Интервью с полномочным представителем президента России в СКФО Александром
bmpd — 07.12.2018
На сайте
ТАСС опубликовано
интервью Андрея Ванденко с полномочным представителем
президента России в Северо-Кавказском федеральном округе
Александром Матовниковым. Александр Анатольевич являлся
командующим Силами специальных операций (ССО), получил звание Героя
России Федерации за Сирию.
Полномочный представитель президента России в Северо-Кавказском
федеральном округе Александр Матовников (c) tass.ru
Часть 1. Об "Альфе", блате, футболе, Афгане и "красной
рыбе"
— Вы ведь, Александр Анатольевич, на Кавказе не новичок? Не
побоюсь этого слова.
— Так точно. И на Северном Кавказе, и в Закавказье бывал много
раз. Без счета.
— Помните, когда впервые попали сюда?
— В конце 80-х годов, а регулярно летать в командировки стал в
1993-м. Здесь в ту пору было напряженно. Шамиль Басаев неоднократно
захватывал вертолеты, мы противодействовали как могли. Я с 1986
года работал в группе "Альфа", в задачи которой и входил
антитеррор.
Потом были первая и вторая чеченские кампании… По сути,
большую часть времени я находился в этих местах.
— В "Альфу" вы попали после погранучилища?
— Тогдашнее полное название — Высшее пограничное
военно-политическое ордена Октябрьской Революции Краснознаменное
училище КГБ СССР имени Ворошилова. Сейчас короче — Голицынский
пограничный институт. Но, должен заметить, в группу "А" меня взяли
по блату.
— Шутите?
— Серьезно говорю!
Когда перешел на последний курс, мой отец, служивший
заместителем начальника секретариата 7-го управления КГБ, попросил
своего руководителя Евгения Расщепова: "Сын оканчивает училище,
хочу, чтобы его взяли в группу "А".
Евгений Михайлович подумал и дал добро. Об этом разговоре я
ничего не знал и надеялся, что поеду пограничником на Тихий океан,
о чем мечтали все мои соученики.
После первого прыжка с парашютом (c) Личный архив Александра
Матовникова
— А почему вы сами не пошли в госбезопасность? Так сказать,
по отцовским стопам.
— На оперативные факультеты Высшей школы КГБ брали после
срочной службы в армии, а я не хотел терять два года. Но при
поступлении в погранучилище не думал, что со временем попаду в 7-е
управление, тем более в группу "А". Вообще ничего о ней не
слышал.
Весь выпускной год меня негласно проверяли, собирали
характеристики, смотрели на физическую подготовку, оценивали
психологическую устойчивость. Весной 1986-го, после окончания
занятий в училище, пригласили на собеседование. Геннадий Николаевич
Зайцев, легендарный командир "Альфы", которого наше поколение зовет
папой, в общих чертах обрисовал, что в первую очередь предстоит
заниматься выполнением специальных задач по освобождению
заложников. В те времена еще не использовали термин "антитеррор",
по крайней мере, мы его не слышали. Кроме того, была высокая
степень секретности.
Когда сдал тесты, меня зачислили в состав подразделения. Хотя
я по-прежнему не до конца понимал, куда именно попал. Это же был
негласный штат, распространяться о группе "А" категорически
запрещалось. Кстати, "Альфой" ее стали называть ваши коллеги в 1991
году, а потом и остальные подхватили.
Кроме отца руководящую должность в 7-м управлении занимал и
его брат Виктор. В советское время близкие родственники не могли
работать в одном структурном подразделении КГБ. Формального запрета
не существовало, но подобное не приветствовалось. Как известно, и
"Альфа" входила в "семерку"… Для меня, 20-летнего пацана, сделали
исключение. Я постарался оправдать доверие.
Дядя Витя, по сути, сгорел на работе, в 47 лет отказало
сердце…
Отец жив и здоров, ему 81 год, давно в отставке. Его "ушли" в
1991-м, сразу после путча. Если помните, тогда возникла угроза
штурма Лубянки, на площади перед зданием КГБ СССР собралась толпа,
с постамента стащили памятник Дзержинскому… Отец до конца исполнил
профессиональный долг, уничтожив секретные документы управления,
как и полагалось по инструкции в условиях чрезвычайной ситуации.
Его действия не понравились новому начальству, с тех пор папа на
пенсии.
