Как меня "совки" через тридцать лет "достали".

  Любят в сетях воспоминания о "совке" на восемьдесят сантиметров убористого шрифта выкладывать. В воспоминаниях люди пишут о первом разе, когда они попользовались папифаксом после первой ложки йогурта. Об аромате банана и малины пишут, забыв уточнить в чём был аромат - в йогурте, банане, бумаге или в туалетной комнате.  У меня, хоть убей, таких дневниковых записей в памяти нет. Есть одно такое общее воспоминание о комфортной жизни.

   Нет. Про рулоны бумаги и сланцы на босу ногу вы мне не говорите. Я и тогда знал, что вьетнамки на носки туго идут и, что нормальное пиво через два дня киснет. Я про другой комфорт. Про окружающий меня мир. Когда миру мир и человек человеку - брат было просто разлито в атмосфере и этим дышали как воздухом - не задумываясь и заметив нехватку лишь тогда, когда лишились доступа к миру. И это я не для красного словца - 80% россиян не имеют заграничного паспорта. Не знаю почему - то ли по собственному выбору, то ли по нужде.  Но я отвлёкся.

  Некоторую расшифровку того комфорта я получил совсем недавно, когда повстречал двух человек, знакомых по тому времени. Первым был мужчина, около пятидесяти лет, на новенькой Ауди шесть. Недурно, говорю, Витя, живёшь. А он мне отвечает, что это мне спасибо. Я на него вылупился в юбилейный рубель на каждый глаз!?  И тогда он пояснил, дескать помнишь ты меня из нашего городишки в Одессу направил на курсы газоэлектросварщиков? Я, хоть и не припомнил, головой согласно закивал. Вот, говорит, те знания меня и кормят по сей день. Никакого кризиса для меня, говорит, не существует, работа, говорит, всегда есть.

  Второй была дама. Встретились мы с ней на юбилее её родственницы и моей хорошей знакомой. Заговорили за жизнь. Стала она благодарить меня. Надежда, изумляюсь, мы с тобой уже лет пятнадцать не пересекаемся, за что?  За работу, за квартиру. Помнишь как говорил мне: "Приезжай! Работа и квартира тебя ждут!  Тогда я на приличную пенсию себе заработала и квартиру в собственность хорошую трёхкомнатную оформила. Теперь дочка с внуками в ней живёт". 

  После этих встреч понятнее мне стало почему я сам с благодарностью вспоминаю встретившихся мне в жизни людей.  Делать добро тогда, в "совке", было нормой, было само собой разумеющимся, что не требовало корысти, благодарности, что в твоей собственной памяти стёрлось, как рядовое обыденное явление, но осталось в памяти людей, к которым ты проявил участие и внимание. Оказывается мы, "совки" не на йогурт были нацелены. Для нас важнее было доброе между нами отношение. Только потому мы сейчас возмущаемся туалетной памятью писателей на восемьдесят сантиметров убористого шрифта о нашей советской жизни, что не папифаксом мы жили, а полноценной человеческой жизнью.