Из СССР в Россию и обратно (первый том моих "Воспоминаний")

v_tretyakov — 13.05.2013 В середине июня выйдет из печати первая книга моих воспоминаний, которым я дал название "Из СССР в Россию и обратно".
Предисловие к этой книге написал Сергей Есин. Привожу здесь текст этого Предисловия.
***
Эпос Виталия Третьякова

Имя Виталия Третьякова известное, даже знаковое в отечественной культуре. Телеведущий, уже много лет, появляющийся со своей аналитической передачей «Что делать?» на наших телеэкранах. В свое время создатель и главный редактор «Независимой газеты», когда ее читала, как и «Московские новости», вся интеллигенция. Уже в силу своих специфических занятий я знаю, что сейчас Виталий Третьяков руководит Высшей школой телевидения МГУ. Журналист, публицист, аналитик, склонный к философствованию, педагог. Новостью для меня стал другой Виталий Третьяков – мемуарист и воспоминатель.
Собственно взялся я читать «Воспоминания» - пользуюсь авторским определением жанра, опуская длинное название «Из СССР в Россию и обратно. Воспоминания» - исходя из старых своих отношений с Третьяковым. Когда-то и я печатался в его газете, причем, был случай, когда отдав очень большой материал на две газетных полосы, я получил в два раза сокращенную, на полосу, верстку. Но еще через день, тот же мой приятель, работник газеты, через которого шли переговоры и материал, принес верстку новую, где все было восстановлено. Я, естественно, удивился такому обороту, и тогда мне объяснили, что редактор, им как раз и был Третьяков: прочел и, почувствовав пропуски, потребовал оригинал и все восстановил. Я такому обороту событий удивился, в моей авторской практике такое было впервые.
Помню также, как «Независимая газета» организовала премию «Антибукер», я входил в жюри. Это была инициатива, как мне сказали, Третьякова, который, видимо, как и его жюри, почувствовал коварную по отношению ко всей русской литературе недостаточность британскорожденного «Букера».
Человек Третьяков своеобразный. Другие его качества открылись в «Воспоминаниях». Ну, начнем с первых двух, вообще совершенно необходимых для публичного письма. Во-первых, это, конечно, умение пригонять одно слово к другому таким образом, чтобы из двух слов вырастало нечто объемное третье и, чтобы слова были прилажены как зубчики в часовом механизме. Во-вторых, это та искренность и точность, без которых вообще ничего в литературе не получается. А здесь, в этих «Воспоминаниях» Третьякова, можно сказать, детских воспоминаниях, а можно сказать в «Воспоминаниях» взрослого, уже умудренного жизнью Третьякова о своем детстве, эти искренность и точность таковы, что позволяют воскресить самые сокровенные и поразительные страницы русской классической литературы. Дальше, не уточняю.
Трудность этих моих немногих строк заключается в том, что мне, во что бы то ни стало, надо убедить публику, прочесть эту книгу. Она, книга эта, судя по всему, первая из задуманных автором. Я абсолютно уверен, что в последующих книгах у Третьякова будут и сенсации, и признания, и поразительные встречи – залогом этого его собственная биография и интенсивная жизнь в политической и культурной сфере, а в этой первой книги сенсаций, в понимании того, о чем ежевечерне говорит Андрей Малахов, нет. Бог с ними, с этими сенсациями, они так быстро забываются …
У некоторых книг есть удивительная особенность. С одной стороны, ты читаешь и боишься, что книга быстро закончится, с другой, ты читаешь о чужой жизни, а думаешь, что все это написано о тебе. Я не стану здесь расшифровывать, то, что вызвало мое удивление, как читателя, и восхищение, как писателя. Но возникла мысль, вернее уверенность, что «Воспоминания» Третьякова будут востребованы не только публикой, открывающей книгу перед сном и достающей ее из портфеля или сумочки в метро. В скобках замечу, что женщины читают больше, надежда на них. Ну, конечно, Третьякова будут читать этнографы. Быт и нравы «вчера» представить и написать труднее, чем устоявшееся застолье Ивана Грозного, а в «Воспоминаниях» Третьякова - автор, кстати, предупреждает, что он не из рода основателя галереи – с такой выпуклостью встает этот вчерашний день, что кажется днем сегодняшним. Хорошо поворошат эти «Воспоминания» лингвисты – сколько слов, словечек, почти забытых, но таких ядреных. Поразмыслят над этими страницами и политологи, которые так хорошо сконструировали вчерашнее время в угоду нынешнему режиму, что даже сами забыли, как звучит, видится и действовало даже совсем недавнее. Но думая об это я все же говорю себе, старшему очевидцу: а ведь так было! И мы были счастливы без фанты и кока-колы, и жизнь вокруг катилась счастливой.
И еще две категории читателей, наверняка, не пропустят эту книгу теоретика и практика большой журналистики, если, конечно, с журналистикой сопрягать правду и совесть. Это социологи, все сравнивающие и пытающиеся понять, когда мы лучше и полней жили, раньше или теперь, и, конечно, те любители русской литературы, которые готовы вместе с автором летать в прекрасном пространстве воспоминаний о прошлом, созданном из слов и восхищения перед жизнью, в этом многослойном эпосе Виталия. Я, кстати, читая, кое-чему у Третьякова позавидовал и даже прицелился, чем бы из его воспоминаний, ставших еще и фактом русской литературы, поживиться. Жду следующего тома.
Сергей Есин
Апрель 2013 г.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив