Жизнь с Уоллис Симпсон: «Я видела ее боль и жертвенность каждый день» - The

euro_royals — 23.08.2021

Бывший личный секретарь герцогов Виндзорских, Йоханна Шутц, впервые делится своими воспоминаниями о работе на пару в изгнании. Статья авторства Анны Пастернак вышла полтора года назад. (euget, лови!)

В то время как герцог и герцогиня Сассекские начинают новую жизнь в Канаде, сравнения с герцогом и герцогиней Виндзорскими, сосланными во Францию ​​после отречения 1936 года, неизбежны. Разница в том, что, хотя Уоллис Симпсон резко критиковали за ее участие в кризисе, она никогда не хотела, чтобы Эдуард VIII отказался от престола - и отчаянно хотела, чтобы он остался в королевской семье - в то время как Меган, похоже, хочет ухода принца Гарри.

Вероятно, последним человеком, который близко знал Виндзорских, была их личный секретарь на протяжении восьми лет, Йоханна Шутц. Собирая материалы для своей биографии Уоллис Симпсон, я безуспешно пыталась связаться с госпожой Шутц в Швейцарии. Очень закрытый человек, она никогда не давала интервью для прессы, храня секреты этой легендарной пары. Вы можете представить себе мою радость, когда, прочитав мою книгу, она связалась со мной, потому что я «идеально запечатлела герцогиню». Она хотела предоставить мне некоторые эксклюзивные исторические факты для издания моей книги в мягкой обложке.

Теперь, когда ей под семьдесят, Шютц обладает энергией женщины на несколько десятков лет моложе. В ту минуту, когда я встретилась с ней в аэропорту Гибралтара - у нее есть летний дом на юге Испании - она ​​мне понравилась. Яркая, добрая и необыкновенно эксцентричная, она рассказала мне, что перед первой встречей с Виндзорскими, когда ей было 26 лет в 1969 году, она пошла в галерею Лафайет в Париже и купила «черный парик», чтобы спрятать свою каштановую гриву. Почему? «Потому что я знала, что они очень стильные, и думала, что если я буду выглядеть ужасно, они не захотят меня нанять».



Пара была знакома с сестрой Шутц, секретарем боливийского короля олова Антенора Патино, который предложил Йоханну в качестве секретаря Виндзорских. Говорящие на нескольких языках, хорошо воспитанные и веселые сестры Шутц надели мини-платья от Courrège пастельных тонов и отправились в парижский особняк Виндзорских на чай. «Смотри, дорогой, - крикнула Уоллис Эдварду, - весна пришла».

Именно Уоллис покорила скептически настроенную Шутц. «В ней было это гипнотическое очарование. Она не была красивой, но у нее были завораживающие голубые глаза. Герцог был вежлив и любезен, но герцогиня была потрясающей. Все всегда говорили, что герцогиня свела герцога с ума, но зачем ему было оставаться с ней, если бы она не была необыкновенной?

Шутц стала дочерью, которой никогда не было у Виндзорских. После смерти герцога в 1972 году Йоханна разделяла каждую трапезу с Уоллис, регулярно сопровождая ее на корабле в Америку. «Я не могла заменить герцога, но могла поддержать герцогиню, что было большим удовольствием, - вспоминает она. - У герцогини был лучший повар Парижа, лучшая еда и вино. Она была самой прекрасной и интересной хозяйкой. Я прекрасно проводила время».

Шутц замечала, что пара была крепко сплоченной. «Когда я начала работу, герцогу было 76 лет. У него было плохо с бедром, поэтому он всегда спускался на лифте. Каждый раз, когда герцогиня уходила, мне приходилось заранее звонить его камердинеру Сиднею. Он всегда ждал ее, когда она спускалась по лестнице. Он провожал ее до входной двери, чтобы сказать, как сильно по ней будет скучать. Когда она возвращалась, он ждал, чтобы сказать: «Дорогая, я так рад, что ты вернулась». Его любовь к ней действительно поражала меня до его последнего вздоха».



Но разве это удушающее обожание не было слишком сильным? «Она никогда не унижала его публично и не унижала его дома, как говорят. Но иногда она отталкивала его, потому что задыхалась от него. Я могла понять, почему она не хотела выходить за него замуж. Он поймал ее в западню, без вопросов».

Шутц была свидетелем жертвенности Уоллис: «Она держала свою боль внутри. Она каждый день пыталась успокоить герцога, который всегда отрицательно относился к королевской семье. Пока не приехала королева».

То, что она описывает, происходило в доме Виндзорских в Булонском лесу, за десять дней до смерти герцога 28 мая 1972 года, было вымышленно изображено в «Короне», где герцог показывает королеве письма от принца Чарльза о Камилле.

На самом деле, говорит она, королева, герцог Эдинбургский и принц Чарльз приехали все вместе после дня гонок в Лонгшаме, потому что знали, что герцог умирает, поблагодарить его за недавно основанный Фонд принца Уэльского. Считается, что не существует официальных записей о Фонде принца Уэльского, которые имеют какое-либо отношение к герцогу Виндзорскому, а также о встрече королевы с ее дядей в Париже незадолго до его смерти.

«Этот визит был историческим и исцеляющим, - настаивает она. - Это было очень важно, потому что герцог всегда говорил, что любит королеву».

