Интернет наносит ответный удар
felbert — 15.07.2012Обратная сторона "троллинга" поможет урезонить вводимую в
Интернетах цензуру. Так, на возвращение в Уголовный кодекс статьи о
клевете блогеры решили ответить "эльфингом" — приемом, позволяющим
избежать обвинений в клевете. Сам термин не нов, в
интернет-баталиях он появился около трех лет назад: эльфингом
осаживали сетевых "троллей". Применительно к новым политическим
реалиям прием стал использоваться только сейчас. Его активно начал
использовать блогер и создатель "Доброй машины пропаганды" Алексей
Навальный. Именно он, по словам вице-спикера Госдумы Сергея
Железняка, может стать первым обвиняемым по возвращенной статье о
клевете, если не прекратит распространять ложную, по мнению
единороссов, информацию о "Единой России", Владимире Путине и его
окружении.
"Ведь это не "Единая Россия" голосовала за повышение тарифов; ведь
это не "Единая Россия" поощряет неравенство регионов политически
мотивированным дотированием; это ведь не "Единая Россия" сидит в
тарифных службах и согласовывает липовые инвестиции, задирая
тарифы; это ведь не члены "Единой России" сидят по всей стране в
ЖЭКах и ДЕЗах, разворовывая платежи населения и расплачиваясь за
возможности разворовывания тем, что фальсифицирует выборы, сидя в
участковых комиссиях", — эти слова
из дневника Навального можно считать классическим образцом
эльфинга.
Способна ли обратная сторона "троллинга" осадить попытки власти
взять под контрольные мятежные Интернеты? Мнения экспертов
разделились...
Михаил Бударагин, журналист:
Эльфинг — это когда ты намеренно и гипертрофированно кому-то пишешь
разные добрые слова, даришь ему тонны бессмысленной и выглядящей
очень иронично доброты. Это очень хорошо действует, когда
кто-нибудь, к примеру, тебе пишет гадости, пытается тебя троллить,
а ты ему в ответ пишешь: "Какой вы хороший человек!". Человек,
разумеется, теряется — такие спонтанные проявления доброты сбивают
его с толку. Т.е. эльфинг — это обратная сторона троллинга: не
когда ты оппонента намеренно унижаешь, а наоборот — когда ты его
намеренно возвышаешь, но выглядит это гораздо хуже, чем
унижение.
В случае с властью, с новыми ее законами (о черном списке сайтов и
о клевете), эльфинг — это новый эзопов язык. Его все понимают и
понимают, что ты хочешь сказать, выразить свою позицию, но в силу
определенных причин не можешь сделать это прямо. И вот ты пишешь,
делая ссылку на новость о том, к примеру, как прокуратура начала
расследование хищений денег чиновниками: "Разумеется, что мы,
добрые и честные люди Земли, не верим, что чиновник может украсть
деньги! Такого же никогда не было и не будет в России, чтобы
чиновники пилили бюджет!". Формально тебя не могут привлечь ни за
какую клевету, потому что то, что ты написал, и то, что ты имеешь в
виду, и то, что все понимают, — это разные вещи.
Проблема в том, что новые законы апеллируют к тому, что в целом
общество доверяет чиновникам, но есть отдельные отщепенцы, которые
на чиновников клевещут. Но в реальности — общество категорически не
доверяет чиновникам. Вы можете выйти на улицу и пройти по центру
города с транспарантом: "Наши чиновники — самые честные и
справедливые чиновники в мире!" — и, я думаю, большинству населения
Российской Федерации будет понятно, что именно вы имеете в виду. И
даже сами чиновники поймут.
Арестовать вас могут только за то, что вы якобы что-то там
подразумеваете. В этом смысле Уголовный кодекс, конечно, нужно
развивать дальше — что не только нельзя клеветать, но и нельзя
подразумевать тоже. В этом смысле эльфинг — попытка показать всю
абсурдность этого законодательства.
Пример "клеветоустойчивой, но правдивой агитации"
Олег
Козырев, основатель профсоюза блогеров:
Эльфинг, по моему мнению, частично поможет рассказывать правду,
блогеры будут им пользоваться. Эзопов язык всегда помогал в трудные
времена. Сейчас они трудные, и я не уверен, что все пойдут на
амбразуру. Но особенность нашего времени в том, что и тех, кто
говорит эзоповым языком, могут привлечь к ответственности тем или
иным образом, если они действительно будут представлять какую-то
угрозу для чиновника. Если блог станет влиятельным, то говори он
хоть на языке эльфинга, языке иносказаний или даже баснописца
дедушки-Крылова, его все равно найдут как нейтрализовать, а его
автора — привлечь к уголовной ответственности. Это же вопрос
эксперта. Эксперт, к сожалению, напишет то, что угодно стороне
обвинения. Мы не работаем в ситуации логики.
Вот, пример из моей жизни: меня по статье о клевете пытался
привлечь глава Мособлизбиркома за совершенно очевидные вещи. Я
говорил о схожести плакатов "Единой России", местных органов власти
и избиркомов на последних думских выборах. Они были похожи один на
другой как две капли воды. Мне помогло только то, что в этот момент
статья была декриминализирована. А в случае с эльфингом — как
эксперт посчитает, так и будет.
Классический пример политического эльфинга
Андрей Столбунов, юрист, правозащитный центр
"Справедливость":
Если есть данные, что человек ворует, а пишут, что он не ворует, и
акциями не завладевал и в рейдерских захватах не участвовал, то, я
думаю, за это ничего не грозит. Любая лингвистическая экспертиза
покажет, что в данном случае не было утверждения о фактах, имеющих
заведомо ложное значение.
Наши власти не хитрее, а циничнее и тупее, чем может быть. На своей
шкуре я могу сказать, как привлекают по клевете. В отношении меня
предъявляли такие обвинения в прошлом году. В фабуле сказано —
заведомо ложные сведения. Наши органы плевать на это хотели и даже
предположения могут назвать заведомой ложью. Точно такая ситуация в
деле Бекетова (Столбунов представлял интересы подмосковного
журналиста Михаила Бекетова, обвинявшегося в клевете на главу Химок
Владимира Стрельченко — PP), которым мы занимались.
Статья о клевете не может быть привязана в правовом смысле к
реальной жизни. Единицы случаев из тысячи, когда удалось доказать,
что человек заранее знал, что лжет. Хоть в реальной жизни, хоть в
соцсетях или блогах.
via
|
</> |