Как наш «Бесогон» Интеллидженс сервис разоблачал

Последний не исключение.
Михалков цитирует воспоминания Сомерсета Моэма.
«Я вернулся в Америку, а вскоре меня направили с секретной миссией в Петроград. Я колебался – поручение это требовало качеств, которыми, как мне казалось, я не обладал, но в ту минуту никого более подходящего не нашлось, а моя профессия была хорошей маскировкой для того, чем мне предстояло заниматься. Я бодро пустился в путь, имея в своем распоряжении неограниченные средства и четырех верных чехов для связи с профессором Масариком, направлявшим деятельность около шестидесяти тысяч своих соотечественников в разных концах России. Я ехал как частный агент, которого Англия в случае чего могла дезавуировать. В России я близко познакомился с одним из самых удивительных людей, каких мне доводилось встречать. Это был Борис Савинков, террорист, организовавший убийство генерала Трепова и Великого князя Сергея Александровича».
Далее Никита Сергеевич разъясняет нам, что писатель Моэм был британским шпионом, посланным в Россию, чтобы вмешаться в ее внутренние дела.
«Причем, заметьте, это происходит в 1917 году, в роковом году, и мы понимаем с какой целью этот человек был послан к нам сюда в Россию…»
Знаменательно, что последние фразы произносятся на фоне кадров старой кинохроники, запечатлевшей революционные массы, причем в глаза сразу бросился плакат с надписью, где выделялось слово «интернационал».
Перед нами режиссер (каким бы он ни был), и нужный ему ассоциативный ряд он выстраивать умеет.
Ассоциации однозначные.
Мэтр прозрачно намекает, что англосакс Моэм приехал поддержать большевиков. Хотя прямо он об этом не говорит, а потому ежовой рукавичкой за мягкие придатки вы мэтра не схватите. Он же напрямую не произносит своим вкрадчивым голосом то, что вштыривает доверчивому зрителю «прямо в моск» с помощью видеоряда.
Ассоциации понятные: британская разведка, революция, большевики.
Далее через террориста Савинкова большевики дополнительно ассоциируются и с террористами, и еще раз с британской разведкой.
Предвижу возражение: но зритель-то не дурак и помнит о том, что чехословацкий корпус выступил против большевиков, что Савинков был врагом Советской власти.
О том, что, вообще, «помнит» современный «зритель», и каковы его когнитивные способности, я лучше умолчу. На фоне нынешнего общественного одичания, как результата 35 летнего «духовного возрождения», об этом лучше не вспоминать.
Зритель «Бесогона» в массе своей, т. е. по большей части, пребывает погруженным в его же «бесогоновскую» идеологическую атмосферу, и все, что ей противоречит, он сам фильтрует на бессознательном уровне, усваивая лишь то, что ей, этой атмосфере, комплиментарно. Михалков может выстроить сентенцию, состоящую из двух взаимоисключающих утверждений, ничуть не беспокоясь по этому поводу. То, что идеологии «Бесогона» противоречит, в одно ухо влетит, в другое вылетит, а вот то, что комплиментарно, непременно осядет в мозгу.
Бесовская пакость со стороны «Бесогона» в данном случае очевидна.
Ведь Сомерсет Моэм ехал вовсе не к условному «Ильичу».
Сомерсет Моэм ехал к условному «Ильину».
Британский шпион ехал к своей потенциальной агентуре, к изменникам Родины.
Вообще-то, изменник Родины – это тот к кому на подмогу едет иностранный шпион, пусть даже тот, к кому он едет, буквально исходит «патриотическими» соплями от страстной «любви к России», причем субъективно совершенно искренне.
Конечно, чисто теоретически (если мы не знаем истории) Моэм мог ехать либо «к Ильичу», либо к «Ильину» (никаких других всероссийских сил не было, кроме условных «большевиков» и условных «кадетов»). И если бы Михалков не был уверен, что этим коротким эпизодом ему 100-процентно удастся вштырить зрителю нужный вариант, он бы про этого Сомерсета никогда бы даже не упомянул.
Тем более, ближе к концу передачи возникает уже и сам Ильич, как персонаж традиционно демонический, а благородный Ильин, хотя и не отсвечивает напрямую, но мы же все понимаем, что если Михалков говорит о «православии» и России, то там непременно подразумевается и Ильин, как само олицетворение всего самого светлого (имеется в виду, конечно, специфическое «михалковское православие»).
У. Черчилль:
«Было бы ошибочно думать, что… мы сражались на фронтах (гражданской войны в 1918-1919 гг.– otshelnik_1) за дело враждебных большевикам русских. Напротив того, русские белогвардейцы сражались за наше дело».
Конечно, Моэм мог ехать в Россию только ради поддержки «своих», то есть «русских патриотов», сражавшихся за интересы Великобритании.
При этом Ильин изначально был высоким представителем Добровольческой армии в РСФСР, он был на связи с самим ее организатором - генералом М. Алексеевым, кстати, тем самым, который «предал государя нашего». («О горе нам, горе!»)
А Добровольческая армия, не имея никакой опоры в массах (как и сами «Ильины»), готова была опереться, на кого угодно. Понятие «интервенции» для нее не несло в себе никакой отрицательной каннотации. Для них это были не интервенты, а «партнеры», «наши доблестные союзники». Каннотация была исключительно положительной!
И. Бунин в свое время буквально из штанов выпрыгивал, слыша от некоторых западных политиков о «невмешательстве во внутренние дела России». Дескать, дом захватили головорезы, в доме грабят и убивают, а соседи заявляют о невмешательстве!
Караул!
«Караул», конечно же, высаживался в виде экспедиционных корпусов, но не везде и в ограниченном количестве. За русских белогвардейцев, за всех этих «Деникиных» и «Ильиных» (как и за нынешних «хохлов»), воевать по-настоящему никто из европейцев, американцев и даже японцев не подписывался. Напротив, сами русские аборигены должны были исполнять роль «цветных войск» колониальных западных (и не только западных) держав, роль пушечного мяса.
Сотрудничество с «Интеллидженс сервис» или «Сюрте женераль» не было для этой публики компроматом! Более того, они говорили об этом с гордостью.
К тому же подпольные организации только от иностранных разведок и могли получить финансирование. Как признавался Моэм:
«Я бодро пустился в путь, имея в своем распоряжении неограниченные средства…»
Он ехал, дабы привести в действие чехословацкого «троянского коня».
Деникин вспоминал, что еще в начале гражданской войны они с Алексеевым и Корниловым положили на чехов глаз.
«…На западе и юго-западе России расположены были два сильных и достаточно организованных корпуса: польский — генерала Довбор-Мусницкого, и чешско-словацкий, под начальством русского генерала Шокорева...
Два эти корпуса привлекали издавна наше внимание, и генералы Алексеев и Корнилов вели длительные переговоры с их руководителями, с целью привлечения этих войск к борьбе против большевиков. Планы наши не встретили сочувствия ни со стороны политических руководителей польских и чехо-словацких войск, ни в среде французской дипломатии…»
С момента создания Добровольческой армии внимание добровольцев привлекали именно иностранные части, ибо на сам народ они опереться не могли, народ отторгал кадетов напрочь.
Деникин, выражаясь языком генерала Алексеева, смотрел из «медвежьего угла Кубани», то есть слишком «местечково», а западные «партнеры» смотрели на Россию сверху, как на вожделенный пирог - в целом.
Сомерсет Моэм ехал в Россию, прежде всего, для того, чтобы использовать чехословацкий корпус наиболее эффективно: тому была уготована весьма важная, можно сказать, стратегическая роль на более широком театре военных действий. От Самары до Владивостока.
Без вмешательства чехословацкого корпуса в гражданскую войну на стороне белых, война вряд ли приобрела бы такой размах. Прежде всего, территориально.
* * * * *
В целом отношения Запада со своими адептами, что в начале ХХ века, что в начале века XXI весьма схожи. Это отношения хозяев со своими лакеями.
В «Архиве Русской революции» есть любопытный документ – письмо британского генерала Гофа генералу Юденичу (АРР. Т.1. С.306-308), которое явственно свидетельствует о том, что дух тогдашних взаимоотношений был в целом таким же, какой сегодня господствует в отношениях НАТО и Киева.
При этом чисто показного формального «уважения» к лидерам белого движения со стороны Антанты было даже существенно меньше, нежели сегодня наблюдается по отношению к киевской хунте со стороны НАТО.
Обычная история - русские высшие офицеры были недовольны объемами и сроками поставок (как зачастую и нынешняя киевская хунта). Понятно, что для воюющих «на земле» поставок никогда не бывает много. Обычный упрек: мы кровь проливаем, защищая «цивилизованный мир» от «большевистского варварства» (сегодня - от «путинской агрессии», но тоже именно «цивилизованный мир»), а вам, скрягам, «матчасти» жалко.
В письме Юденичу по этому поводу возмущенный генерал Гоф использовал такие обороты:
«Многие русские командиры до такой степени тупоумны или памятью коротки…»
«Скажите этим дуракам, чтобы прочли Мирный договор…»
«Миллионы пудов, тысячи тонн и колоссальное количество военного снаряжения уже получены русскими Армиями».
И это действительно было так.
Деникин не даст соврать. «Очерки русской смуты»:
«С февраля 1919 года начался подвоз английского снабжения. Недостаток в боевом снаряжении с тех пор мы испытывали редко».
ПМВ закончилась и гигантские запасы вооружений и амуниции, которые скоро устареют, нужно было утилизировать «с пользой», в качестве оплаты за это прибрав к рукам Россию с ее несметными богатствами. Точно так же, как сегодня Западу нужно утилизировать оставшееся в Европе и США устаревшее вооружение. И тоже «с пользой», забрав себе всю Украину с ее потрохами-недрами в уплату ее долга.
Генерал Гоф с возмущением писал, что белые свою неспособность победить большевиков списывают на недостаточную помощь «союзников».
Кроме этого, наблюдалась знакомая психология: если «весь цивилизованный мир с нами», то, может быть, он за нас и повоюет? Может НАТО, пардон – Антанта, за нас против большевиков напрямую и впишется всей своей военной мощью? (Нашли идиотов, тупее себя…)
Генерал Гоф это прекрасно понимал, а потому напомнил, что до того, как помощь «союзников» потекла рекой:
«Вы наступали и забирали припасы у большевиков, сердца Ваших людей были верны, и их лица были обращены в сторону врага.
Наше обещание помочь Вам, по-видимому, развело мягкотелость среди людей».
Где успехи? Ведь мы вбухали гигантские средства!
«До какой степени было велико напряжение, и до какой степени малы результаты, что вряд ли общественное мнение Англии согласится нести такое бремя.»
«Союзников начинает тяготить эта черная неблагодарность и, имея дома столько неразрешенных проблем, нельзя ожидать, чтобы они позволили бы такое отношение к себе.
Когда союзники, огорченные неумением и неблагодарностью, прекратят помогать белым частям, тогда проведенное с таким затруднением кольцо, сдавливающее Красную Россию, лопнет».
У меня у одного такое ощущение, что это Трамп выговаривает Зеленскому?
Кольцо фронтов вокруг РСФСР вовсе не Колчаками-Деникиными-Юденичами было организовано, не способны они были сами что-либо по-настоящему организовывать.
Когда глава Северо-Западного правительства (фактически назначенного британцами) в разговоре с британским генералом Маршем робко предположил, что генерал Юденич может не подписать «Заявление» определенного рода, Марш на это ему преспокойно ответил:
«На случай, если ген. Юденич «Заявление» не подпишет, “у нас готов другой главнокомандующий”».
И при этом Запад официально всячески отрицал свое участие в конфликте. Запад старался отрицать даже интервенцию (вмешательство). Это его обычная тактика. Фактически они вели открытую войну против РСФСР, но официально они были ни при чем.
Следует признать, что белое движение в целом не являлось более субъектным, нежели появившееся на исторической арене позднее «власовское» движение. И принципиальной разницы между ними нет.
Это не белые вели гражданскую войну против большевиков. Это объединенный Запад руками белых вел геополитическую, цивилизационную войну против России. А со стороны большевистских масс гражданская война носила характер национально-освободительного движения.
Кстати, англосакс Арнольд Тойнби, честно признавал, что в столкновениях России и Запада именно Запад всегда был зачинщиком, т. е. агрессивной стороной. И, перечисляя многовековые агрессивные походы Запада против России, британский историк «Гражданскую войну и интервенцию 1918-1922 годов» ставил в один ряд с Отечественной войной 1812 года и Великой Отечественной войной 1941-1945 годов.
* * * * *
Генерал Казанович, посланный Деникиным в начале лета 1918 года в Центральную Россию на поиски финансирования, тщетно пытался получить хотя бы копейку на тогдашних заседаниях «Союзов меча и орала» им. Остапа Бендера. В конце концов, деньги он получил от французского консула. Деньги на белое движение можно было получить только от тогдашнего коллективного «Сомерсета Моэма».
Именно из «Правого центра», с которым имел дело Казанович, позднее выделился откровенно проденикинский «Национальный центр», разгромленный осенью 1919 года ведомством Ф. Дзержинского. Расследованием было установлено, что в обмен на предоставление разведывательной информации руководство Национального центра получало до 500 тыс. рублей в месяц от агента английской разведки Поля Дюкса.
В этой «разведывательной деятельности» не могло быть ничего необычного или предосудительного с точки зрения того же генерала Деникина или профессора Ильина. Это была естественная и каждодневная составляющая антибольшевистской войны. Антибольшевистские силы ощущали себя частью «цивилизованного», «свободного» мира, они видели себя его защитниками, его форпостом на пути «большевистского варварства», угрожающего Европе и миру. И этот комплекс защитника европейской цивилизации выражался у них даже ярче, нежели у нынешних бандеровцев.
Так что в более позднем уповании изрядной части эмиграции и того же И. Ильина на то, что именно европейский фашистский интернационал в результате своего "дранг нах остен" сможет освободить Россию от "безбожного коммунизма", не было ничего неожиданного.
Активный участник белого движения и плодовитый мемуарист мичман А. Гефтер, несмотря на свой незначительный чин, был важной шестеренкой во взаимоотношениях руководства белым движением и англичанами. В частности он был особо доверенным курьером. Это он вытаскивал Поля Дюкса из Петрограда, когда ЧК накрыла деникино-британских заговорщиков:
«При своем последнем свидании с помощником С-ла в Гельсингфорсе я получил заверение, что экспедиция, на которую я посылаюсь, необходима для русского дела, и что Англия никогда не забудет ее участников (гордо выделено самим мичманом – otshelnik_1). При этом Le-m., который разговаривал со мной, провел на моей груди крест.
В этот же день я узнал от Эгара, что меня посылают в Петербург вывести оттуда застрявшего Paul Dukes’а, впоследствии за свою работу получившего Sir’а.»
В связи с этим у Никиты Сергеевича, есть великолепный повод в очередном «Бесогоне» порыдать о трагической судьбе «истинных русских патриотов» из «Национального центра», расстрелянных «палачом русского народа» Ф. Дзержинским. Впрочем, я его «Бесогоны» смотрю не часто, возможно он уже и порыдал.
В принципе «порыдать» может и Д.Киселев в своей воскресной программе, где-нибудь между двумя разоблачениями современных англосаксонских козней.
Самого И. Ильина «замели» именно тогда же осенью 1919 года, в период разгрома проденикинского «Национального центра».
И при этом советский суд философа оправдал за отсутствием доказательств, хотя Ильин напрямую был связан с генералитетом Добровольческой армии.
Я уже как-то писал на эту тему.
Советский суд в эпоху «республики в кольце фронтов», в эпоху чрезвычайщины и не погашенного бунта, в эпоху интервенции и повсеместных заговоров судил по наличию доказательств!
Хотя, конечно, вербальных угроз и устрашающих «циркуляров» большевики оставили немало – просто кладезь для современных манипуляторов.
На противоположной стороне, по воспоминаниям самих же белых эмигрантов, никаких доказательств не требовалось. Вообще, не требовалось никакого «обвинительного материала». Контрразведке достаточно было подозрения в нелояльности, и даже до тюрьмы не довели бы – «убит при попытке к бегству». Дескать, к чему эта бумажная волокита, да к тому же и тюрьмы переполнены.
* * * * *
В связи с воспоминаниями Сомерсета Моэма Михалков приводит едкие саркастические высказывания Марии Захаровой в адрес британских писателей, по совместительству сотрудников британской разведки, Захарова многих перечислила по именам: Сомерсет Моэм, Кристофер Марло, Даниель Дефо, Алан Милн, Грэм Грин, Ян Флеминг, Герберт Уэллс, Артур Конан Дойль и мн. др.
И чо?
Криминал-то в чем?
Сарказм-то по какому поводу?
Английские интеллектуалы выступают как патриоты своей страны, и свой интеллект направляют на ее благо, туда, где он может быть эффективно использован, в разведку.
Надо обладать совершенно извращенными (инверсными) представлениями о естественном и противоестественном, дабы увидеть здесь нечто достойное обличения.
Господа, Михалковы-Захаровы, извращенцами в этой ситуации выглядят отнюдь не английские писатели.
Может быть, вы объясните, почему в нашем «оплоте традиционных ценностей» практически невозможно опереться на ту элиту, которая за три с лишним десятилетия прикормлена и воспитана нашей антисоветской властью, почему эта элита преимущественно антинациональна? Доминирующая культурная элита, прежде всего, отражает лицо самой власти. И это не лицо Проханова или Прилепина. Это, скорее, лицо Улицкой и Быкова.
Объясните, почему Россия превращена в идеологический бордель? И, увы, не только в идеологический.
Судя по вашим собственным суждениям, вот такая у нас, господа Михалковы-Захаровы, элита - с инверсно устроенными мозгами и душами. Сколько же у нас издевались над здоровым советским подходом, когда писательское перо приравнивалось к штыку. В любой стране, в которой не утвердился суицидально-погибельный строй, дело обстоит именно таким образом, какой вам кажется противоестественным и предосудительным.
* * * * *
Британский агент Сомерсет Моэм ехал в Россию с директивами для чехословацкого корпуса.
Многие сибиряки, кто постарше, и по сей день помнят народную песню, сложенную в период гражданской войны.
"Отец мой был природный пахарь,
А я работал вместе с ним.
На нас напали злые чехи,
Село родное подожгли.
Отца убили в первой схватке,
А мать живьем в костре сожгли.
Сестру родную в плен забрали,
А я остался сиротой.
. . . . . . . . . . . . . . .
Взойду я на гору крутую,
И посмотрю на край родной –
Горит село, горит родное,
Горит вся родина моя!"
Впрочем, колчаковцы действовали намного круче чехов, однако без чехов не было бы и Колчака.
И нужно также признать, что и чехов, и Колчака не было бы без помощи англосаксов, ибо в то время, когда Моэм ехал в Россию, Колчак уже находился фактически «на службе Его Величества короля Георга» или что-то в этом роде, ведь в письме к Тимиревой он прямо намекал, что стал фактически «кондотьером» (наемным военачальником) англосаксонского Запада.
Интересно, а кто в нынешнюю эпоху «религиозного и национального возрождения» понаставил этим интервентам-чехам всевозможных памятников?
Нужно утратить всякое представление о порядочности, Никита Сергеевич, чтобы так лицемерно и хитрожопо возмущаться деятельностью британского агента Сомерсета Моэма, который исторически действовал на вашей «православной» стороне (кавычки строго обязательны).
И все эти Алексеевы, Корниловы, Деникины и Колчаки – они тоже ваши, это они входили в военное крыло заговора против «государя нашего». В смысле - вашего.
И гражданские идеологи белого движения, вся эта кадетская профессура: Новгородцевы, Трубецкие, Ильины, имя им легион - это тоже ваши.
И это ваши «чехи» вместе с вашим Колчаком бесчинствовали в нашей Сибири.
Во всяком случае, все они не мои - точно.
Даже отдельные англосаксы порой бывают объективнее нынешних «бесогонов» (правда, уже после того, как выйдут в отставку). Генерал-майор Уильям Сидней Гревс командовал американским экспедиционным корпусом в Сибири в период гражданской войны:
«Там совершались ужасные убийства, но совершались не большевиками, как думает мир. Буду далёк от всякого преувеличения, если скажу, что на каждого убитого большевиками в Восточной Сибири приходится сто убитых антибольшевиками.»
«Зарубежная пресса постоянно утверждала, что именно большевики были теми русскими, которые совершали эти ужасные эксцессы, и пропаганда была до такой степени активной, что никто и подумать не мог, что эти злодеяния совершались против большевиков».
Да, гражданин Михалков, активная пропаганда, она такая... Не мне говорить, не вам слушать.
* * * * *
Перед нами какая-то запредельная хуцпа, свойственная исключительно нашей омерзительной постмодернистской эпохе. С одной стороны, вся эта информационная обслуга нынешнего официоза периодически лицемерно-театрально возмущается по поводу интервенции 1918-1022 годов.
«Вы 100 лет назад уже топтали, гады, нашу землю!»
Эти предъявы они сегодня действительно иногда лепят своим западным «партнерам». Правда, лепить их они начали только после того, как те высокомерно обломали их цивилизационно-вхожденческий пыл.
Только после того, как их грубо оскорбили в самых лучших чувствах, ради которых они на месте сверхдержавы СССР построили уже не такую большую и не такую страшную для Запада, разоруженную и «оптимизированную» во всех отношениях, компактную РФ с западной границей, проходящей восточнее «Изюмского шляха», только после этого они стали вспоминать и про интервенцию.
Они ради «мира, дружбы и жвачки» пошли на такие жертвы!
А их попросту кинули…
Как издевался по этому поводу Кургинян:
«Мой муж подлец. Верните мне моего мужа!»
(Возврат к прошлому уже невозможен… Но мы всегда готовы к диалогу.)
Причем на жертвы ради своего «вхожденчества» они обрекли по существу Русский мир, а сами-то они при любом раскладе останутся бенефициарами этого своего «духовного и религиозного возрождения».
Ну, не выгорело с «Рио-де-Жанейро», «управдомами-то» они все равно останутся!
И при этом они с еще большим пылом и жаром, нежели делали это до облома своих «вхожденческих» надежд, продолжают демонизировать большевиков и воспевать белых прозападных коллаборационистов, тех самых, которые в качестве «цветных войск» западных держав эту самую интервенцию и осуществляли.
А, с другой стороны, куда им деваться-то?
«Либо я веду ее в ЗАГС, либо она меня ведет к прокурору».
Они же с «Деникиными-Ильиными» себя идентифицировали изначально, причем постарались сделать это «на неизвлекаемость».
Ну, вот и рад бы со своей стороны подсказать, как им извернуться-вывернуться, чтобы всем нам обойтись без общественного когнитивного диссонанса и внутреннего раздрая, чреватого междоусобными скандалами на радость тем же англосаксам. Не испытываю ни малейшего злорадства или мстительности по поводу сложившейся сюрреалистичной ситуации. Да вот только не вижу, как это сегодня можно сделать.
Впрочем, и сами они, хотя бы те же «Михалковы», со своей «вхожденческой» идентификацией расставаться не хотят.
А против чужой самоидентификации не попрешь.
Слава Богу, мы живем в свободной стране…
|
</> |