К случаю Троицкого

cook — 30.06.2011 Теги: Троицкий Отношение мое к человеку по имени Николай Троицкий - в профессиональной среде известно. Я в свое время написал, что он лжец, клеветник и трус. Время идет, и я все снова и снова - по мере того, как его тексты и его выходки попадаются мне на глаза, - убеждаюсь в том, что в этом моем убеждении не ошибся.

Редакция "Сноба" попросила меня высказаться по поводу грязной истории с грязными комментариями Троицкого в его блоге. Теперь уж их в первоначальном виде не найти, потому что автор (будучи, как сказано выше, трусом) пять раз уже все стер, перекорежил, вывесил заново в подчищенном виде, опять стер, еще раз вывесил, снабдил дополнительными комментариями и проклятиями и т.п. Сейчас там висит очередная покореженная и трусливо сокращенная версия. Если интересно, найдете сами.

Но ситуация, конечно, важнее и принципиальнее, чем вся эта неопрятная ругань Троицкого. Поэтому я на "Снобе" ее все же прокомментировал, и мнения насчет того, что у меня с героем скандала "давние отношения", меня нисколько не смущают. Вот этот комментарий:

"Я вчера прочел комментарий от «РИА-Новостей» по поводу ситуации, сложившейся после появления записи о «какой-нибудь мощной бомбе, которая убивала бы только педерастов» в блоге Николая Троицкого. Этот комментарий пресс-службы агентства мне показался очень корректным, разумным и уместным в данном случае.

Теперь, что касается самого инцидента в принципе.

Если бы я, предположим, был работником банка — и публике было бы известно, какого именно, и публика знала бы, какое положение я там занимаю, — то, мне кажется, я мог бы писать в своем блоге совершенно свободно о чем угодно, кроме разного рода финансовых обстоятельств, затрагивающих мой банк. Потому что это могут читать клиенты, партнеры, инвесторы и т. п. И ни один из них не поверит, что в рабочее время я — менеджер банка и говорю с ними о финансовых материях в своем служебном качестве, а потом, как только звонок прозвенел, я поворачиваюсь на каблуках, развязываю галстук и начинаю говорить в точности о тех же самых сюжетах уже в каком-то своем личном качестве, не имеющем никакого отношения к служебному. И позиция моя, и отношение к делу меняются как будто бы на противоположные. Так не бывает.

Если бы я, например, был врачом — и публике было бы известно, какой именно клиники, и публика знала бы, от чего именно я там лечу людей, — то, по-моему, я мог бы писать в своем блоге совершенно свободно о чем угодно, кроме разного рода медицинских обстоятельств, затрагивающих моих пациентов и моих коллег. Потому что это тоже могут читать люди, которые видели меня в белом халате, при исполнении моих врачебных обязанностей, и ни один из них не поверит, что в рабочее время я — доктор и говорю с ними о медицинских материях в своем служебном качестве, а потом, как только звонок прозвенел, я поворачиваюсь на каблуках, снимаю с шеи стетоскоп и начинаю говорить в точности о тех же самых сюжетах уже в каком-то своем личном качестве, не имеющем никакого отношения к служебному. И поставленные мной диагнозы, а также прогнозы на выздоровление моих больных тоже меняются на противоположные. Так тем более не бывает.

Короче говоря, человек имеет право свободно высказываться в своем личном пространстве о чем угодно, но не делать вообще никакой поправки на свою профессиональную сферу — это все-таки недопустимо. Это тот случай, когда законное право говорить у человека есть, а морального — нет. И тут штука в том, что для большинства людей таких профессионально ориентированных тем совсем немного: обычно ровно по одной на профессию. Для журналиста ситуация сложнее, потому что сфера его профессиональных интересов довольно широкая, и таких тем может набраться много.

Мало ли о чем придется писать политическому обозревателю завтра? И если окажется, что человек в своем служебном журналистском качестве пишет по какому-то поводу одно (или в одном тоне, с одним настроением, с одним отношением), а завтра об этом же самом — я подчеркиваю, об этом же самом, — но уже в своем личном качестве, повернувшись на каблуках, совсем другое (или в совсем другом тоне, с совсем другим настроением), это может восприниматься только как двуличие и лицемерие. На работе, за деньги — я воспитанный, аккуратный, ответственный наблюдатель, думающий по этому поводу одно. А дома, для удовольствия — я грубая, тупая, развязная скотина, думающая в точности по этому же поводу совершенно другое. Это как?

Из этого вовсе не следует, что журналисту нельзя писать в личном блоге ни о чем. Из этого следует, что когда он пишет в блоге и когда он говорит в эфире, пишет в собственной газете, на информационной ленте, он должен быть одинаково искренним и ответственным. Он должен в обоих случаях писать от собственного имени и в обоих случаях должен быть готов ответить за то, что написал. У него ведь одно имя, одна репутация, одно достоинство и один авторитет — на оба случая: и на служебное выражение своей позиции, и на неслужебное.

То, о чем написал Троицкий, несомненно, политически содержательная тема, которая затрагивает его профессиональные интересы политического обозревателя. Эта тема вполне достойна того, чтобы о ней писал обозреватель крупного информационного агентства. Написал бы он в своем комментарии — за подписью обозревателя агентства — что-нибудь подобное тому, что выдал в блоге? Нет. А почему, собственно? Он так, как в блоге написал, думает? Или все-таки не думает? Это его позиция или не позиция? Он свое имя под этим ставит или скрывает?

Если нет, то это лицемерие, двуличие и, в конечном итоге, трусость.

Журналист должен беречь свою репутацию. Заботясь о своей репутации, он автоматически заботится о репутации своей компании. Троицкий этой своей произведшей большой резонанс записью в «Живом Журнале» свою личную репутацию в очередной раз еще сильнее испортил. Особенно тем, что сначала вывесил отвратительную запись, потом перепугался и стер ее, потом повесил другую, потом ее тоже переписал, потом криво, сквозь зубы извинился, теперь вот еще раз все заново повесил в укороченном виде, но в сопровождении каких-то дополнительных проклятий... Это трусость и лицемерие. Ничьей репутации эти качества, как те грязные валенки, не озонируют.

А значит, самим фактом своего присутствия в компании, в редакции агентства он портит репутацию этой самой компании, на которую работает. Так что ущерб работодателю тут налицо. И работодатель вправе от такого ущерба защищаться."

Комментарий написан для "Сноба", где и опубликован первоначально.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• По теме
• Архив