На курсах молодых сотрудников,1986 год (c) Личный архив
Александра Матовникова
— Кажется, мы забежали в рассказе вперед…
— Тогда — от печки. Родился я в Москве на Большой Пироговке.
Знаю даже окно операционной, где все случилось. Первые месяцы мы
жили в коммуналке на 3-й Фрунзенской с родителями отца. По
рассказам, я спал в корыте — другого места попросту не было.
Дед мой родом из Тамбовской губернии, прошел Великую
Отечественную, служил артиллеристом, после войны работал мясником в
магазине, бабушка вела домашнее хозяйство.
Через полгода после моего рождения родители перебрались на
станцию Клязьма, где дед по маминой линии построил дачу. Ему,
кстати, в свое время даже посвятили отдельный стенд в Музее
революции. В Гражданскую войну дед воевал в Туркестане, в Великую
Отечественную командовал дивизией, был тяжело ранен под
Сталинградом, освобождал Брянск.
Словом, нам отдали полдома. Прожили в нем пять лет, а в 1972-м
отец получил от КГБ двухкомнатную квартиру на углу Мосфильмовской
улицы и Ломоносовского проспекта. Квартирка небольшая, 54
квадратных метра, но нам вполне хватало.
В первый класс я пошел в 194-ю школу и проучился в ней все
десять лет. Это теперь Мосфильмовская считается почти центром
Москвы, а тогда была окраиной. Помню, как на месте нынешних
посольств Кореи и Швеции гуляли коровы из совхоза "Матвеевский".
Еще не построили ни Раменок, ни Мичуринского проспекта — один
большой пустырь.
В нашем классе учились дети дипломатов — венгерка, чех, поляк,
югослав, две индуски…
По основным предметам я успевал неплохо, был хорошистом, но
тяготел к гуманитарным дисциплинам. Ближе к выпуску стал
задумываться, куда идти дальше. Брат моего друга Игоря учился в
Голицыно, мы ездили к нему, смотрели, что к чему. Мне понравилось.
Решил поступать туда и, как видите, не ошибся.
— Вы почти 30 лет прослужили в "Альфе", едва ли не
рекордсмен по "долгожительству" в ней.
— Есть те, у кого стаж и более моего. Нынешний командир
"Альфы" Герой России Валерий Канакин уже 34 года в подразделении.
Но дело не в рекордах.
Знаете, именно в группе "А" были заложены основы моих
взглядов, принципов, мировоззрения в целом. До сих пор, что бы ни
делал в жизни, поступаю так, как научили там.
— Например?
— Ну, всё — от правил поведения до системы управления и
коммуникации с людьми. И мои коллеги, которые веером разошлись по
различным структурам и ведомствам, работают точно так же. У нас
говорят: "Альфа" — это фирма, а мы ее представители".
(c) Личный архив Александра Матовникова
В группу меня зачислили летом 1986 года, а уже в октябре
отправили в Афганистан на трехмесячную стажировку, чтобы в условиях
реальной войны закрепить то, чему учили на курсах молодого бойца.
Подразделение ведь антитеррористическое, со своей спецификой. Нас
готовили освобождать заложников на транспорте и в помещениях,
обезвреживать диверсантов.
Работа в ограниченном пространстве — занятие командное. И
профильным видом спорта в подготовке бойцов "Альфы" до сих пор
является… что бы вы думали? Футбол!
— Почему?
— Надо уметь видеть партнеров и соперников, вовремя открыться,
отдать пас, подстраховать товарища. В принципе, поведение на поле
проецируется на решение любой тактической задачи. Если человек
контролирует поляну, значит, и в боевой ситуации поступит
правильно. У нас были ребята с зауженным, если можно так
выразиться, взглядом. Взял мяч у своих ворот и потащил вперед, по
сторонам не смотрит, никого-ничего вокруг не замечает,
возится-возится, пока не упустит момент.
— И что делали с такими? Отчисляли?
— Переводили на другие участки. В отделении 33 человека,
каждому находили применение по способностям. Кто-то первым
врывается в захваченное помещение, другие обеспечивают прикрытие с
флангов, на стыках. Всем есть дело. Как с пальцами на руке: для
нанесения точного удара кулак должен быть плотно сжат. Ведь
операции часто скоротечны, нельзя терять ни мгновения.
Помните захват в марте 1988-го семьей Овечкиных летевшего из
Иркутска самолета? Почему им удалось пострелять заложников?
Операцию проводило подразделение внутренних войск, чье командование
посчитало, что само справится. Мол, сейчас штурманем по-быстрому,
всех освободим.
Между тем существует жесткий порядок: сначала спасение людей,
а затем нейтрализация террористов. Не с того конца зашли…
Система создавалась в советское время, много сил для этого
приложил Геннадий Зайцев, руководивший "Альфой" с 1977 года по
89-й. Потом он уходил на повышение, а в 91-м, когда начался
раздрай, вернулся. Пошли задержки с зарплатами, люди стали
увольняться. Зайцев быстро навел порядок. Буквально за день все
возвратилось на прежние места. Словно кнопку на телевизоре
переключили. Глыба человек! Очень ценю его и уважаю. 12 сентября
Геннадию Николаевичу исполнилось 84 года, дай бог здоровья!
Это к вопросу о роли личности в истории.
— Вы начали рассказывать про Афганистан.
— Мы были в составе мотоманевренной группы, действовали в
районе Шибаргана и Файзабада. Это север страны, недалеко от границы
с Туркменией и Таджикистаном. Работали под эгидой оперативных
подразделений пограничных войск, решали специфические задачи в
интересах КГБ, в том числе встречали наших разведчиков, сидели по
несколько суток в засадах, перехватывали караваны с оружием и
наркотиками.
— Боевое крещение прошли там?
— Не скажу, будто нас бросали на самые напряженные участки,
скорее, командование обкатывало молодняк, давая возможность
набраться опыта. Хотя условия в Афганистане в ту пору были суровые,
отрицать глупо. Помогало, что я всегда занимался спортом, много
бегал, обладал высокой маршевой выносливостью. Это норма для
пограничника. Есть даже шутка: мол, стрелять должен как ковбой и
бежать как его лошадь. На четвертом курсе училища я проходил
практику в Нахичевани, был заместителем начальника заставы. Там
граница идет вдоль железной дороги Баку — Тегеран,
контрольно-следовая полоса — сразу за насыпью. В случае ЧП — забег
по шпалам, это единственный путь. Расстояние между флангами — 10–20
километров. И вот сначала несешься в одну сторону, потом — в
обратную.
И когда готовили к переброске в Афган, тоже гоняли так, что
мама не горюй. Совершали марш-броски, переходы с тройным
боекомплектом, а это под 30 кило дополнительного веса…
Поэтому физической форме уделяли особое внимание. Во время
стажировки в Средней Азии полностью освоил кавалерийскую
подготовку. Знаю даже, как выполнять классические команды
"Равняйсь!" и "Смирно!" вместе с лошадью. С тех пор у меня особое
отношение к скакунам.
В Афганистане, правда, коней у нас не было, передвигались
пешком, на броне или "вертушке". Любопытные эпизоды случались.
Как-то проснулся и не пойму, что произошло. Оказалось, за ночь
выпало 10 сантиметров снега, завалило спальник.
Помню, как впервые пошел обедать в офицерскую столовую.
Говорят: "Сегодня у нас на первое — борщ, на второе — жареная
картошка с красной рыбой". Подумал: "Надо же, как хорошо кормят! В
Союзе эту рыбу не сыщешь". Оказалось, местные хохмачи так прозвали
консервы "Килька в томате". Ходячая изжога!
А солдаты курили сигареты без фильтра "Памир", именуемые для
простоты "Смерть альпиниста". Дым стоял коромыслом. Но ребята были
хорошие. Даже в походных условиях старались приготовить что-нибудь
вкусное. Суп варили в переносных ранцевых термосах, подогревая
железную колбу паяльной лампой. Основным блюдом была картошка с
тушенкой, куда добавляли лавровый лист. Однажды на 40 банок
"красной рыбы" и сайры в масле выменяли у афганцев живого барана,
зарезали, перекрутили мясо на фарш, замесили тесто и исхитрились
налепить пельменей. Устроили пир, шикарно отпраздновав 30-летие
офицера из нашей группы!
(c) Личный архив Александра Матовникова
Поездка в Афганистан оказалась запоминающейся. И в
практическом отношении весьма полезной.
А буквально через год, в декабре 87-го, я оказался в
Вашингтоне.
Продолжение следует.