Как Вы относитесь к суду в присутствии присяжных заседателей?
— 07.12.2015
Интересно было бы узнать: когда сотрудники президентского протокола
выбирали дату для президентского послания Федеральному собранию,
помнили ли они о том, что 3 декабря по российскому календарю — день
юриста? Если знали, то заявление Путина сокращении присяжных до
пяти-семи человек можно посчитать хорошим подарком прокурорам и
судьям. Именно они с самого первого дня введения суда присяжных
протестовали против него, критиковали его, манипулировали им и
делали все, чтобы сократить его компетенцию. Сегодня президент
объяснил необходимость сокращения числа присяжных его дороговизной.
Подобный аргумент высказывается противниками суда присяжных, когда
в России только начинали работать эти суды — с 1993 года. Правда, с
тех пор, благодаря противникам этого демократического института
суда, из компетенции присяжных убрали статьи о госизмене и о
террористических и коррупционных преступлениях, оставив лишь
обвинения в убийстве. С этим следователи также научились
справляться: они, как правило, переквалифицируют обвинение в
убийстве с одной части статьи на другую, — чтобы рассмотрение дела
не подпадало под компетенцию присяжных. Совсем недавно
контрреформаторы пошли на дискриминационный шаг: лишили обвиняемых
женщин права на суд присяжных. Почему же суд присяжных столь
ненавистен следователям, прокурорам и судьям, всей этой вполне
мафиозной цепочке, привыкшей работать с помощью флешки с
обвинительным заключением, которую можно легко использовать для
написания приговора? Присяжные — это единственный непредсказуемый
элемент, непредсказуемый персонаж в кондовой пьесе под названием
«судебный процесс», где финал, как и приговор, заранее известен и,
как правило, зависит от административного веса, а иногда и кошелька
заинтересованных лиц. А присяжные — «судьи народа», и в этой связке
следователей, прокуроров и судей они «чужие». В стране, где число
оправдательных приговоров стремилось к нулю, присяжные выносили
около 20% оправдательных вердиктов. И это не могло не раздражать
тех, кто исповедует единственно возможное правосудие —
обвинительное или инквизиционное. Мы знаем, что по большей части
оправдательные приговоры отменял Верховный суд, мы знаем, что по
политически мотивированным и заказным делам в коллегию присяжных
внедряли людей, заточенных на определенный, выгодный следствию и
прокуратуре вердикт. Борис Золотухин, один из авторов судебной
реформы (принятой Верховным советом РСФСР 24 октября 1991 года,
постулатом которой было введение суда присяжных), как-то написал
очень важную вещь: «Реформаторы допустили роковую ошибку, оставив
неизменным руководство Верховного суда и нетронутым судейский
корпус, унаследованный от советской системы. Надежда на то, что
наделение бывших советских судей высоким статусом изменит их
психологию, оказалась наивной. Реформаторы пренебрегли евангельским
предупреждением не наливать молодое вино в старые мехи, ибо мехи
прорвутся и вино вытечет. Слишком глубоко в сознании советских
судей въелся мелкий канцелярист, озабоченный в первую очередь своим
благополучием». Это безумно важно, потому что написано автором
судебной реформы 1991 года, написано спустя годы, и читается
признание собственной ошибки. И мы видим, что сегодня разрушение
суда присяжных идет с одобрения Верховного суда и его
руководителей. И, кстати, сегодня Путин как лукавый чекист сообщил
нам только часть нововведения: он сказал лишь о сокращении числа
присяжных, он не сказал о том, что после изменения закона присяжные
будут выносить вердикты вместе с профессиональным судьей. И тогда
можно будет объявить полную и безоговорочную победу контрреформы —
мы вернемся к народным заседателям, к «кивалам», которые заседали в
советских судах.