Как нас тогда лечили

doctor_sidorov — 29.12.2024

Лечение любой простуды немедленно начиналось с чего-нибудь горячего. Чая с малиновым вареньем или мёдом, например, или молока. «Дай ему молока с Боржомом», — говорил папа Дениса Кораблёва из «Денискиных рассказов». Потом отваривали большую кастрюлю картошки, воду сливали не до конца, заставляли над картошкой наклоняться и накрывали полотенцем, чтоб ни одна молекула пара не просочилась.
— Дыши! — приказывали взрослые. — Дыши глубже! Полной грудью, полной!

Обжигающий картофельный пар влажно поджаривал лицо, глаза, нос, губы, рот и горло.
— Нет, ты только посмотри, как он дышит! Так же до бронхов ничего не дойдёт. Глубже дыши, глубже!

— Ааах-Хаах, Ааах-Кхакхакха... Иеха-кха-кха-кхе!
— Не кашляй, не кашляй. Знаешь, как мы дышали? Прямо в печке над чугуном. Под периной. А тут — смотри какие хилые. Дыши!

Потом начинали парить ноги. В огромную кастрюлю наливали кипятка, в нём разводили горчичный порошок и заставляли туда опускать сначала ступни, потом щиколотки и так до коленок. Горчица щипала мозоли и ссадины, вода обжигала, а когда опустишь, укрывают впридачу ватным или шерстяным одеялом.

— Терпи. Это я за тебя ноги промочила? Нечего было без шапки ходить и мороженое на морозе есть.

Родители были уверены, что простуду вызывают именно промокшие ноги и ходьба без шапки, а не микробы и вирусы.

Раз домой купили (или кто-то подарил) банки. Ставить их никто не умел, но все очень хотели. Сидоров лежал на животе, мама обмотала пинцет ватой, опустила в спирт, подожгла и несколько секунд подержала под банкой. Потом храбро поставила Сидорову под лопатку.
— Аоуы! — заорал Сидоров от боли, вскочил и стал с себя банку стряхивать. Она отрываться не хотела. Наконец он изловчился, ухватил её снизу и с громким чпоком отодрал от кожи. Банка была очень горячая, и Сидоров выбросил её в дальний угол комнаты. Потом у него на этом месте возник ожог.

Горчичники были нашим всем. Их ставили на грудь, на спину, живот и шею. Кроме левой верхней части груди. «Закрывай сердце!» — приказывала мама и Сидоров загораживал левую молочную железу, где, как он подозревал, находилось сердце. Мама считала, что от горчичника сердце может остановиться.

Нормальными были первые пять минут. Потом кожу начинало невыносимо жечь.
— Терпи, — спокойно говорила мама.
— Не могу! — признавался Сидоров.
— Через немогу, — сурово отвечала она.
— Всё, честно не могу больше! — взмаливался Сидоров.
— Значит ещё пять минут.
Все до единой секунды пять минут были выдержаны, и горчичники, наконец, начинали снимать. Ах, какое это было сладкое и приятное чувство, когда с тебя снимают горчичник.

Наконец все они были убраны, и Сидорову давали обязательный сульфадимезин или сульфадиметоксин. А от температуры, неважно, есть она или нет, амидопирин. Потом он отправлялся спать.

По сравнению с нами наши дети не болеют, а отдыхают в санатории-профилактории «Глубина».

Оставить комментарий

Популярные посты:

thurinus

Музыкальное лото SMARTY в Москве: когда игра становится праздником

zavodfoto

Встречай нас Выборг

id77

Территорииальные структуры бывшей Британской империи

ru_aviation

Катастрофические последствия одной авиакатастрофы 19 октября 1964 года

orientalist_v

"Шаги по чистой земле песен"

anti_chief

Этих «сладких братцев» не понять ни разу – трудно разобраться в мире

vikond65

Красная шапочка заберет всех

e_kaspersky

Наскальные пейзажи.

matsam

Две новости из Израиля

• Ранее
• Архив