Более того, Шутц говорит, герцог завещал, чтобы после смерти герцогини все вернулось обратно королевской семье. «У меня была копия завещания. Виндзорские хотели, чтобы все их деньги, украшения, картины и артефакты были возвращены Британии».

Если бы этот жест верности имел место, мог бы он помочь повернуть негативную прессу, которую Виндзорские переживают последние 40 лет? Это, безусловно, имело бы очень тонизирующий эффект для холодных отношений королевской семьи с Уоллис, когда она овдовела.



К сожалению, желание герцога было разрушено темной силой, которая вошла в жизнь герцогини. Через год после его смерти парижский адвокат Виндзорских мэтр Сюзанна Блюм, муж которой был их французским адвокатом с 1946 года до своей смерти в 1965 году, убедила Уоллис позволить ей взять на себя все их юридические дела.

Эта коварная женщина подпитывала худшие опасения Уоллис по поводу нищеты и имела деспотическую власть над герцогиней, «совершенно убитой горем» после смерти герцога.

По словам Шутц, Блюм ненавидела британцев и хотела, чтобы по завещанию Уоллис все досталось французам. «Блюм действительно угрожала герцогине, - вспоминает она. - Она сказала ей, что французское правительство заставит ее покинуть дом (где жили Виндзорские - без арендной платы и налогов), если она не завещает все Институту Луи Пастера. Она действительно ее запугивала».

Шутц сделала все возможное, чтобы исполнить пожелания герцога - «У меня была огромная коробка с бриллиантовыми орденами от императора Индии, которую мы вернули королевской семье» - и именно благодаря ей вся переписка между Эдуардом и Уоллис была сохранена.

Это запоминающееся собрание любовных писем, в которых задокументировано пережитое им беспокойное время, было передано Шутц дворецким Виндзорских Джорджем. «Он пришел ко мне в 1976 году с большой коробкой, заполненной всеми их письмами. Он сказал, что герцогиня хотела, чтобы я их сожгла. Я сказала: «Мы не можем сжечь это. Это история». [Но] Блюм заполучила письма и, как только герцогиня умерла, опубликовала их. Герцогиня никогда этого не хотела.


Мэтр Сюзанна Блюм - справа.

Несмотря на остракизм со стороны королевской семьи, Уоллис по-прежнему «хотела, чтобы все ее украшения вернулись в Великобританию», - настаивает Шутц. Примечательно, что Эдвард объявил в своем завещании, что не хочет, чтобы какие-либо украшения, которые он создал для герцогини, были проданы или чтобы их носила другая женщина. «Они были для нее и только для нее», - сказала Шутц. На многих изделиях были личные надписи, такие как «Держись крепче» или «Теперь мы принадлежим себе», как на ее обручальном кольце.

И все же Блюм проигнорировала пожелания герцога. Через год после смерти Уоллис в 1986 году вся коллекция была продана на Sotheby’s за 31 миллион фунтов стерлингов; выручка отошла Институту Пастера. Если бы драгоценности герцогини снова вернулись в королевскую семью, британская антипатия могла бы смягчиться.

Шутц, которая долгое время был свидетелем мук, которые Блюм причинила Уоллис, все же попыталась вмешаться. В 1975 году она планировала отвезти Уоллис жить в Waldorf Towers в Нью-Йорке. «Мы все были готовы к отъезду, потом у герцогини возникла прободная язва, потому что Блюм так ее беспокоила. Вот тогда и начались все ее проблемы. После этого она была слишком больна, чтобы путешествовать или настаивать на своих желаниях».

Мэтр Блюм лишила Уоллис свободы, ее друзьям запретили видеться с ней, и ее здоровье быстро ухудшилось из-за контроля со стороны ее адвоката. «Я проинформировала сэра Мартина Чартериса и попросила его прислать врача и юриста для составления нового завещания, - говорит Шутц. - Адвокат королевы приехал в Париж с доктором, но Блюм не пустила их на порог».



По словам Шутц, нанятые Блюм медсестры начали «накачивать герцогиню наркотиками». Тем временем Блюм разграбила парижский особняк, распродав его сокровища. «Герцогиня говорила: «Почему бы нам не пойти и не пообедать в библиотеке?» Мне приходилось отвечать: «Вы слишком слабы. А там не натоплено». Любое оправдание, чтобы она не увидела правды».

Сообщалось, что Шутц была уволена Блюм в 1978 году на том основании, что она была «нестабильной»; на самом деле, по ее словам, ей предложили новый контракт, который она отказалась подписать, поскольку она хотела работать только на герцогиню, а не на Блюм. Наконец она ушла, когда Уоллис, дряхлая и истощенная, больше не узнавала ее. Герцогиня умерла, несчастная и одинокая, восемь лет спустя.

«Она так страдала. Для меня это было душераздирающе, - говорит Шутц. - Единственный способ, при помощи которого я справилась с этим, - это закрыла эту часть моей жизни». Она пренебрежительно отзывается о нынешних сравнениях Меган и Уоллис: «Меган и рядом не стояла с герцогиней ни по стилю, ни по изысканности», - фыркает она.

Шутц, у которой, как и у Уоллис, нет детей, но есть обожающий ее французский партнер по имени Жан, заключает: «Какая жалость. Если бы только королевская семья узнала ее. Герцогиня была замечательной женщиной».

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив