
Как встать звездой - 25

Итак, очередной раунд игры в «привязанного козлика» завершился всё тем же самым — отогнав австрияков, пытавшихся спасти Мантую, французы рыпнулись было, но веревочка снова натянулась. Идти далеко и надолго, оставляя «мантуанский прыщ», было тупо не с кем — четверть армии просто караулила вражескую крепость (об осаде речь уже не шла). В этих условиях Буонапарте был бы рад любому подкреплению, и проекты множились — 10 000 легионеров в Циспаданской и Транспаданской республиках, 10 000 сардинцев взамен передачи им части завоеваний в Северной Италии, 10 000 испанцев в обмен на передачу им герцогства Пармского, 10 000 страдиотов, которые Венеция передала бы как условие военного союза...

Анри Кларк (кликабельно)
Но Директория неизменно выступала против, ибо не решалась отдавать территории, которые можно было вернуть Австрии взамен заключения прочного мира. Для этого в Вену был послан бригадный генерал Анри-Жак-Гийом Кларк — австрийцы не пустили его, но прислали в Виченцу для встречи с ним оберст-лейтенанта (подполковника) Шарля-Николя де Винсента, адъютанта кайзера Франца II, чтобы договориться о перемирии. Одновременно с этим в Париже вел переговоры о мире Джеймс Харрис, барон Малмсбери. Буонапарте сильно переживал из-за этого — если бы заключили перемирие, то в Мантую по тогдашним «правилам войны» наладили подвоз продовольствия и увезли оттуда больных, что сильно осложнило бы его жизнь.
Однако ни у барона Малмсбери в Париже, ни у Кларка в Виченце ничего не вышло — англичанин уехал «без ничего» 19 декабря, а адъютант кайзера — вскоре перед тем, как Альвинци начал второе наступление. За эти два месяца Итальянская армия получила очередную порцию подкреплений и восстановилась до 46 700 человек: дивизия Бартелеми Катрина Жубера в Риволи — 10 000 человек; дивизия Массены у Вероны — 9 000; дивизия Серюрье под Мантуей — 10 000; Ожеро у Леньяго — 9 000; дивизия бригадного генерала Габриэля Венанса (ака Антуана Габриэля) Рэ (Rey) у Дезенцано — 4 000; резервная бригада Виктора Перрена — 2 000 у Гойто; кавалерия — 700; резервная бригада Жана Ланна в Болонье — 2 000.

Габриэль Рэ
Альвинци на сей раз собрал от 42 000 до 45 000 человек. Жертвы священным богам ЗОГа были вновь принесены — австрийский план предусматривал наступление… двумя колоннами из Тироля и со стороны Бренты. (Громко только не смейтесь!) Точнее, даже тремя. 5 000 человек под командой генерал-майора Адама Баялича фон Баяхаза наступали на Верону, а 9 000 во главе с Проверой — на Леньяго через Падую. И 28 000 человек сам Альвинци вел из Тироля на Риволи. (Гениально! Сколько грабель уже было сломано в этой кампании крепкими имперскими лбами?) Клаузевиц снисходительно отмечает, что «австрийцы, несомненно, рассчитывали на то, что часть французских сил будет отвлечена папскими войсками, к которым прикомандировали несколько австрийских генералов и офицеров» — отношения между Римом и Парижем снова портились из-за Цисальпинской республики. Однако Буонапарте на сие не купился — оставив в Болонье 2 000 французов (бригаду Ланна), он просто отправил к ним 4 000 ломбардских легионеров на подмогу.
Уже 9 января 1797 года колонна Проверы достигла Леньяго, отбросив авангард Ожеро в бое у Бевилаквы. Баялич же вышел к Вероне только 12 января. Так что в течении нескольких дней французы могли оценить их реальные силы и понять, что главный удар на сей раз будет нанесен из Тироля — по дивизии Жубера у Ла-Короны. Верный «старой школе ЗОГа», Альвинци (а часть традиции настаивает, что его квартирмейстер оберт-лейтенант Франц фон Вайротер) разделил войска на шесть колонн, каждая из которых двигалась самостоятельно. Оберст Франческо Хосе де Лусиньян с 5 000 человек шел с крайнего запада; Липтаи с 4 700 человек и генерал-майор Шамуэль Кёблёш де Надьварад с 4 000 человек наступали справа от Монте-Бальдо; Очкаи с 3 400 солдат шел в резерве; Гвозданович с 7 000 человек шел вдоль левого берега Адидже; Вукасович с 3 000 солдат двигался по правому берегу. 1 700 кавалеристов тусили в тылу как почти бесполезные — всюду горы и крутые склоны.

Франческо де Лусиньян
Бой у Ла-Короны, начавшийся с утра 12 января, сразу показал «недостатки дробления» — Кёблёш атаковал французов, но Липтаи его не поддержал, чтобы «держать равнение» с первой колонной, которая застряла в снегах и не успевала. Так что Жубер весь день успешно отмахивался, но 13 января понял, что его тупо обходят с обоих флангов, и побежал назад, к Риволи, аж в 4:00 утра. На этой позиции он ждал приказов Буонапарте, впадая в отчаяние и пессимизм: «А вдруг он меня бросил, а вдруг он не придет?» (и даже уже побежал дальше, но тут же получил приказ удерживать позицию — и вернулся). Альвинци, который своей хитрой диспозицией надеялся окружить врага, был огорчен и весь день потратил на «восстановление порядка» — всё те же шесть колонн должны были сделать всё то же обхождение с обоих флангов…
На самом деле все, кто ругает распоряжения австрийцев у Риволи и вопияет «ага, это тот самый Вайротер, который при Австерлице!..» не правы в одном большом «но». Редкий случай в военной истории — планы супротивников были известны Буонапарте заранее, ибо их украл ловкий шпион. Так и получилось, что австрийцы играли в шашки, а Буонапарте — в чапаевцев (раз человеку везет — то уж как утопленнику). Жуберу надо было только продержаться до подхода основных сил. Ибо 12 января главнокомандующий уже был в Вероне, где Массена отбросил не в меру обнаглевшего Баялича. Он приказывает Ожеро не ввязываться в драку с Проверой, Виктору и Рэ — следовать к Риволи, куда выступает и сам с дивизией Массены (две из пяти полубригад которого были оставлены стеречь Баялича). А Мюра с 700 кавалеристов вообще засылается в тылы австриякам из Сало берегом Гарды в Тироль — Буонапарте верит в успех и готовит врагу ловушку.
Так что ночью на 14 января 1797 года на Риволи шли 12 000 подкреплений, доводя общее число французов там до 22 000 человек. Плюс разрозненность австрийцев, снова наступавших шестью разными колоннами. И с утра Жубер по приказу шефа набрался наглости и отбросил с края плато аванпосты супротивника, захватив деревню Сан-Марко...
|
</> |
