Жесткая посадка самолёта - Ту - 104

Жёсткая посадка самолёта  - Ту - 104

   В последнее время часто происходят аварийные случаи с самолётами, погибают люди. Об этом много пишут в СМИ, подробно рассказывают и показывают по телевидению.

А раньше тоже были аварии, но о них умалчивали. И казалось, что в советской авиации всё было нормально. Сейчас, всякий раз, когда разбивается самолёт, я вспоминаю неприятную ситуацию, связанную с полётом, в которую я однажды попала.

После переезда с Северного Кавказа в Кузбасс я на зимнюю сессию, которая проходила в университете, в Нальчике, летела на самолёте Ту – 104 из Новосибирска до Минеральных Вод. А далее ехала автобусом до Нальчика.

Во время полёта самолет делал три посадки и три взлета. Сначала из Новосибирска летел он в Омск на заправку, затем посадка была в Актюбинске. Здесь шла тоже его заправка горючим, а потом летел уже в аэропорт «Минеральные Воды». Получалось так, что вылет был всегда из аэропорта Новосибирска 31 декабря.

 Это был конец 1976 года.  В Омске прошла заправка самолёта, и полетели в Актюбинск, где приземлились после 23 часов. Все пассажиры и лётный экипаж вышли из самолета,  направились в аэропорт. Обычно мы ждали там посадку минут 45, а здесь я еще не успела в буфете выпить чашку кофе, как объявили посадку пассажиров на наш самолет. Прошло всего-то минут 25. По лётному полю прошли все пассажиры пешком к самолёту.  Началась посадка. Я стояла у трапа, пропускала всех вперёд,  не поднималась в салон самолёта, чтобы дольше побыть на воздухе, так как в самолете какой-то воздух уж очень сухой.

   В это время шла заправка самолета горючим. Машина с горючим отъехала,  и у самолета остались два механика, которые закручивали какие-то винтики у бензобака. Это в моём понимании «винтики». Я стояла рядом и наблюдала за ними. Мне не понравилось то, что у них была очень грязная, замасленная одежда. Таких грязных механиков как в Актюбинске, я ещё не видела на других аэродромах. «Какая одежда у механиков – такое и обслуживание», – подумала я. Один механик отошёл от самолета и поторапливал другого:   «Бросай всё, идём скорее! Уже сейчас будет двенадцать часов, там все заждались уже нас. Идём, идём быстрее!»

   Это он имел в виду 12 часов ночи, все работники аэропорта будут встречать Новый год. А другой механик закручивал что-то у топливного бака, где-то у хвоста самолета. Покрутил, покрутил и откатил тележку с лестницей, на которой он стоял во время заправки. Оба ушли в сторону аэропорта, поторапливаясь.

   Стюардесса позвала меня, и  я зашла в салон самолета. Моё место  в салоне в передней части самолета, в пятом ряду справа, крайнее у прохода. Бортпроводница дала команду: «Пристегнуть ремни!» Все пассажиры выполнили команду, и самолет начал набирать высоту. И сразу же, минуты через две вышла стюардесса и опять объявила:   «Пристегните ремни! Мы возвращаемся. В Минеральных Водах туман. Не принимают».

 Мы ещё ремни-то и отстегнуть не успели, чтобы снова их пристёгивать. Она зашла за дверь, что отделяла салон от кабины пилота, сразу же свет погас. Самолёт пошёл на снижение и уже пора бы ему приземлиться, так как высота, на какую он поднялся, была незначительная. Но самолет все летел и летел, впечатление было такое, что летел он по кругу.  В салоне было темно и тихо, некоторые пассажиры даже задремали. Время шло к часу ночи Нового, 1977, года.

   - Что-то свет потушили? – сказал впереди меня сидевший мужчина.

   - Да сейчас же автопилот включают. Летчики спят, а автопилот ведёт самолет, - ответил ему мужчина, который сидел рядом.

Прошло ещё несколько минут. В салонах воцарилась полная тишина. Мы сидели в первом салоне, а есть ещё средний и ещё тот, что находится в хвостовой части самолёта.

   - Что-то мотора с правой стороны не слышно совсем, - сказал впереди сидящий мужчина.

   - Так у них один мотор работает, другой отдыхает, чередуются, - ответил тот, что сидел с ним рядом.

   Оба пассажира сидели впереди меня,  и я слышала их тихий разговор. Я выглянула в окно. За окнами была ночь, темно, ничего не видно. Самолёт нарезал круги очень долго. Такое впечатление, что он летел невысоко, так как уши не закладывало от давления, от этого я страдала всегда во время полёта на самолёте при взлёте и посадке. Это от того, что слабый вестибулярный аппарат у меня. 

   В салонах люди проснулись, но никакого беспокойства не проявляли. Часа через два или больше вошла стюардесса в салон, не включая свет, сказала:   «Пристегните ремни, приземляемся!»  Она тут же скрылась за дверью. Мы давно уже сидели, пристёгнутые ремнями. Но после этой команды самолёт летал ещё минут 20.  Потом все почувствовали момент приземления. Впечатление было такое, как будто самолет скакал по кочкам. Не было плавного приземления, какое бывает обычно.  Все сидели и ждали команды на выход, но трап долго не подавали. Наконец вышла стюардесса в салон и сказала:  «Всем взять свои вещи и идти к автобусу!»

   Сначала вышла команда пилотов и две стюардессы, а затем – пассажиры. Я вышла последней. Когда вышла из дверей салона и ступила ногой  на трап, увидела вдали много пожарных машин, которые уезжали от аэропорта в сторону города. А за ними мчался целый ряд машин скорой помощи. Одна пожарная машина стояла у самолета, и у кабины стоял шофер. Проходя мимо, я его спросила: «Что это такое?»

   «Скажите своему пилоту спасибо за то, что вы живы, остались», - и он показал рукой на правое крыло самолета. Прямо там, рядом с окном, в которое я смотрела,  где  сидели те двое рассуждавших мужчин, все  было черным-черно. Всё крыло было чёрное.

   «Если бы малейшая искра попала на самолёт, разлетелись бы в воздухе и следов не нашли бы, так как был полный бак горючего», - заметил шофёр.

У меня сразу перед глазами возникли те два механика, спешившие к праздничному столу. Где-то и что-то механик, по всей вероятности, не докрутил, и горючее начало вытекать. Вот ведь как он торопился к Новогоднему столу! Никакой ответственности у человека! А ведь в самолёте летело 105 пассажиров и лётный экипаж.

Много времени летал самолёт по кругу над Актюбинском, лётчик на малой высоте делал круги, пока всё горючее не израсходовал. Приземлились благополучно, потому что пилот сделал жёсткую посадку, при которой не возникает искр от трения шин об асфальт аэродрома. Нас повезли на автобусе в гостиницу Актюбинска. В автобус на аэродроме я зашла последняя, а выходила из него первая, поэтому первая зашла в здание гостиницы и подошла к администратору. Та говорила в это время по телефону кому-то: «Да вот смертников принимаю с самолета»,- и положила трубку, увидев меня.

Когда всех пассажиров разместили по 4 человека в номер, уже было два часа ночи. Мы стояли первые у стойки администратора и поселились в номер первыми. Натянув одеяло до подбородка, я впервые осмыслила всю ситуацию, в которой мы оказались. И волос на голове как-то сам по себе зашевелился, встал дыбом – добавилось седины. Самолет был ТУ – 104. Вспомнила, как он летел и дребезжал, да еще эта авария.

   Утром нас разбудили и увезли из гостиницы в аэропорт «Актюбинск». Посадку произвели уже на другой самолет, совершенно новый, ТУ – 154. Экипаж самолёта тоже был новый. Стюардесса пригласила нас на  посадку и сказала, что теперь долетим без приключений. Завтраком покормили всех пассажиров во время полёта. Приземление нового самолёта было благополучным. Но выйдя из салона, все увидели удручающую картину. В конце аэродрома видны были остатки хвоста другого самолёта, врезавшегося носом в водонапорную башню, которая находилась рядом с аэропортом «Минеральные Воды».

   А через день после моего прилета в Минеральные Воды сообщили по радио, в новостях, что над Парижем разбился самолет. В воздухе открылся люк багажного отделения. Он был неплотно закрыт. Погибло более 350 человек. И на борту был какой-то король африканской республики – имя забыла.

"Выпуск Ту-104 был прекращён всего через пять лет после начала серийного производства. Самолет использовался в регулярных пассажирских рейсах до 1979 года, пока в ноябре 1979 года приказом МГА не был снят с линий «Аэрофлота».

Военные эксплуатировали самолёт до 1981 года, эксплуатацию этого типа окончательно прекратили после катастрофы Ту-104 отряда управления 25 дивизии ВВС Тихоокеанского флота, 7 февраля 1981 года на аэродроме города  Пушкин. Сразу после отрыва перегруженный самолёт перевернулся и рухнул на ВПП. Тогда погибло практически всё управление Тихоокеанского флота  (52 человека, из них 17 адмиралов и генералов)". Об этом я читала в Интернете, когда искала там фото.

Фото из Интернета.