Как решается проблема с трудовыми мигрантами

Пару дней назад высочайшим указом было велено прекратить дискриминацию при приеме соискателей на работу. Отныне запрещено указывать в описании вакансии половые и возрастные ограничения. Очередное показательное выступление, как и обычно, совершенно бессмысленное.

Написать-то можно что угодно, бумага все стерпит. Но запретить все равно не получится. Дискриминация была, есть и будет, и все это понимают. Можно даже административную или уголовную ответственность ввести для работодателя. Только кто же вам признается, что вас не взяли по той причине, что вы женщина и вам больше 60 лет. Эти методы ни в одной стране мира не работают – борьба нанайских мальчиков.

На мой взгляд, наоборот все нужно еще более подробно расписывать, вплоть до вероисповедания. Вспомните о том самом Бойко Великом, который заставлял сотрудников венчаться. Было бы гораздо проще, если бы в вакансиях сразу указали, что требуются исключительно православные сотрудники. Люди не будут терять попусту время. Одни не будут звонить и ездить. Другие не будут напрягаться, отбраковывая шлак.

Проблемы как таковой не существует. Сегодня, кстати, ситуация и так меняется, естественным образом. Работодатели все чаще предпочитают более взрослых кандидатов. Потому что пионерлагерь «Солнышко», который приходит на собеседования после институтов, нынче совсем умороженный. Иногда появляются такие резюме, что становится непонятным, кто кого, собственно, нанимает на работу. Требования у молодых кандидатов такие, что остается разве отписать еще 51% акций, чтобы они соизволили работать у вас в качестве секретаря или помощника менеджера. Да-да, все они, конечно, креативные, сплошь амбициозные и прогрессивные, но когда спрашиваешь, а делать-то что умеешь руками, вразумительного ответа обычно не получаешь. Зато в резюме столько прилагательных, что я не каждое из них на русский перевести могу.

Именно завышенными ожиданиями молодых соотечественников и создается проблема трудовых мигрантов. Наша экономика сегодня – она не интеллектуальная, она сырьевая. А сырьевая экономика требует большое количество "синих воротничков". Если мы хотим решить сегодня проблему с мигрантами, нужно закрыть лет на десять все институты и университеты, и гнать подрастающее поколение на выполнение той работы, которую сегодня выполняют приезжие.

Сейчас высшее образование в России – это как маст хэв. Наши вузы производят немереное количество дипломников. Соответственно, дипломы девальвируются, потому что выпускники не могут найти вакансий с высшим образованием. А основная работа, которая есть – ее очень много. В России 13 млн вакансий. Это работа руками. Ее надо выполнять, она никогда не будет автоматизирована. Кое-кто мечтает, что дворника заменит машинка – нет, не мечтайте, она дворника не заменит. Во всех странах мира все равно кто-то машет лопатой, кладет раствор и сидит с детьми. Там, где нет таких проблем с трудовыми мигрантами, работает коренное население. Но у нас сегодня, попробуй, загони студента на должность дворника. Для него 60 тысяч – это только для того, чтобы он стал с тобой разговаривать.

Вообще-то человек в 20 с хвостиком лет, получивший диплом – он никто. Совсем никто. Между тем 60 тысяч  – это зарплата квалифицированного специалиста. Но у студента планка такая, что он должен себе обеспечить спа, машинку в кредит, снять отдельную квартиру, желательно поближе к центру. С какого перепуга наши студенты решили, что они должны жить в отдельном жилье? В какой момент они вдруг осознали, что у них должна быть машина к 18-летию? Почему-то, когда я был студентом, мне, москвичу, было не в падлу снимать квартиру с кем-то еще, или ездить на шабашки, зарабатывая там деньги тяжелым трудом. В какой момент в студенческом самосознании произошел перелом, что они обязаны существовать на уровне среднего менеджмента крупных компаний?