Идеальное поражение
andreyvadjra — 24.10.2018
В условиях отсутствия государственной структуры, ответственной за контроль информационного пространства и управление информационной политикой, а также при том, что главным критерием эффективности СМИ (даже государственных) является их коммерческая успешность (они должны зарабатывать), каждое СМИ действует в соответствии со взглядами, убеждениями и уровнем профессионализма своих журналистов, редакторов и руководителей. А они не идентичны, наоборот, существенно различаются. Поэтому вместо игры единого оркестра получается какофония, в которой политическая успешность зачастую оказывается диаметрально противоположной коммерческой, но последняя всегда получает приоритет.
Причём поправить ситуацию, по крайней мере на первом уровне, не так сложно как кажется. Государство обладает достаточными возможностями для того, чтобы коммерческий успех сопутствовал только адекватно отстаивающим его политическую линию СМИ. Это оно прямо или косвенно (через формально владеющие госкомпании) контролирует большую часть СМИ, а значит, оно и решает, кому, сколько и за что именно платить. Именно задействованием этого (финансового) рычага наши западные «друзья и партнёры» добиваются полного единодушия СМИ в отстаивании «линии партии и правительства» без всяких цензурных комитетов. Происходит естественный отбор. «Ловцы хайпа» отправляются в мыльные оперы, поскольку оказываются несоответствующими требованиям профессиональной политической журналистики, не чувствуют в погоне за «хайпом», что в данный момент лучше «сделать паузу, скушать твикс» и не бросаться на первую попавшуюся приманку, возможно подсунутую «хайполовам» врагом, как немцы подсунули в 1940 году союзникам Бельгию.
В чём проблема современной политической журналистики? В огромных объёмах информации, поступающих в сжатый период времени. Когда журналистом работал Марк Твен, от момента поступления новости, до момента выхода материала проходили как минимум часы, а то и дни. Автор мог изучить проблему, вписать её в общий контекст актуальной политики и работать с темой в соответствии со своими взглядами и редакционной политикой издания. Когда военным корреспондентом работал Константин Симонов скорости и объёмы получения и обработки информации немногим отличались от времён Марка Твена. Такими они оставались вплоть до конца ХХ века, до эпохи компьютеров, электронной почты, интернета и социальных сетей, обеспечивающих вас информацией (и дезинформацией) из любой точки планеты в режиме реального времени.
Политический журналист сталкивается с дилеммой: изучить незнакомое или непонятное ему событие или явление и опоздать с «горячей новостью», проигрывая конкурентам борьбу за оперативность (фактически за тот же «хайп»), либо не морочить себе голову проверкой и изучением информации и дать новость первым, рискуя попасть пальцем в небо, а в худшем случае, нанести своей стране информационно-политический ущерб. Если оплачивается «хайп» большинство сделает выбор в пользу оперативности, если же существует платежеспособный спрос на политически выверенную позицию, большинство выберет более глубокое изучение проблемы.
Пресс-службы государственных структур могли бы регулировать и направлять этот процесс, но они сами не объединены в единую систему и зачастую не понимают к чьей сфере компетенции относится конкретная новость, кто должен её комментировать и трактовать. Поэтому здесь верх берёт традиционная бюрократическая осторожность. Если у меня нет приказа комментировать, я лучше промолчу. За молчание не накажут, а за несвоевременную инициативу не похвалят. Фактически не так страшно то, что политическую журналистику наводняют шоумены, привнося в неё свои, не свойственные ей правила игры. Иногда новый взгляд и свежий нестандартный подход к подаче информации бывает даже полезен. Страшно, что эта важнейшая сфера деятельности, находящаяся в современном обществе на грани между военными действиями и спецоперациями, оставлена без профессионального руководства – важнейшая, с точки зрения государственной безопасности, площадка оставлена без государственного присмотра. Если уж «невидимая рука рынка» не смогла без государственного вмешательства эффективно развивать экономику, то в информационной борьбе она окажется ещё более импотентной.
Пока что слабость пропагандистской машины компенсируется успешностью и эффективностью высшего политического руководства. Команда, собранная президентом за почти 20 лет, умело маневрирует в режиме реального времени, переигрывая своих зарубежных оппонентов, за счёт более качественного образования, более мощного интеллекта и, главное, более эффективной схемы принятия ключевых решений. Годы несомненных политических побед формируют народное доверие и мелкие огрехи пропагандистского аппарата не замечаются.
Но, во-первых, от мелких огрехов недалеко и до крупных провалов. Во Франции были офицеры, которые задолго до войны предсказали возможность использования того, что в 1940 году стало известно, как «план Манштейна». Но генеральный штаб к ним не прислушался в силу того, что особенности его организации не предполагали анализ альтернативных возможностей противника. Результат – катастрофа 1940 года.
Во-вторых, если в вашей системе есть слабое звено, то противник его рано или поздно нащупает и именно по нему нанесёт удар. Медийная сфера – слабое звено российской политической системы, как в советской слабым звеном был второй эшелон партийной номенклатуры, истосковавшийся по власти и реформам в тени геронтократического консервативного политбюро. В результате, когда «реформаторы» дорвались до власти, они с упоением разрушали всё, что могло хоть как-то притормозить реформы, ввести их в более-менее осмысленное, контролируемое русло. Для них главное было уже не реформировать СССР, а не допустить возвращения к власти консервативного крыла КПСС.
В нашей медиа сфере тактика «хайпа» уступает стратегии осмысленной пропаганды. Если противник знает вашу стандартную реакцию на стандартный раздражитель, он, рано или поздно, поймает вас на этой реакции в ловушку, как немцы поймали французов и англичан в 1940 году, заранее просчитав, как те будут реагировать.
Для иллюстрации приведу в пример актуальную в российском информационном пространстве тему прошедшей недели. Слава Богу с выходных она ушла из СМИ. Ушла резко. Так что я думаю, что в этот раз профессионально владеющие темой люди смогли донести опасность «ловли хайпа» на этой конкретной теме до руководства страны или воздействовать на СМИ каким-то иным образом, но факт остаётся фактом – с субботы будоражившая умы тема исчезла из информационного пространства. Если бы так было всегда, то не было бы повода писать эту статью.
Я имею в виду тему подачи так называемой Турецкой православной церковью иска в турецкий же суд на патриарха Варфоломея, в связи с его действиями на Украине. Первая реакция большинства российских СМИ была естественной: кто-то выступил против нашего врага с поддержкой нашей позиции – это хорошо, надо поддержать выступившего. Последовали даже предложения признать Турецкую православную церковь в пику Константинопольскому патриархату. Мол, как они с нами, так и мы с ними.
Ничего удивительного в такой реакции нет. Многие журналисты (если не большинство) освещающие в центральных СМИ (особенно на телеканалах) тему церковного раскола не только не православные, но даже не христиане. Для них, как и для многих их руководителей, речь идёт не о церковных канонах, а о «борьбе попов за имущество». Они честно, как патриоты, готовы поддержать «своих попов», но, к сожалению не понимают истинных причин и размаха противостояния, а также его возможных последствий. Поэтому они переносят на данную сферу опыт своего участия в межолигархических разборках или в корпоративных конфликтах, где каждое лыко бывает в строку.
В чём опасность такого подхода? Начнём с меньшего из зол…
Полностью читать ЗДЕСЬ
|
|
</> |
Обзор характеристик Ford Kuga 
Прогулка по площади Мира в Красноярске в начале мая 
Угодайки зое***и. 
В силу сложившихся обстоятельств... 
Автограф и стихи дня, 5 мая 1956 года 
На станции метро Трубная арки из гигантских роз 
"Битва шефов" (La vida padre) 
Концерн Dr Oetker и чуть-чуть русских. 
Черное солнце (2022) 
