Идеальная биография

rocor_observer — 08.08.2024 Протоиерей Роман Новаковский (РПАЦ) опубликовал у себя жизнеописание, почти житие, схиигумении Иоанны (Саниной). Я публикую его в сокращении, выбирая наиболее интересные для меня моменты, но вы можете перейти по ссылке и прочитать всё целиком. Итак:


«<...> Схиигумения Иоанна (Санина) родилась в селе Новая Маячка в Херсонской области в 1917 году, кроме неё в семье ещё были две девочки. Семью отличали благочестие, трезвость и как следствие этого, материальный достаток. Отец будущей матушки, Афанасий, был религиозным человеком, который начинал и заканчивал день молитвой. Благочестием отличалась и его супруга, мать схиигумении Иоанны, Анастасия, впоследствии монахиня Агния.

Время было сложное для всех, но для верующих это время было еще отягчено тем, что в своем безумии строить «светлое будущие» без Бога и попов, советское правительство делало невыносимыми условия жизни верующих. С одной стороны, оголтелая антирелигиозная пропаганда с массовыми закрытиями церквей, а с другой, обновленческий раскол, выразившейся в искажении церковных богослужений, в переходе на григорианский календарь и в реформе церковных праздников, когда исключили празднования памяти святых, происходивших из «буржуазного, эксплуататорского класса», благоверных князей, например. Эта церковное движение поощрялась властями. Точно так, как и сегодня властями поддерживается Московская Патриархия [Я не знаю случаев, чтобы в РПЦ в советское время кого то официально деканонизировали - rocor_observer].

В семье серьёзно и ревностно относились к церковным вопросам, и родители были преданы патриаршей Церкви. Когда обновленческий священник пришел с молитвенным визитом в дом Саниных, он не был ими принят. Это было началом крестного пути семьи Санининых. Обновленческий священник поспешил к властям предержащим с доносом, о неблагонадёжности Саниных по отношению к существующему социалистическому строю, и новой живой, советской церкви. Семья Саниных пережила раскулачивание и в дальнейшем жила по евангельскому наставлению: гонят в одном городе бегайте в другой. Так началось странствование, но и это не спасло их от тюремного заключения. <...>

Матушка Иоанна работала в школе и содержала материально катакомбную общину и была её душой. В 1948 году за членство в катакомбной Церкви она была арестована. Незадолго до ареста ей было предсказание об этом от прозорливого старца Феодосия из Минвод. Морально матушка уже была к этому готова. Но приговор звучал страшно – расстрел. К счастью, он был позже заменен 25-ю годами лишения свободы. Матушка рассказывала, как, повышая на неё голос, следователь кричал: «Ты почему не признаешь нашу советскую церковь?» А матушка отвечала, что она верует и признаёт только святую соборную, апостольскую Православную церковь.<...>

Когда собранным на плацу заключенным при гробовом молчании было объявлено о смерти вождя народов Сталина, зарыдала только одна заключенная — Санина. Многие ей потом выговаривали: как ты могла о нём рыдать? Плакать о нашем палаче. «Я же, — говорила матушка, — плакала от радости, заканчивались наши мучения за этой колючей проволокой. Я знала, что всё равно нам не дадут спокойно жить и молиться, но всё же это будет за пределами этих бараков и колючей проволоки». Матушка отсидела 7 лет.

В местах заключения, не сломленные духовно священнослужители, верующие находили друг друга и уже на свободе сообщались друг с другом, собирались на молитву. В открытые Сталиным храмы Московской патриархии эти верующие не ходили.

Постепенно сёстры обжились и обстроились на Кубани, выбрав станицу, в которой не было действующей церкви, памятуя, что священники, прихожане открытых храмов доносят о тех, кто не ходит в церковь, доносили о тех, кто ходил в официальную церковь и кто не ходил. В станицу Ахтырскую, Абинского района Краснодарского края они тайно привезли своего духовника, отца иеромонаха Серафима (Голощапова). В целом станичники оказались людьми сострадательными и внимательными. Несмотря на трудности и слежки, никто не выдал ни священника, проживавшего в станице без паспорта и, естественно, без прописки, ни молитвенных собраний, на которые собиралось до ста и более человек. Казалось, что никто не знает ни о батюшке, ни о монахинях, проживающих в станице. Но когда скончался отец Серафим, то на его похороны собралось множество малознакомых людей, посчитавших своим долгом проводить в последний путь всея земли отца иеромонаха Серафима.

Свой первый постриг, рясофор, Лидия Санина приняла в 1960 году с именем Людмила. Постриг совершал отец Серафим. Постриг малой схимы, мантии, был в 1974 году. Пострижение совершал отец иеромонах Тихон. Последним духовником был петербургский батюшка отец Михаил Рождественский. «Причащаться ездили в Петербург или в Сухуми, или в Очимчири, куда приезжал по осени отец Михаил», — рассказывает игумения Александра (Федченко).

О жизни матушки Серафимы вспоминает владыка Феодор [Гинеевский]: «Матушка Серафима появилась у нас в Суздале в 1991 году. Она не открывалась, кто она и для чего приехала. Она осмотрела Цареконстантиновский собор. Присутствовала за богослужением и после того, как она услышала, что в храме не поминают имя Патриарха, а поминают митрополита Виталия, тогда она открылась, кто она и с какой целью приехала в Суздаль [то есть даже в не свой храм на богослужение она могла зайти! - rocor_observer]. Матушка была очень общительным человеком, открытым, много знала и могла побеседовать с человеком и посоветовать. Она была для всех нас духовной старицей.

<...> Потом мы узнали, что чиновникам было поручено через агентов влияния среди катакомбников [! - rocor_observer], используя их осторожность, посеять недоверие к матушке Серафиме и её суздальскому выбору. Но поколебать матушку Иоанну было невозможно. Она проявила постоянство в своем решение остаться в Суздале. С уважительным благоговением относилась матушка к Владыке Валентину [Русанцову], а сама среди прихожан Цареконстантиновского собора пользовалась непререкаемым авторитетом.

Матушка не верила объявленным свободам и возможности молиться в открытых храмах. Она говорила, что это все временно, (ныне [статья написана в 2009 году - rocor_observer] её слова подтверждаются: храмы, в которых молилась матушка Иоанна, теперь вновь забирают безбожники [sic! - rocor_observer]). Как-то по прошествии трёх лет после её переезда в Суздаль, увидев её в задумчивом виде в трапезном Скорбященском храме, я спросил: «О чём думаете, матушка?» — «О великой милости Божией, — ответила она. — Ведь мы уже три года молимся, ведь три года. И нас не выгнали! Не посадили! Неужели нам дана такая радость».

Покойная матушка жила церковной жизнью, внимательно следя за всеми церковными проблемами. Она одна их первых увидела отступление Зарубежной Церкви от того истинного пути, которым до этого она шла. Она была разочарована встречей и беседами с архиепископом Лавром [Шкурлой], когда тот был в Суздале. Она переживала за его готовность идти на компромисс с Московской Патриархией. Она обратила внимание, что архиепископ Лавр неправильно складывает персты для крестного знамения и искажает осенение себя крестом. Она удивлялась, почему этого не увидели и не уразумели в других общинах. Она часто повторяла слова евангельские, что неверный в мале, во многом будет неверен.

Когда к ней приехал с Кавказа отец теперешнего владыки Владимира (Целищева) (РПЗЦВ) Алексей с целью убедить её покинуть Суздаль, матушка достаточно твёрдо ответила, что она думает и о Синоде Зарубежной Церкви, и о его секретаре архиепископе Лавре. «Я видела своими глазами и слышала своими ушами. Из Суздаля я ни ногой. Владыка Валентин — наш страдалец и наш духовный отец», — сказала она им. «Неужели они там, в Америке, не видят, куда плывет церковный корабль, они как очарованные», — говорила матушка. Она переживала, что Алексей Целищев был в их общине, а теперь они разделены. Она стремилась поддержать всеми силами любое церковное мероприятие, стремилась поддерживать своего духовного отца епископа Валентина [Русанцова].

Она ужасалась, когда читала об открытых монастырях МП, где описывались ведение хозяйства, восхвалялась вкусная и здоровая монастырская пища. Она говорила, что монастырь — это не колхоз, и не главное в монастыре — хозяйство, строения и прочее сопутствующее им благополучие. Монастырь — прежде всего молитва и подвиг. Согласие между сёстрами и старчество, старчество в понятии не только духовного мудрого руководителя, но и присутствия пожилых монахинь, дабы они могли научить чрез свои немощи молодых терпению, смирению и состраданию. Внешне румяно яблоко, а внутри гниёт.

В 1997 году матушка игумения пишет открытое письмо митрополиту Виталию [Устинову], в котором, выражает всю боль своего верующего сердца: «Ужасно, если с Вашим именем будет связано прекращение существования возглавляемой Вами Церкви, и она станет посмешищем для торжествующих победу над Православием, придатком церкви еретиков – Московской патриархии». Но ответа на письмо не было.

Матушка Иоанна мечтала войти в исторические стены Ризоположенской обители. Уже казалось, что это событие состоится. <...> Но решение депутатов в силу так и не вступило. «Я получила на старости лет от «красных» сестёр достойный их духовного отца, митрополита Сергия, отпев, — сказала матушка. — Вы что, обители захотели? Не видать Вам её, матушка, как своих ушей. Вы ничего не получите!» Действительно, ни матушка, ни её сестры ничего не получили. «Когда же снимут они свои красные сапоги?» — сокрушалась матушка. Уже тяжко болея, матушка пишет духовное завещание сёстрам и всем, кто проявит свое участие в деле своего душевного спасения. В этом послании она предупреждает, что «Московская патриархия подавляет, уродует, духовно узаконивая беззаконие. Это происходит незаметно, каплю за каплей духовного яда изливает она в сознание православных людей. Внутреннее заменяется внешним». <...>

И так далее...

-------------------------------------
Я всё же позволю себе усомниться, что всё было именно так, как тут описано. Автор сознательно писал практически житие, а жанр жития предполагает уже наличие раз и навсегда заданного идеала, которому данный святой, по мнению автора, полностью соответствует.

Суть этого жития заключается в полном неприятии как советской власти, так и «советской Церкви», причём акцент делается именно на ненависти к последней. Никогда и ни в чём с такой Церковью не может быть согласия или даже элементарного примиренчества. По сути, даже ненависть и непрощение становятся сутью духовной жизни (опять же, если автор «жития» не наврал). И это очень печально.

В данном житии много написано о страданиях и горестях, о скромности и приверженности самой простой жизни, но ничего не сказано о любви, милости и прощении. А ведь «если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф. 6:14). Также вспоминаются и другие слова: «Как хотите, чтобы поступали с вами люди, так и вы поступайте с ними» (Мф. 7:12). Ну и вообще, были ещё слова Спасителя, что прощать надо до «до седмижды семидесяти раз» (Мф 18:21–22).

Я всё понимаю: мы в Московском Патриархате заслужили скорее брезгливого к себе отношения, чем сострадательного и тем более уважительного. Ведь слишком многое делается не так, как должно делаться. Вот только Евангелие написано давно и не нами, и никаким переиначиваниям не подлежит. И если за всеми духовно-молитвенными подвигами, если за всем нестяжанием и самоограничением стоит ничем не ограничиваемая ненависть, то, боюсь, это и есть то что, что выше упоминалось самой Иоанной (Саниной): «внешне румяно яблоко, а внутри гниёт».

И ещё скажу. Господь нигде не провозглашал, что всего надо бояться и на контакт с чужими нельзя идти. Напротив, апостол любви Иоанн Богослов ясно сказал: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви» (1Ин. 4:18). А приобретенное в советские годы тотальное недоверие ко всем не-своим так и осталось нормой жизни даже в новых условиях. Апостолы и мужи апостольские шли и проповедовали, не пугаясь трудностей не отвращаясь даже чиновников языческого римского государства; см. например обращение проконсула Сергия Павла в Деяниях (Деян. 13:6—12). А тут никакой проповеди внешним, даже про верующих одни язвительные комментарии.

В общем портрет получился скорее отталкивающий.
------------

PS. Дополнения от sharov43:
«В 1948 году за членство в катакомбной Церкви она была арестована. Незадолго до ареста ей было предсказание об этом от прозорливого старца Феодосия из Минвод. Морально матушка уже была к этому готова. Но приговор звучал страшно – расстрел».
Смертная казнь была отменена 26 мая 1947 года, но восстановлена в 1950 году. Эа членство в катакомбной церкви в 1948 году не расстреливали.

«Молитвенных собраний, на которые собиралось до ста и более человек...»
Верится с большим трудом. Скорее всего житийное преувеличение.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив