Как у Петрова-Водкина появилась вторая родная дочь через 5 месяцев после первой

irinatrubacheva — 10.09.2024

Художник Кузьма Петров-Водкин был необычным человеком во всем. Родившись в семье сапожника и портнихи в городке Хвалынске на берегу Волги, будущий автор "Красного коня", благодаря таланту и помощи меценатов, смог получить художественное образование в Петербурге. Затем он отправился за границу для продолжения обучения и в Париже встретил француженку Мару, ставшую его женой.

Мара была скромной девушкой, ни слова не говорящей на русском. Она влюбилась в художника раз и навсегда. Петров-Водкин тоже был окрылен, постоянно писал ее портреты, а потом привез жену в Россию.

16 лет ожидания

Мара сменила имя на Марию и приняла все тяготы жизни в другой стране, язык которой ей пришлось учить с нуля. Она жила с мужем и в городе, и в деревне, и везде пыталась создать уют и оградить своего гениального мужа, каким она искренне его считала, от бытовых забот. Любила петь, но заниматься професионально у нее не получилось - это отвлекало от домашних дел и тревожило мужа. 16 лет у них не было детей, что очень огорчало обоих. Наконец, когда Марии было 37 лет, а ее мужу - 44 года, у них родилась единственная дочь Елена.

Стоп. Но откуда же тогда появилась вторая дочь, через 5 месяцев после первой? До 1990-х годов никто о ней не знал, а потом исследователи жизни и творчества художника раскопали удивительное. Сопоставили фотографии, письма, воспоминания, и поняли, что девочек было две. И нашли ту, вторую, в другой стране. Кто был ее матерью и как вообще такое произошло?

"Веселая, полная романтизма жизнь"

Итак, Мария любила петь. Она имела красивый тембр меццо-сопрано и даже мечтала в какой-то момент стать оперной певицей. Профессионально петь не получилось, но муж, поддерживая ее увлечение, купил пианино, на котором сам иногда подыгрывал ей. Мария подружилась с аккомпаниатором - Наталией Леоновной Кальвайц, и вскоре Наталия переехала жить в дом Петровых-Водкиных.

Тогда Петровы-Водкины снимали трехкомнатную квартиру на Васильевском острове, и Наталия заняла одну из комнат. В качестве оплаты за проживание она стала обучать Марию игре на фортепиано. Когда художник уезжал работать в Самарканд, женщины вместе отдыхали на даче. Шел 1921 год, еще голодный, тяжелый после гражданской войны и революции, но Наталия, обладая живым и уступчивым характером, смогла создать, как писал Петров-Водкин в автобиографическом рассказе "История одного рождения", "веселую, полную романтизма, ребячески беззаботную к завтрашнему дню жизнь".

Кажется, что муж и жена в тот момент как будто помолодели. Забыли о бедах, проблемах. Каждый день художника дома ждали две очаровательные женщины, которые пели, играли, смеялись, кокетничали. "В доме была любовь", - писал он. А еще - легкая ревность: муж ревновал жену к подруге, а жена - подругу к мужу. И каждая из женщин была бы еще счастливее, если бы у нее появился ребенок.

"Форменный детский дом"

Первой забеременела Мария. А через пять месяцев, когда ее положили в больницу на сохранение, забеременела Наталия. Некрасивый поступок со стороны мужа. Но как они там мыслили и почему позволили такому произойти, никто уже точно не скажет. "Чтоб никому не было обидно" или от полноты чувств? Поначалу беременность обеих продолжала восприниматься с радостью, даже с эйфорией, по крайней мере, Петровым-Водкиным. Примерно в это же время художник написал портрет Наталии. Женщина на нем сосредоточенная, напряженная. От беззаботности не осталось и следа.

После рождения обеих дочерей, как писал Петров-Водкин, "квартира обратилась в форменный детский дом".

Надо что-то решать

Постепенно романтическая пелена спала и реальность обрела свои очертания. Мария тяжело перенесла роды и долго лечилась потом. Кроме того, просто невозможно представить, что ее не обидело поведение мужа. Видимо, Наталии тоже некомфортно было находиться в сложившейся ситуации. Оформляя ребенка, в графе "отец" она поставила прочерк. Спустя некоторое время, когда девочкам исполнилось 1,5-2 года, узел был разрублен. В 1924 году Петров-Водкин добился разрешения отправиться во Францию в годичную командировку за свой счет, вместе с женой и дочерью, а Наталия, которая была полькой по национальности, уехала в Польшу к своей родне. Накануне отъезда была сделана эта удивительная фотография.

Только мать Петрова-Водкина единственная из родственников была посвящена в тайну рождения второй дочери. А художник и его жена впоследствии как будто забыли об этом, как о странном сне. Петров-Водкин очень любил свою дочь Елену и жену Марию, обеих он постоянно рисовал, а жене в разлуке почти каждый день писал письма. Мария отвечала ему невероятной преданностью, она была той самой, кого называют женой гения.

Судьба второй дочери

В Польше Наталия оформила отцовство на своего жениха, с которым рассталась в Петрограде еще до знакомства с Петровыми-Водкиными, а позже он погиб. Своей дочери, которую она назвала Мария, она никогда не рассказывала о том, кто ее настоящий отец. Девочка росла веселой и артистичной, мечтала стать балериной.

Во время фашистской оккупации Польши Мария получила тяжелое осколочное ранение, после чего ей пришлось ампутировать ногу. После войны она вышла замуж, но детей у нее не было. Работала кассиром, швеей, окончила курсы эсперанто, ездила в Америку. Несмотря на инвалидность, была жизнерадостной, активной. Мария умерла до того как исследователи биографии Петрова-Водкина смогли ее найти и рассказать, что она - дочь знаменитого на весь мир художника.

Сложно быть объективной, рассказывая эту историю. Ранее я прочитала книгу жены художника "Мой великий русский муж" и воспринимала историю их отношений более идеализированно. С другой стороны, можно ли считать пятном на репутации и ошибкой рождение второй дочери? Совершенно точно - нет. Жаль только, что Мария так и не узнала о своем настоящем отце. Кажется, она восприняла бы это... с юмором.

Тут я пишу о книге жены художника «Мой великий русский муж».

Сохранено