К столетию. Гражданская война. Атаманы. Продолжение.

Что же касается личных воспоминаний моих знакомых о Махно и махновщине, у меня есть следующие воспоминания ….
Дед моей университетской подруги и однокурсницы был хлеботорговцем, жил в большом украинском селе, звали его Соломон, у него было 4 сына. Старший сын был анархистом, покушался на киевского генерал-губернатора. Однажды он ехал в поезде и вез бомбу. Войдя в вагон, он заметил за собой слежку, заметил, что в вагон вместе с ним сели переодетые жандармы. Он понимал, что если его возьмут с бомбой, то виселица неминуема. Вошел в туалет и застрелился. Второй сын Соломона был левым эсером (именно он был отцом моей однокурсницы). Третий сын был тоже революционером не помню, какого направления, а младший был большевиком. Мой друг Олег Л., о котором я много писала, тоже наш однокурсник, часто бывал в этом доме, и мертвой хваткой вцепился в бывшего левого эсера, расспрашивал о его жизни во всех подробностях. Тот рассказывал очень охотно. Его собственная дочь ничем этим не интересовалась. Он написал воспоминания, но естественно, в советскиое время опубликовать их было невозможно. Так вот он рассказал Олегу Л. следующую историю. Во время Гражданской войны село, где жил Соломон, захватили махновцы. Соломон ожидал погрома. Махновцы действительно устраивали погромы, но справедливости ради, надо сказать - не чаще, чем белые, и даже чем красные. Но Соломон ожидал худшего, и, надев свои лучшие одежды, сидел за специальным столиком и читал Тору. Тут он услышал, что по улице мчится тачанка, и резко останавливается у его ворот. Соломон встал и пошел к двери, читая молитву и готовясь достойно принять смерть. Дверь распахнулась, вбежал Нестор Иванович Махно и бросился на шею Соломону, благодаря его за то, что он вырастил 4 сыновей-революционеров. Но чуть ли не в тот же день тетка моей подруги, дочь Соломона, просто шла по улице, а мимо скакал махновец, он взмахнул шашкой, и зарубил эту женщину.
Еще о махновцах рассказывала моя мама. Она жила в Екатеринославе, когда город взяли махновцы. Мама моя была комсомолкой, в Гражданской войне участвовала на стороне красных, и красные, отступая из города, оставили маму в подполье, она собирала сведения о захватившем город неприятеле, о численности и расположении воинских частей и т. п, и передавала их связному. Все, кто захватывал город, при маме это был Деникин, а потом Махно, собирал народ на центральной площади, и объяснял, какой теперь в городе будет порядок. Мама, конечно же, посещала такие митинги. Во время махновского митинга, выступавший какой-то махновский начальник просил задавать вопросы. Один из присутствующих сказал: «Вчера ваши бойцы отобрали у меня часы, и что мне теперь делать? Кому жаловаться?» Оратор воскликнул: «Товарищи! Этот гражданин сам свои собственные часы защитить не может, а говорит, что он за свободу». Было совершенно очевидно, что махновцы представляли себе свободу, как право сильного. А для моих родителей, которые тоже участвовали в Гражданской войне, слово «махновец» было синонимом слова «бандит».
Свидетельство из первых уст у меня есть ещё об атамане Григорьеве. Когда я вспоминала о своей студенческой молодости, то писала о Софье Павловне, о хозяйке, у которой я снимала угол в доме на Выползовом переулке вблизи станции метро Проспект Мира. Тогда, правда, метро там ещё не было, и Проспект Мира назывался Первая Мещанская. Моя хозяйка во время Гражданской войны жила в Елизаветграде, когда город захватил Григорьев со своим войском.
Григорьев был в некотором смысле загадочной личностью. Даже о годе его рождения существуют противоречивые сведения: то ли он родился в 1878 году, то ли в 1885, то ли даже в 1894, чего точно быть не могло. И с местом рождения не все ясно. Называют село Верблюжка Херсонской области, и город Александрия. Согласно версии исследователя Савченко В.А., Григорьев появился на свет в Дунаевцах Подольской губернии в 1885 году под именем Никифор Александрович Серветник. В последствии переселился в Григорьево Херсонской губернии, по которому и сменил свою фамилия на Григорьев. Впрочем, нам с вами эти детали, годы, место рождения и пр. совершенно не важны.
Григорьев участвовал в Русско-Японской войне. Получил награды, начал войну вольноопределяющимся, а закончил войну в чине зауряд-прапорщика. Участвовал в Первой мировой войне, также получил награды, дослужился до чина штабс-капитана.
После февральской революции 1917 года вошел в солдатский комитет Юго-западного фронта. Побывав на съезде фронтовиков в 1917 году, подпал под влияние деятеля УНР Симона Петлюры. Поддержал Украинскую Центральную Раду, получил от неё чин подполковника. После свержения УНР Германскими оккупационными войсками при гетмане Скоропадском занимал должность командира роты 17 пехотного полка вооруженных сил Украинской Державы.
Летом 1918 года ушел из армии, и по заданию Украинского Национального Союза, собрав отряд в 200 человек, начал на Елизаветградщине партизанскую войну против австро-германских оккупационных войск и гетманцев. Так Григорьев стал атаманом.
Мы не станем прослеживать весь путь Григорьева в Гражданской войне. В ходе этой войны он в разное время сражался на стороне УНР, на стороне гетмана Скоропадского, Директории, на строне Красной Армии, и в союзе с Махно, а такжне против УНР, против Директории, против гетмана, против Красной Армии, и с Махно у него возникли разногласия, роковые для него. По убеждениям Григорьев был боротьбистом (боротьбисты это украинские эсэры) если в связи с ним можно вообще говорить об убеждениях.
В лучшие времена под командованием Григорьева сражались до 25 тысяч бойцов. В бою с интервентами под Одессой Григорьев захватил 5 танков. У него было 6 бронепоездов и сотни артиллерийских орудий. Григорьевцы брали большие города: Одессу, Николаев, Херсон, Елизаветград, Екатеринославль и пр. Будучи красным командиром Григорьев командовал бригадой, а затем девизией Украинской советской армии.
Даже на фоне беспредела Гражданской войны войско Григорьева отличалось грабежами и беспробудным пьянством. В железнодорожных составах, сопровождавших это войско, шли десятки вагонов с награбленным добром и цистерны со спиртом. Встревоженный сообщениями о недостойном поведении григорьевцев, командующий украинским фронтом Антонов-Овсеенко дважды отправлял к Григорьеву инспекции, но к приезду инспекции Григорьев с приближенными обычно исчезал. Одесские большевики, военком Кривошеев, Щаденко, Худяков потребовали его ареста, а секретарь ЦК украинской компартии Юрий Пятаков потребовал от Антонова-Овсеенко «немедленно ликвидировать» Григорьева, как «элемент крайне ненадёжный». Так кончился союз Григорьева с большевиками. Дальше он уже стал одним из руководителей антисоветского восстания.
Григорьев был звериным антисемистом и расправлялся с евреями со звериной же жестокостью. Заняв какой-либо населенный пункт, григорьевцы прежде всего устраивали большой еврейский погром. Именно об этом и рассказывала Софья Павловна. Она жила в Елизаветграде, когда город заняли григорьевцы. В этом городе, по неточным подсчетам, в погромах было убито более 3 тысяч евреев. Особенно любил Григорьев баловаться с еврейскими детишками. Ему нравилось взять ребеночка за ножки и размахнувшись размозжить ему головку об угол дома или о забор. Или взять младенца двумя руками за обе ножки и попытаться разорвать его напополам. Софья Павловна рассказывала и о других его художествах. Она сама и ее дети уцелели, потому что жили на окраине города, в сугубо украинском районе. Ее муж был управляющим заводом и рядом с этим заводом они и жили.
Летом 1919 года обострились противоречия между Григорьевым и Махно. Это было связано с еврейскими погромами и с тем, что Григорьев установил отношения с Деникиным. В июле 1919 года во время личной ссоры между Махно и Григорьевым началась перестрелка, в которой Григорьев был застрелян.
Окончание следует.
|
</> |