Как нас поместили в бронированную камеру

prosvetj — 14.05.2012

Негодяев, которые сильно бы нас напугали, в Израиле не нашлось. Может, мы ездили не по тем местам, где они исконно водятся, но таки не было в эту поездку вокруг нас никаких негодяев, хоть пиши претензии. Потому Ника-simada поместила нас в бронированную камеру превентивно. Ну, есть в ее квартире, как и в массе других квартир земли Израиля, такая вот комната, бомбоубежище, если мыслить нашими категориями - чего б не поместить туда гостей. Металлические жалюзи, тяжеленная железная дверь, конечно, так и хочется поместить дорогих гостей именно под ее надежные своды. Так было, а я не стану выкидывать из песни слов, чего это.


Прилетели мы в Тель-Авив в ночи. Лично я, измученная аэрофобией, была готова последовательно целовать весь аэропорт и каждого еврея в нем, ибо долетела я до земли обетованной живой и даже частично здоровой. Во время полета, кроме проклятой моей боязни летать, напрягало меня лишь безмятежное лицо моего мужа, решившего благостно отдыхать и начавшего это делать еще в самолете. То есть он знал, что я лечу и дико боюсь, но, начхав на меня, поужинал с явным удовольствием, вытянул ноги и довольный собой в высшей степени стал себе подремывать. Знаете, как обидно? Тут сижу я, вся в ужасе, держусь за ручки кресла, фактически все четыре часа обеспечивая пассажирам отличный полет силой собственных рук и мысли, а они, понимаешь, подремывают, заразы. В тот момент, когда я уже созрела для убийства, мы и приземлились, что меня, конечно, отвлекло и психологически травмировало, так что убийства не случилось.

Ника приняла нас в объятья, усадила в машину и повезла домой. Дома был полный ассортимент - муж, двое детей, трое попугаев и одна собака, а еще пиво и коньяк. При такой ассортиментной линейке моя аллергия сказала "Изя всё" - и ни разу не напомнила о себе в смысле чихания и температуры от собаки и попугаев. Что это было - я не знаю, обычно я закидываюсь антигистаминными средствами и радостно чихаю и температурю, не глядя и не взирая. А тут - ну мистика же. Ни одного чиха, ни намёка на температуру, да и не до этого было, ей-ей.

Благоверный мой обычно считает за отдых следующую диспозицию: тут он на лежаке под зонтиком, тут море, тут - бар. Всё остальное он отказывается считать отдыхом, хоть ты дерись. Ну и я думала, что мотаться буду сама, а вечерами стану рассказывать второй половине, что видела и где была. Ан фигу. Вторая половина радостно ездила с нами по всему Израилю, вырывая кусочек времени на окунуться в море в ритме "О, море! Девчонки, давайте остановимся на полчасика!". И через полчасика, не затягивая, снова падала в машину и ехала. Ржали мы при этом всё время так, что я уже и не смогу припомнить причин. Ржали и все тут. До колик.

Отступление. Важное.

Прикиньте сами - в гости к людям летят, по сути, совсем инопланетные существа, взрослые, с устоявшимися привычками и взвешенной долей мизантропии. Конечно, я была уверена, что что-то непременно не заладится, что-то будет напрягать, что-то да царапнет, потому думала, что мы дня через три снимем себе гостиницу да перестанем мучить людей своим присутствием. Ага-ага, два раза. Не царапнуло ни разу. То есть вообще, чего не может быть никогда, но что было. Мой любимый цвет, мой любимый размер, Ника, её муж и дети - и как будто сто лет знаем друг друга и давно уже изучили болевые точки, на которые лучше не давить. Приехали, вставились своей частью паззла в нужные ниши - и стали себе жить безмятежно. Повторяю: со мной такое невозможно. Но, видно, эта страна, Израиль-то, плевала слюною на то, что я считаю возможным и невозможным в своей голове. Израиль сам устанавливает порядки и не принимает никаких претензий. И невозможно не вспоминать Булгакова, пусть это общее место, всем наверняка приевшееся, но - невозможно не вспоминать. И люди как из детства, как из восьмидесятых, понимаете? Ника взяла отпуск, чтобы просто нас возить и все показывать. Роба Горсун (_roba_), забравший нас на два дня к себе в Натанию и поместивший нас опять же в бронированную камеру, потратил на нас не только время, нет. Давидыч не разменивается на время, он тратит на приятных ему людей душу. Вы бы знали, девочки, какой Давидыч красивый, вы бы знали. Я еще в Москве, помнится, щипала себя за руку, сидя рядом с ним и думая "таких красивых мужиков не бывает, Женя, не бывает!". Но они бывают. Фантастически красивые, это вам не Голливуд, а жизнь. А его жена, Динка, задумчиво посмотрев на нас, сказала, что на завтра ей надо, наверное, заболеть - и только поэтому мы увидели Утопию, попугаев, поющие фонтаны - и чуть вместе с Динкой ни разревелись там, потому что красиво и ужасно душещипательно. Надо говорить, что именно Динка, "заболев", повезла нас в эту Утопию и там водила и гордилась, что у них в стране и такое есть? Борька-boruch, хоть и хворал, а нашел время просто приехать и нас увидеть - это мыслимо? В Москве - нет. Там - только так и мыслимо. А Ольга yazva_il? "Скажите, где вы будете - мы подъедем". И едут же, а? Тратят бензин, время, вырываются с работы, оставляют на работе вместо себя замену, делают все, чтобы просто увидеть двух ошалевших от гостеприимства москвичей.

