть только то, что непосредственно попадает в объектив камеры или в глаз зрителя, а те места, которые камере и глазу недоступны, никто не собирается камуфлировать.

В фильме «Дау» всё принципиально иное. Во-первых, сама концепция приглашения вместо актёров обычных людей может показаться дикостью, поскольку обычный человек не умеет играть и зритель будет видеть какой-то невнятный лепет школьного капустника. Профессиональный актёр – это человек, который может (его этому учили) моментально перестраиваться и «входить в роль». Вот актёр только что идёт по улице с современной рекламой, а буквально через час он уже играет русского помещика XIX века и так играет, что зал ему верит. А наряди просто человека в помещика и заставь читать текст Чехова – это смех какой-то будет. С другой стороны, ведь все мы в жизни очень достоверно играем одну роль – самих себя. И в этой роли мы так достоверны, что никто нам не говорит «не верю». Почему? Да потому что мы находимся в естественной среде, нам не приходится переключаться из одного пространства в другое, подстраиваясь под него. А если такое происходит, то мы сразу становимся неорганичны. Ну, например, деревенский житель попадает в крупный город. И он сразу становится дурак-дураком, над которым все окружающие смеются. Хотя у себя дома он органичен, убедителен, смышлён и не сбивается с текста. В чём штука? А вот в этом – в резкой смене описания мира, среды обитания. Только профессиональный актёр умеет (при помощи специальных практик, самонастроек и т.п.) резко переключаться из одного мира в другой.

Почему я так подробно на этом моменте останавливаюсь? Для того, чтобы стало ясно суть того, что придумал Илья Хржановский. Он решил, что если у него актёры непрофессиональные, то их надо полностью погрузить в новый мир, некоторое время там выдержать и просто заставить жить в описании этого мира. Тогда эти люди будут сами собой и тем самым снимается кажущаяся невозможность заставить непрофессионала вести в кадре себя, как профессиональный актёр. Для этого Хржановский и создал этот фантастический мир – Объект «Дау», в котором с величайшее скрупулёзностью восстановлена каждая мелочь, каждая малозначимая деталь, которая никогда не будет видна зрителю, но зато которая может попасться на глаза тем, кто должен играть роли в фильме.

Воссоздание советского мира артефактов в фильме «Дау» – это само по себе нечто такое, что должно быть занесено в книгу рекордов Гиннеса.

При подготовке к фильму художниками и дизайнерами были изучены тысячи фотографий советского времени от 1935 по 1968 год включительно.

Стена в одном из буфетов Объекта, который предназначен в основном для съёмочной группы.

Фотографии сведены в толстые альбомы по годам.

Фото специального альбома «Дау» по теме Великой отечественной войны. На фото – Киев.

Когда я приехал в первый раз, то начальники различных цехов устраивали мне экскурсию по своим владениям и рассказывали о деталях подготовки к съёмкам. Очень интересно было слушать директора цеха декораций. Он рассказывал, что на Объёкте не должно быть ни одного предмета-реквизита, и всё, что есть на объекте – это реальные работающие артефакты, полностью идентичные тому, что использовали люди в своём быту в тот период, который снимается в текущий момент. Например, такая банальщина, как спички. Казалось бы, ну кому какая разница, как выглядят спички в кадре – их ведь никто не увидит. Но в рамках концепции съёмок, если актёр хочет закурить, то он должен вынуть из кармана спичечный коробок, полностью идентичный тому коробку, который использовался в снимаемый период. А учитывая, что съёмки фильма охватывают период с 1935 по 1968 года (Ландау умер в 1968 году), то при переходе от периода к периоду меняются даже этикетки у спичечных коробков. Нечего говорить, что и марка сигарет должна быть именно такой, какой она была, скажем, в 1956 году, а не в 1980-м. Тщательность проработки деталей просто потрясает. Между прочим, только там я узнал, что оказывается пачка папирос «Беломорканал» не всегда выглядела так, как мы привыкли видеть.


Контейнер с пачками папирос «Беломорканал» образца 1956 года.


На склада в декорационном цехе. Эти пачки выглядят совершенно аутентично пачкам советской бакалеи 1968 года. И однако это новодел.

Цеха студии превратились в маленькое советское производство, выпуская всё то, что носили и использовали в быту советские люди. А маленькая местная типография печатала аутентичные газеты:


Газета «Труд» за 9 мая 1952 года.

Начальник цеха мне рассказывал, насколько глубоко порой приходилось художникам погружаться в таинства советского производства. Он рассказал следующий случай. Для съёмок соответствующего периода они закупили некоторое количество примусов – на каком-то складе нашлись заныканные ни разу не использованные советские примусы 30-х годов. Полный восторг. Но. Примусы категорически не хотели гореть. А в на Объекте все предметы должны быть работающими. Они разобрали примуса и выяснили, что проблема заключалась в том, что из-за времени истлела какая-то прокладка. Мастера тут же изготовили нужные прокладки из резины. Но примус не хочет гореть. Тогда они подняли документацию, выяснили, что прокладка должна быть кожаной. Изготовили прокладку из кожи. И – примусы заработали. То есть даже в таких мелочах воссоздавались советские артефакты.

Или ещё одна история. Для съёмок одного из эпизодов, потребовалось создать облик коммуналки 30-х годов. Для этого – как и во всех прочих эпизодах –на довольно длительный срок люди должны были погрузиться в бытовые условия 30-х годов. Всё вплоть до мелочей. Но возникла одна проблема. Современный человек за небольшую плату может отказаться от телевизора, но как выяснилось, обойтись без холодильника современный человек не может категорически. Как быть? При съёмках обычного фильма такой проблемы бы даже не возникло – просто в одном из углов квартиры, который никогда не попадает в кадр, поставили бы холодильник и всего делов-то. Но это разрушало бы концепцию Хржановского.

А чтобы стало ясно, насколько изощрённа эта концепция, приведу такой пример, который мне рассказал сам Хржановский. Они снимали сцены, в которой Ландау разговаривая подходил к окну. Из окна было видно несколько окон в доме напротив. Никакой зритель никогда бы не смог разглядеть, что делается в этих окнах. Но Хржановский все квартиры напротив обставил именно так, как должны были быть обставлены квартиры 30-х годов, м в этих квартирах люди, которые естественно были одеты по моде 30-х годов (вплоть до трусов), жили какой-то жизнью. Этого никто никогда не увидит. Но Хржановскому надо было, чтобы это было именно так. Может быть это шиза. Но на мой взгляд, это круто.

Понятно поэтому, что вопрос с холодильником был нешуточный. И декораторы стали изучать вопрос: ну в самом деле, где хранили продукты люди того времени? После очень длительных изысканий выяснилось, что холодильники в те времена в городских квартирах были. Не во всех, но были. Вот так выглядел такой холодильник:


Холодильник.

Это был обычный шкаф, состоящий из двух отделений, обитых цинком. Между двумя отделениями располагался резервуар. В этот резервуар насыпался лёд. Лёд развозился по утрам специальными продавцами льда и любой желающий мог его купить, примерно как молоко (в те времена молочницы ходили по домам, предлагая молоко). Таким образом выход нашёлся, причём совершенно аутентичный, который не нарушал концепцию режиссёра.

Кстати, о трусах. Подход к одежде персонажей в фильме «Дау» не менее удивительный, чем и подход ко всему остальному. Если в большинстве сцен, что понятно, занято не более десятка, реже сотня персонажей, то в некоторых натурных съёмках (для которых перекрывались чуть ли не целые микрорайоны Харькова) были задействованы тысячи человек.


Фотопробы актёров в одежде нужного периода.

Но об этом, а также многом другом, включая мою собственную роль, я расскажу в следующий раз.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив