Именослов домонгольской Новгородчины

Поскольку раз за разом всплывает тема Новгорода, как не то западнославянского, не то даже скандинавского форпоста в чисто якобы финнско-карельских землях, полезно будет  напомнить один показательный документ - берестяную грамоту № 526, долговую запись новгородского купца XI века.   Там перечислены должники из разных мест в Новгородской сельской округе. Думается, в качестве информаци об этническом составе населения этой самой округи, грамота вполне представительна.

За Бояном в Русе гривна. За Житобудом в Русе иста (т. е. собственно долга, без процентов) 13 кун и гривна. На Луге за Негорадом вместе с процентами 3 куны и гривна, за Добровитом с людьми 13 кун и гривна, за Нежком Прожневичем полгривны, за Сиромой без двух ногат гривна. На Шелони за Добромыслом 10 кун, за Животком 2 гривны обломками [серебра]. На Селигере за Хмуном (или: Хмуной) и за Дроздом 5 гривен без куны, за Азгутом и за погощанами 6 гривен и 9 кун. В Дубровне за Хрипаном 2 гривны и 19 [кун]'

Как легко заметить, абсолютное большинство составляют безусловно славянские имена - Боян, Добромысл, Сирома, Хомуня, Животок и др. Единственное неславянское (литовское или скандинавское) Азгут.
Где же, спрашивается, имена тех самых многочисленных финских аборигенов, которые якобы населяли новгородские земли и, якобы, ассимилированные славянами, стали одними из основателей великорусского этноса?
Их, как легко заметить, нет.
Показателен так же и пример Неревского конца самого Новгорода, который, в духе советского интернационализма, пытались подарить какому-то невнятному финскому племени, чуть ли даже не мере, под Новгородом никем не зафиксированной, и жившей довольно, по средневековым понятиям, далеко - причем в юго-восточном  направлении, тогда как Неревский конец находится на северо-западе города. Однако исследования археологов не обнаружили на территории Неревского конца финских поселков, а наиболее ранняя керамика этой части города имеет западно-славянское происхождение.
Характерно, что из сотен берестяных грамот Новгорода только одна написана на финно-угорском (карельском) языке. и относится она не к первым векам существования сеерной столицы, но к середине XIII столетия, ясно датируя появление карел в русском городе.