Конец отступления, пойду поплачу немного.

Пришла. Хлюп. Едем дальше. Хотя, собственно, мы уже приехали. Я была там действующей моделью меня только до приезда в Иерусалим. А после - что ж, простите меня все, кого я там хотела увидеть и не увидела, не позвонила, пропала. Мы ж были и в Яффо, и в Ашдоде, и в Ашкелоне, в Батьяме, в Хайфе, на Мёртвом море, в Тель-Авиве, в Натании, в Кесарии, в Рамле, в Ришон Леционе, жили в Явне, были еще где-то - не суть. Суть в том, что я погибла в Иерусалиме. Вся, как есть вся. Этот город накрыл меня так, что это вообще не передать, ибо не знаю я таких слов, не умею я сложить их в нужные составляющие, не могу. Все остальные города и веси Израиля интересные, милые, дивные, любопытные, забавные, ну, то есть как в любой другой стране. А Иерусалим... Это не город. Это не масса исторических эпох, пропущенных через него. Это не люди, это не территория, та, что одна из многих, это - явление. Такое ощущение, что Иерусалим частью тут, на планете Земля, а частью где-то на другой планете, очень близкой, очень понятной, но - на другой планете. И стена Плача тут ни при чем, и Голгофа, и Храм гроба Господня - неа, не в этом дело. Город выкатился мне навстречу громадой, песочной горой над трассой, выигрышно подставил под изуверское отвесное солнце свои белые каменные бока - и шарахнул всем этим в мою не ожидавшую подобного физиономию. И я поплыла. Помните это - "В углу потух золотой зуб и с криком "А ты кто такой?!" Паниковский бросился на Остапа". Так вот, никакого каучукового кулака для ответа у меня, в отличие от Остапа, не нашлось, город бросился на меня - и поглотил. Кажется, заодно вековой какой-то мудростью поняв, кто я такая - и совсем недвусмысленно определив, что куда ж я теперь от него денусь, надо встречаться снова. И снова. И снова.

Иерусалим стоит над страной, как вертикальная стрела, как то, что было до и что останется после всего живого на земле. Раскинул свои песочные стены по бирюзовому небу, напрягся горой, расправил плечи - и нет от него спасения для того, кто не обеспечен от него надежной защитой. И, к тому же, хрен его знает, как от него защищаться, да и мысли такой не было в голове, он на меня глянул - и принял, мне теперь с этим жить, вот и всё. А потом были Сережа phago_lov и его жена, которые потратили на нас весь шабат, двенадцать, бляха-муха, часов своей жизни на то, чтобы прогуляться с нами по вечному городу. И это не гиды, которые "Поверните голову туда, вон какая хреновина дивная, видели? А теперь побежали вон туда". Нет, Серега и Ирина не спешили, они с нами гуляли, просто гуляли по городу, в котором живут и который им в кайф. Дворы за стенами Старого города, иди куда хочешь, везде офигенно, можем туда повернуть, можем - туда, можем вообще вот тут прилечь, хочешь? А чего, вот мы, вот солнце, ну, чего тебе еще?

А ничего мне больше, Серёж. Ничего. Только бы знать, как теперь с этим жить. Я знаю, что ты наверняка ответишь "Да как-как - счастливо живи да и всё". Но это в Иерусалиме очевидно даже дураку, а тут, в Москве, я не верю, что на свете бывает Иерусалим. Ну и как, как мне теперь с этим жить?

Дурак был ваш Понтий Пилат, точно вам говорю. Если, конечно, верить нашему Михаилу Афанасьевичу.

- Прокуратор не любит Ершалаима? - добродушно спросил гость.
- Помилосердствуйте, - улыбаясь, воскликнул прокуратор, - нет более безнадежного места на земле. Я не говорю уже о природе! Я бываю болен всякий раз, как мне приходится сюда приезжать. Но это бы еще полгоря. Но эти праздники - маги, чародеи, волшебники, эти стаи богомольцев… Фанатики, фанатики! Чего стоил один этот мессия, которого они вдруг стали ожидать в этом году! Каждую минуту только и ждешь, что придется быть свидетелем неприятнейшего кровопролития.

Мне же остается каждую минуту ждать, что кто-то вот-вот напишет мне - "Жень, а, Жень? Тут наметилось одно дело, как ты смотришь на то, чтобы поработать в Иерусалиме за кров и еду?".

И всё, что мне останется сделать потом, так это завопить "Дааааа!".

Впрочем, я, слава богу, и не прокуратор вовсе. Это ж до чего нужно довести человека, чтобы он делался больным от Иерусалима, боги-боги. Хотя все мы знаем, конечно, до чего. Та ещё история.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив