ИТАЛЬЯНСКИЕ ПОХОЖДЕНИЯ ЛУИ БОНАПАРТА

roman-rostovcev — 24.04.2024

Наполеон III внушает впечатление персонажа французского авантюрного романа, который своей неправдоподобностью вызвал бы скептическую ухмылку даже завзятого поклонника этого жанра. Куда уж там персонажам Дюма или Эжена Сю до племянника (уже хорошо!) великого Наполеона Бонапарта. Похождения Луи Наполеона до его воцарения во Франции обычно описываются в стиле «Труффальдино из Бергамо» или «Женитьбы Фигаро» — всё происходит в каком-то в опереточном стиле или жанре комедии переодеваний.

Реальность, конечно, выглядит не столь легкомысленно. Сын короля Голландии Людовика Бонапарта и Гортензии де Богарне, падчерицы Наполеона от его первой жены Жозефины, малыш Луи-Наполеон Бонапарт был одним из знатнейших детей тогдашней Европы и всего мира. Учитывая, что собственных детей у Наполеона I и Жозефины Богарне не было, Луи-Наполеону какое-то время прочили и французскую императорскую корону. Предполагалось, что Наполеон и Жозефина усыновят племянника. Австрийский брак императора поставил на этих проектах крест, впрочем как раз родной сын Наполеона от «австриячки» Марии-Луизы короны так и не получил. Тем не менее, малыш Луи-Наполеон принадлежал в детстве к самой верхушке европейской знати.

Здесь нужно заметить, что существует два культурологических архетипа, два полу-мистических свойства, как бы фиксирующих некую избранность героя, его принадлежность к особому кругу людей. Это «рыцарь, лишённый наследства» и «сын вдовы», лишившийся отца ещё в утробе матери. Оба эти архетипа широко используются в масонской и прочей эзотерической символике. Луи-Наполеон принадлежал к первому из них. Что касается сына вдовы, то в нашем исследовании мы встретим и его.

Как известно, судьба переменчива, особенно у героев авантюрных романов. Мало того, что строгий дядя свёл его отца Луиджи Бонапарта с голландского престола, но затем и вся династия Бонапартов лишилась своих титулов и владений. Родители Луи-Наполеона развелись и он остался с матерью, которую после 1814 года ждал тернистый путь вечной изгнанницы. Систематического образования Луи-Наполеон в своих скитаниях так и не получил, однако как-то дослужился до чина капитана артиллерии (сказалось фамильное влечение Бонапартов к Богу Войны) и в 1830-м году впервые вышел под софиты мировой истории. Луи-Наполеон присоединился к движению Чиро Менотти, ставящему своей целью объединение Италии.

Здесь мне придётся снова сделать краткое по необходимости отступление, буквально в двух словах рассказав о системе карбонарских вент. Дело в том, что французы решили в противовес масонской «шотландской» системе Англии создать своё собственное квази-масонство. У англичан были вольные каменщики, а французы начали насаждать вольных угольщиков. Перелицевали оформление организации с масонских в карбонарские и начали плотно насаждать в своей «французской Украине», то есть в Италии. Французы тогда были зациклены на итальянском вопросе примерно как мы сейчас на украинском.

Как и у масонов, у карбонариев была иерархическая структура организации. На первых порах существовало две степени посвящения: степень ученика и степень мастера. Позднее появилась третья степень - великого мастера. После 1815 г. третья степень была заменена, по одним сведениям, еще семью, а по другим - восемью.

Первичной ячейкой карбонариев была вента (vendita - дословно «лавка» - так называли средневековые лавочки, где торговали углем). Несколько соседних вент подчинялись одной материнской венте, расположенной обычно в более крупном населенном пункте. Материнские венты подчинялись высоким вентам. Высокие венты существовали в Неаполе, Салерно, Анконе, Алессандрии и других городах. Словом, всё как у людей.

Согласно карбонарскому учению, первым великим мастером первой карбонарской венты был некий французский угольщик из Лиона. Это вполне логично: видимо, и сами программные тексты карбонариев были написаны по-французски, да и управление вентами шло как раз из Лиона. Для итальянский патриотов, как я уже упоминал, Лион был своего рода сакральным городом и одновременно центральным офисом их патриотических организаций.

Ладно, не буду увлекаться. К карбонариям мы ещё вернёмся, здесь важно, что Чиро Менотти и сам был карбонарием, и всё его движение опиралось на карбонарские ложи. В феврале 1831 г. в герцогствах Парма и Модена и в папской области Романья вспыхнули революционные восстания и образовались временные правительства. В Болонье был созван конгресс делегатов от этих трех областей, выдвинувший лозунг политического объединения всей страны.

И тут опять-таки надо сделать отступление. Если вы помните, в 1830-м году во Франции произошла революция, Карл Х из восстановленной в 1814 году династии Бурбонов был свергнут, и после длительных дискуссий титул «короля французов» (но не Франции и Наварры, как у Бурбонов) был передан Луи-Филиппу Орлеанскому. История позднего Орлеанского дома самом по себе интересна, но отвлекаться ещё и на неё я не буду.

Итак, в 1830-м году происходит революция во Франции, затем в Бельгии, а в 1831-м году в Северной Италии. Здесь нужно опять-таки учитывать, что герцог Пармский Франческо д’Эсте первоначально поддерживал движение, будучи, видимо, и сам высокопоставленным карбонарием, и парижские либералы из окружения Луи-Филиппа всерьёз предполагали это движение поддержать. При этом лозунги итальянских революционеров звучали так: «Да здравствует Италия! Да здравствует Франция! Да здравствует свобода!» или просто «Да здравствует Франция!» без лишних затей.

Однако что-то там в Париже внезапно переиграли, Луи-Филипп достиг какого-то компромисса с патронирующей итальянские династии Австрией, и соответственно с этим Франческо д’Эсте свою позицию тоже резко изменил. Так или иначе, находившийся в это время в Мантуе Франческо бросил войска на подавление восстания. Дом Менотти был окружён, многие из его сторонников убиты, а он сам был арестован.

Вернувшийся в марте в Модену герцог д’Эсте приговорил лидеров заговорщиков к смертной казни, большинству из них казнь заменили длительными тюремными сроками, однако Франческо отказался пересмотреть приговор Менотти несмотря на многочисленные просьбы о смягчении наказания. 23 мая 1831 года Менотти был повешен в цитадели Модены.

В Париже отказ от помощи итальянским карбонариям вызвал большой скандал. Сразу по получении известий о начавшейся революции, лионское представительство карбонарских вент начало готовить экспедицию в помощь революционерам, а глава кабинета министров Луи-Филиппа Жак Лаффит заявил о готовности Франции к полномасштабной войне. Тем не менее, позиция самого Луи-Филиппа почему-то кардинально изменилась, и его министр иностранных дел Себастиани внезапно дал Австрии санкцию на вторжение в Италию с целью подавления революции. Лаффит был настолько поражен не согласованными с ним заявлениями министра собственного кабинета, что в знак протеста подал в отставку! В итоге австрийцы восстание подавили.

После неудачи революции, во время которой от заражения оспой (по крайней мере так считается) погиб его старший брат, Луи-Наполеону удалось с английским паспортом бежать через всю Италию во Францию. Его дальнейшие приключения были не менее увлекательными, но основу своего пути к власти он заложил именно в Италии. Заключалась она в том, что Луи-Наполеон к 1830-м годам вовсе не был героем-одиночкой, принцем в изгнании и авантюристом из романа Эжена Сю. Он занял высокое место в тайной организации французской политической элиты и имел могущественных соратников в на самых верхних её этажах. В той же самой организации прошёл посвящение в мастера и сам Луи-Филипп перед коронацией. Он даже ритуальное поругание испытал на процессе о наследстве принца Конде (шутка, конечно).

Об этом приходится отдельно упоминать лишь потому, что в советской исторической традиции карбонариев принято представлять вот прямо самыми настоящими угольщиками, где-то даже шахтёрами: «Славься, шахтёров племя! Славься, шахтёрский труд! Мы обгоняем время в царстве угля и руд. Всем углекопам мира шлём боевой привет. В братстве окрепнет сила! Близок и ваш рассвет!» Чисто масонский гимн, если вдуматься.

Что, разумеется, столь же нелепо, как считать и самих масонов настоящими работниками отвеса и мастерка. Или считать мировую социал-демократию, от Маркса и Энгельса до наших дней, движением фабрично-заводских рабочих. Настоящих, от станка.

Поэтому факт принадлежности, да и высокой степени посвящения, Луи-Наполеона во французской национальной системе карбонариев, аналогичной английской системе масонства, нам нужно будет постоянно учитывать в будущем.

А пока что продолжение следует...

Сохранено