Жан-Поль

Вышел на оживлённую улицу, длинную и узкую, осенённую рядками каштанов. Как раз дождь начинал накрапывать. Нахмурилась листва дерев, а улочка как бы заспешила сугубее. Я прошёл мимо зеркальной витрины парикмахерской, прочёл ценник: женская стрижка столько-то, мужская — на 11 местных тугриков дешевле. Вспомнил, что уже месяца три (или все пять?) не был в цирюльне, оброс как лев («с тех пор все львы обижены, наполовину стрижены» — из мультфильма). Вздёрнул кисть руки: часы показывали начало седьмого. До закрытия есть ещё время. Была не была!
Захожу. В парикмахерской квадратные сиденья из кожи малинового окраса. И вообще: малиновый цвет — главный. И зеркала. И пустынно: сиденья пустынны, только в одном углу дама сидит, а над нею колдует молоденькая коротко стриженная, мелированная мулатка. И мне навстречу неспешно движется хозяйка — полная дама в синих джинсах, огненно-рыжая (разумеется, крашенная): густые локоны покрывают почти весь лоб, огромные очки, кольца с синими камнями на перстах, блузка же пестрядево-синяя. Одним словом — очень в стиле 70-х дама.
Я спрашиваю неловко, косноязычно на местном наречии — что-то в роде: «Auriez-vous un créneau immédiat pour moi?»
Дама усмехается: «Вы хотите сказать, могу ли я принять вас тотчас?»
— Да, именно это я и хочу сказать, — подтверждаю, конфузясь.
«Могу!» — молвит дама и широким жестом приглашает меня войти в чрево помещения. Чисто, зеркально и малиново тут. Вообще, мне всё кажется, что я попал в 70-е... ну, или в начало 80-х, не знаю.
Хорошенькая мулаточка и дама под нею мило со мною здороваются. Я отдаю хозяйке свою короткую чёрную кожаную куртку и шествую к голово-умывальнику... [здесь я пропускаю]
— Как вас постричь?
— На манер 30-х... или 50-х... Знаете? Снизу коротко, сверху погуще и с пробором.
— Да, поняла. Ну, приступим тогда.
И приступили. Она сухо щёлкает ножницами, отстригая мои лохмы. Подравняла над ушами, принялась было за затылок, остановилась. Взяла с полки предо мною полотенце, развернула, на несколько мгновений приложила к моему затылку, примакивая, осушивая волосы, потом ловко на моих глазах сложила полотенце (очень приятного аквамаринового окраса) вчетверо, положила обратно на полку, прихлопнула ладонью и вновь взялась за ножницы (сверкнул синий камень), — а я аж замер от удовольствия, смакуя эти её жесты: как ладно у неё всё выходит, как ловко и чётко и красиво! Особенно вот хорошо у неё получилось легонько прихлопнуть полотенце. Да, сразу видно: умные руки!.. Я мигом проникся к даме уважением и заговорил с нею.
Я спросил:
— Вы нарочно избрали себе стиль 70-х годов или это моя лишь фантазия?
— Да нет, я не искала, чтобы уж нарочно. Слепо следуют моде только люди, уж совсем лишённые вкуса! Не всегда то, что модно, идёт всякому. Я вот крашусь в рыжий цвет последние тридцать шесть лет, потому что мне идёт [я поспешил согласиться: «Действительно, вам чертовски идёт!»], а вообще я работаю вот уже более 40 лет, я начала работать, когда мне было только шестнадцать. Вы спрашиваете, не 70-е ли? Да я в 70-е девочкой ещё была! В 70-е для женских стрижек характерны были скорее длинные волнистые волосы... Да, всячески завивали женщинам тогда волосы... А я начала работать в начале 80-х.
— Вы, стало быть, начали в эпоху Бельмондо? — спросил я.
— Ну, я не такая ещё старая, как Бельмондо! — усмехнулась дама.
Я поспешил исправиться:
— Я имел в виду: в эпоху, когда Бельмондо, как мне кажется, был в самом ударе — Бельмондо «Великолепного», Бельмондо «Профессионала»...
Дама согласилась:
— Да, он был тогда очень популярен. Но вообще-то он начал ещё в 60-е, а то и в 50-е, если не ошибаюсь.
Я сказал:
— Мне очень нравится Бельмондо. Он мой герой. Я рос на его фильмах. Не понимаю: что случилось? что с нашей цивилизацией? Куда исчезли актёры, подобные Бельмондо? Почему современные фильмы даже близко не стоят к «Профессионалу» или «Великолепному»? Неужели за каких-то двадцать лет у людей может начисто отпасть всякий талант и всякая харизма?
Я продолжал:
— Мне ужасно неприятно жить в современную эпоху. Я потому и спросил вас о семидесятых. Мне кажется, тогда было как-то повеселее жить... Да, бодрее, веселее, простодушнее, чистосердечнее...
Моя собеседница пожала плечами.
— Думаю, не стоит идеализировать прошлое. Да, в прошлые эпохи жили несколько иначе, но вот было ли лучше? Всякое бывало!.. Не стоит убегать в прошлое. По мне, так куда важнее научиться жить настоящим, чувствовать, распробовать каждый миг своей жизни...
Когда она закончила и поднесла к моему затылку зеркало, я сказал, что всем доволен, поблагодарил и, расплачиваясь, оставил даме монетку в десять франков сверх цены — на чай.
(Забыл сказать, что в какой-то момент в середине нашего разговора покинули цирюльню и дама-клиентка, и хорошенькая кудряшка-мулаточка... мулаточка была круглолица, у неё был какой-то сладкий взгляд... или улыбка? она надела плащ бежевого окраса. Обе женщины попрощались, уходя, со мною и с хозяйкою).
Я отворил стеклянную дверь и очутился под дождём. Всё вокруг меня сверкало, шлёпало, шуршало, позвенькивало, трепыхалось мрачновато-зелёным, жемчужным, водянистым. Было свежо и хорошо — и голове моей, избавившейся от бремени, и душе. Я зашагал по синему тротуару, неся чёрную свою кожаную куртку нараспашку.
|
</> |